Туркестан (СИ) [Rollyness] (fb2) читать постранично, страница - 5

отцу Макею. Шум у дверей гауптвахты заставляет всех обернуться - Данька смешно тянет голову в коридор из своей камеры.

- У вас тут что, клуб что ли? - негодует охранник.

- Он там голодный сидит, - отвечает Ксанка. - Я все равно пройду!

Она возникает из темноты - в той же самой сиреневой рубашке, что и вечером, только куртка сверху накинута и кобура на боку. Данька еле успевает опустить поднятый к губам палец.

- Ты чего одна ночью ходишь, - говорят они едва ли не хором. Ксанка отмахивается и кладет на брус белый узелок.

- Ешь, - сурово говорит она брату. - Там лепешка и сыр.

Данька поспешно развязывает узелок и впивается зубами в лепешку.

- Спасибо! - восклицает он. - С утра ничего не ел!

Яшка закрывает лицо ладонями. Валерка поспешно снимает очки - чем меньше видишь, тем меньше поводов для смеха.

- Шайтаны мы, шайтаны, - бормочет Цыган. - Командира чуть голодом не уморили…

- Наелся? - потеплевшим голосом спрашивает Ксанка. Данька что-то неразборчиво отвечает.

- Тогда я спать иду.

- Ксанка, стой! - Валерка надевает очки. - Я провожу тебя. Не надо одной ходить, мало ли…

Дело, конечно, не только в беспокойстве за Ксанку. Дело в том, что горю лишние свидетели не нужны, уж он-то знает, как это бывает. Под пристальными взглядами двух пар глаз - серой и черной - они выходят наружу. Уже холодно, Валерка в попытке согреться, обнимает себя за плечи, благо, идти недалеко. Луна выбеливает песок, делает тени чернильными.

- У тебя сегодня Яшка был? - спрашивает Валерка со всей деликатностью на которую только способен.

- Да, - спокойно отвечает она. - Мы разговаривали. А потом ты пришел, и он сбежал, чтобы никто не догадался.

- И в аулсовете вы тоже вдвоем были?..

- И там мы тоже разговаривали, - Ксанка беззвучно смеется, - Бывают, оказывается, такие… долгие разговоры.

Он улыбается, глядя на нее.

- Если что - говори, я ему накостыляю.

- Спасибо! - она порывисто его обнимает. - Вот такого бы мне брата вместо этого товарища, - Ксанка кивает в сторону гауптвахты.

- Да ладно тебе… Данька за тебя переживает, - Ксанка тихо угукает куда-то в его плечо. Они стоят на своеобразной площади - слева переделанный под гауптвахту сарай, справа приземистое здание аулсовета, прямо - дом, где квартируют Данька и Ксанка. Валерке приходит в голову мысль, что в этом лунном свете на открытом пространстве они - идеальная мишень. Ксанка, видимо, думает о том же самом и отстраняется. Не сговариваясь, они разворачиваются и идут к спасительной тени дома.

- А в засаде он зачем сидит?

- Глаза всем отводит, чтобы никто не догадался, - вздыхает Ксанка. - Я ему предложила и полы заодно там помыть, но Яша почему-то не захотел.

Валерка смеется.

- С полами у нас хроническая недоработка. Мы пытались установить график дежурств по мытью полов, потом кидали жребий, потом Данька ругался, потом все ругались. Не помогло.

- Мальчишки вы, мальчишки… Спокойной ночи, Валера.

Он прикасается губами к гладкой щеке.

- Мне бы такую сестру… Спокойной.

Ксанка исчезает за деревянной дверью.

Валерка садится тут же, на крыльцо, думая о том, что надо идти спать - завтра с утра будет продолжение приключений депутатов во французском парламенте и отчет Яшки по засаде, а потом опять до вечера в седле. К Даньке надо будет до рейда заскочить, а то он, бедолага, от отсутствия новостей и политинформации начнет деревяшку грызть. Его кредо - все контролировать, даже сидя под арестом.

С утра политинформация, затем рейд - видимо, опять с Ксанкой, Пичугин теперь точно решения не изменит.

В самом деле, ничего не меняется.

Ну и хорошо.