Темное дело (сборник) [Рамиль Кимович Ямалеев] (fb2) читать постранично, страница - 2

поднял голову и знаком предложил мне сесть. Я сел. Он почитал еще с минуту, а потом отложил, наконец, свои бумаги и уставился на меня поверх огромных очков.

— Здравствуйте, — сказал я. — Моя фамилия Лапшин.

Это я так пошутил. Он общается со мной не реже трех раз в неделю. Но он не принял шутки.

— Послушайте, Лапшин, — сказал он, — почему бы вам не смотаться на Северный полюс?

Я не вздрогнул, на что он, вероятно, в глубине души рассчитывал. Но внутренне все равно похолодел: я хорошо знаю своего шефа. Сейчас он не шутил. Сто процентов.

— Вы, по-моему, не расслышали, — спокойно произнес я. — Моя фамилия Лапшин, а не Шпаро. К тому же я не умею ходить на лыжах.

— Вам они и не понадобятся, — успокоил меня шеф. — Вы отправитесь туда на подводной лодке.

— За каким хреном? — поинтересовался я.

Он порылся в ящике стола и через пару секунд протянул мне красивую картонку. Я взял ее в руки и прочитал: «Уважаемые друзья! Туристическая фирма «САФАРИ» имеет честь сообщить, что с двадцать четвертого декабря 1995 года по восьмое января 1996 года подводная лодка «Заря» совершит увлекательный круиз до Северного полюса и обратно. Это грандиозное шоу, рассчитанное на богатых и очень богатых людей, может совершенно бесплатно посетить журналист вашей газеты в порядке рекламного сотрудничества. В случае вашего согласия просим…» — ну, и так далее.

— Круиз на подводной лодке? — повертел я картонку в руках, — как интересно…

— Вот и хорошо, — кивнул Павел Степанович. — Можешь считать, что мое благословение ты уже получил.

— Подождите, подождите, — сказал я. — Мы еще ни о чем не договорились. К тому же вы прекрасно знаете: я не люблю уезжать из Москвы.

Последнее было чистой правдой, но в глубине души я уже знал, что поеду в этот странный круиз. Ни о чем подобном я раньше не слышал, но главное не в этом. Главное, что несмотря на то, что я ни под каким видом стараюсь не уезжать из Москвы, сейчас у меня та ситуация, когда надо использовать любую возможность, чтобы ее покинуть. Как говорил классик, «прочь, прочь отсюда». Здесь мне все будет отравлять жизнь.

К черту Рябинину! Что мне Гекуба?

Я вынужден был признаться себе, что все это как нельзя кстати.

— Когда уезжать? — спросил я довольно глупо.

Павел Степанович удивленно на меня посмотрел, и я понял, что перебил сам себя: только что говорил, что никуда не собираюсь уезжать, и вдруг такой вопрос. Чуть ли не «рад стараться, Ваше превосходительство».

— Не обращайте внимания, — сказал я шефу. — У меня ужасное похмелье. Я сегодня не адекватен самому себе.

Он кивнул, как если бы его это объяснение полностью удовлетворило. Впрочем, наверное, так оно и было.

— Там все сказано, — снова протянул он мне картонку. — Позвоните по указанному там телефону, и вам все расскажут. Желаю удачи!

И он снова уткнулся в свои бумаги, давая понять, что беседа окончена и редакционное задание я получил. Я разозлился.

— Меня не будет больше двух недель, — сказал я ему. — Как насчет командировочных?

Он посмотрел на меня с некоторой брезгливостью:

— Как вам не стыдно? Вы же будете на полном пансионе. Может быть, вы и квартирные потребуете?

— По закону — могу, — меня, кажется, несло.

— Я занят, Лапшин, — сказал он. — Приходите недельки через три.

Ну вот, другое дело. Мне сразу стало весело.

— Счастливо оставаться, — пожелал я ему.

— Взаимно, — несколько туманно ответил он мне.

Я кивнул и встал.

Галочка не смогла скрыть в глазах любопытство. Я пожалел ее и сказал просто, без выкрутасов:

— Можете меня поздравить. Отправляюсь на Северный полюс.

— Туда вам и дорога, — моментально отреагировала она.

Вот и делай людям хорошее. Мне сразу захотелось ответить достойно, чтобы ей было что вспоминать, пока меня не будет. Я уже открыл было рот, но…

Я вовремя понял, что в моем состоянии лучше лежать на тахте, пить пиво и есть воблу, чем вести светские беседы с женщиной, у которой популярностью ты не пользуешься.

Я закрыл рот, слабо помахал ей ручкой и вышел, и, наверное, привел ее в большее замешательство, чем если бы, по обыкновению, нахамил.

3

Слепой певец Стив Уандер оказался зрячим. Он смотрел на меня в упор и говорил, естественно, по-английски:

— Я только позвонил, чтобы сказать тебе, что я люблю тебя.

Английский я знаю на уровне шестого класса, но почему-то все было понятно.

— Вы к кому, собственно, — начал я, но он снова перебил меня.

— Я позвонил сказать, сколько раз я могу…

Этого я не понял, хотя слова, повторяю, каждое в отдельности, были понятны.

— Послушайте, — снова начал я, но он взмахнул неведомо откуда взявшейся в его руке битой не то от бейсбола, не то от лапты и огрел меня по голове.

Я взвыл, но не проснулся.

Он отбросил биту в сторону, подошел ко мне и обеими руками ударил меня по ушам. Голова