Москиты и шёлкопряды. Индийская сказка [Юлия Борисовна Медникова] (fb2) читать постранично, страница - 2

Затем выкупили участок земли, а на нём уже был заложен тутовник с сараем и построен дом с большими окнами.

Отец Кумара был не молод, сильно болел и уже редко вставал с постели. Теперь настала очередь молодого хозяина сидеть по вечерам у пруда. Здесь он отдыхал, размышлял, молился, а главное – обдумывал книгу о разведении тутового шелкопряда, чтобы передать людям многолетний опыт своей семьи. Конечно же, в далеком Китае тоже преуспели с производством шёлка. Но из нитей, что поставляла семья Кумара, получалось совершенно особое полотно. Каждый год отрез шёлка приносили в храм Дэвы в качестве подношения. Ткань имела чудесное свойство отпугивать насекомых, а значит, прихожане и служители не боялись ненароком лишить живое существо жизни и испортить себе карму.

Иногда, сидя вечером у пруда, Кумар писал стихи: о звёздах, о всплесках на воде, о том, как солнце скользит тончайшими струйками между листьями тутовых деревьев. Часы, проведённые здесь, были любимым временем суток юноши, несмотря на тучи москитов, досаждавших ему. Казалось, что их укусы не доставляли ему неприятностей. По крайней мере, это было ничтожной платой за часы тишины и одиночества.

Так было заведено много лет, пока в жизни Кумара не появилась Майя. И мы не будем смущать читателя подробностями о том, что за стихи стали выходить из-под пера наследника двухсот тутовых деревьев и двухэтажного дома с большими окнами.

Впервые Майя приехала в дом, когда почтенные родители Кумара устраивали весенний праздник с огромным количеством гостей. Такое торжество проходило каждый год в день их свадьбы, которая стала самым счастливым событием в их жизни и оставалась таковым вот уже двадцать пять лет. Ну, не считая, конечно, рождения долгожданного и единственного сына… Майя прибыла на праздник со своей Тётушкой, на попечении которой находилась. Девушка была одета в платье, перешитое с чужого плеча и, пожалуй, слишком «взрослое» для неё. К скромному наряду прилагались большие глаза, распахнутые, как у испуганной лани.

Семья Кумара всегда питалась скромно, но раз в год для гостей закатывался настоящий пир. По такому случаю даже жарили барашка на вертеле. Матушка готовила сама, несмотря на то, что в доме была служанка. Прислуга помогала чистить овощи, мыла посуду, но к плите матушка никого не подпускала. Ведь никто не мог приготовить рис с шафраном для своего любимого сына так, как она.

Матушка всегда сама раскладывала чистую одежду для своих любимых мужчин – мужа и сына. Дом сиял чистотой, в очаге горел огонь, а на алтаре стояли свежие цветы и фрукты.

Второй раз Майя с Тётушкой приехали в дом, чтобы выпить чаю с матушкой Кумара – своей богатой родственницей. Глаза девушки казались ещё больше, так как были искусно подведены сурьмой, на ней было недорогое, но новое платье, изящно упавшее с её плеча, когда она отмахнулась от назойливого москита – и именно в том момент, когда мимо (так неловко!) как раз проходил холостой сын хозяев.

Тётушка жила со своей воспитанницей на небольшие деньги, оставленные ей покойным мужем. Так случилось, что осенью в ее доме случился пожар, и погорельцы были приглашены погостить под крышу семьи Кумара, да там и остались.

Кумар и Майя были молоды. Когда парень не был занят на плантации, они вместе гуляли вдоль ручья или болтали в беседке. Но, конечно, всегда немного поодаль за ними была бдительная Тётушка.

Сезон дождей в этом году выдался тяжёлый и утомительный, а на исходе принёс новое несчастье – умер отец Кумара. Мать рыдала у места поминального костра десять дней, и никакие уговоры сына и слуг не могли заманить её в дом, чтобы поесть и укрыться от дождя и ночного холода. Однажды она лишилась чувств, и Кумар на руках перенёс её в дом. У матушки был жар. Она билась в горячке несколько дней, потом вдруг пришла в себя, велела принести ей шкатулку с украшениями и позвать сына. Кумар в слезах кинулся к ногам матери, она погладила его по голове и стала говорить, что теперь любит в этом мире только его. Но ей так невыносимо оставаться здесь без её дорогого мужа. И она рада, что скоро уже последует за ним.

Мать вложила в руки сына шкатулку с семейными драгоценностями, на крышке которой была инкрустация в виде бабочки шелкопряда: эту тонкую вещицу когда-то передала ей свекровь. Внутри лежали и матушкины украшения: свадебное ожерелье и серьги с изумрудами, что муж подарил своей жене по случаю рождения сына. Ей очень жаль, сказала мать, что она не увидит свадьбу Кумара и не узнает уже, какую прекрасную девушку сын выберет себе в жёны. Но она уверена, что та будет доброй, красивой, кроткой и мудрой, такой, которая достойна её замечательного сына. И пусть тогда он передаст эту шкатулку своей жене. Затем мать поцеловала сына в лоб и будто опала со счастливой улыбкой на лице. Кумар метнулся прочь из спальни, чуть не сбив с ног Тётушку, стоявшую всё это время в дверях.

Прошли месяцы траура. Дом опустел, как будто из него тоже ушла жизнь. Кумар неохотно ковырял в тарелке еду, которую теперь