Живое воспоминание (СИ) [Lolli_Pop] (fb2) читать постранично, страница - 2

Жена твердой хваткой цепляется за его руку, передавая свою поддержку через прикосновение. Она всегда была сильнее. Чуть в стороне от них призрачной тенью стоит мертвенно-бледный Рон. В его тусклых глазах отражается невысказанная боль утраты той, которая никогда ему не принадлежала.

Мистер и миссис Грейнджер держатся друг за друга, как за спасительную соломинку. Их лица словно застывшие маски скорби. По дочери, которая ушла раньше своих родителей. Хотя так не должно быть.

Единственный, кто намеренно не проронил ни слезинки, стоит, выпрямившись, как струна, величественно возвышаясь над остальными. Его лицо окаменело в бесстрастном выражении. Он не дрогнет.

Она бы не хотела этого.

Нарцисса бережно прикасается к плечу сына, но тот еле заметно качает головой. Жалость ему не нужна.

Ничто не вернет ему Грейнджер.

Вдруг Чапа срывается с места и убегает в сторону дома. Разве можно ожидать приличного поведения от собаки?

Спустя несколько минут она возвращается с черным ботинком в зубах. Чертовым кожаным ботинком на толстой шнуровке. Тем самым, который так любила хозяйка и поэтому строго-настрого запрещала его грызть.

Глупая собака опускает добычу у гроба и ложится рядом, свернувшись калачиком, кладет голову на ботинок. Нарцисса приглушенно охает, хватаясь за сердце.

Глупая. Глупая собака.

Драко зажмуривает глаза и отворачивается. Непрошеная предательская слеза все же

вытекает из уголка глаза.

***

За окном стемнело, и ночь окутывает мир и его разбитое сердце. Он понуро сидит в кресле у потухшего камина, судорожно вцепившись руками в подлокотники.

— Я отдам ее Поттеру, ведь он такой сердобольный малый, — притворно-цинично говорит Драко, и от горечи в его голосе Нарциссе хочется разреветься и умолять его одуматься. — Справился с двумя детьми – и с собакой сладит.

— Нет, ты не можешь, — миссис Малфой тяжело сглатывает, подбирая аргументы. — Она – самое ценное, что у тебя осталось от жены… от Гермионы. Воспоминание…

— Вот именно, мама, — огрызается Драко, злобно сужая серые глаза, которые чуть мерцают в лунном свете, льющемся из окна. — Постоянное напоминание… я не могу смотреть на нее, — тихо шепчет он, — просто не могу.

— Я понимаю тебя, сын, — она обреченно поджимает губы, не в силах спорить с ним, — это твое право.

***

Маленький взъерошенный мальчик с любопытством тянет за длинное собачье ухо, и Чапа скулит от боли, вырываясь.

— Джеймс, прекрати немедленно, — властным тоном чеканит Джинни, и ребенок послушно отходит от красивой манящей собаки, которую так хочется потрогать и изучить.

— Она привыкнет, — сухо бросает Драко, до боли сжимая челюсть, уже выходя за порог. — Передавай привет Поттеру, рыжая, — хлопает дверью.

***

Она не отходит от окна.

Лежит, свернувшись, на холодном подоконнике, почти не двигаясь. Третий день. Отказывается от еды и воды. Игнорирует знакомых ей по запаху людей, сколько бы они ее ни звали. Сколько бы Джинни ни трепала за ухом, уговаривая поесть. Сколько бы Гарри ни зазывал на прогулку, настежь открывая дверь особняка на площади Гриммо. Чапа не отзывается.

Это не ее хозяин.

***

Он не выходит из комнаты.

Лежит пластом в холодной безразмерной кровати, которую раньше делил с ней. Третий день взаперти. Не реагирует на уговоры матери. Эльфы приносят еду обратно на кухню: хозяин к ней не притрагивается. Никого не замечает. Ни с кем не разговаривает. Драко не открывает глаза, даже когда Нарцисса осторожно прикасается к его лбу ладонью, проверяя температуру тела. Он холоден, словно мертв.

Это не его Грейнджер.

***

— Я забираю Чапу, — кивает Нарцисса на немой вопрос Гарри, удивленного ее неожиданным визитом, — они нужны друг другу.

— Да, миссис Малфой, — соглашается Поттер, тяжело вздыхая. — Как я и писал вам ранее, у нас она чахнет, и мы не знаем, что делать…

— Как и я… с Драко, — она левитирует обессиленное животное, направляя его вперед – к выходу. — Это должно помочь.

Хлопок аппарации уносит странную пару прочь с крыльца дома номер двенадцать на площади Гриммо.

***

Он с трудом раздирает слипшиеся веки, ощущая дикое жжение в иссохшем горле. Глаза режет от яркого света.

Кто, черт возьми, распахнул шторы? И окна?

Свежий прохладный воздух наполняет спальню и его сдавленные легкие. И Драко закашливается, беспомощно открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег. Лишенная воды. Лишенная смысла жизни.

Он медленно поворачивается на бок и замирает.

— Чапа?

Болезненный хрип хозяина заставляет