Малиновый сорбет [Д. Фрейман-Кольцов] (fb2) читать постранично, страница - 2

ресторана, я разглядела ее одежду: коротенькое сиреневое платье без бретелек, подпоясанное маленьким белым ремешком, удивительно подчеркивавшее стройную фигуру и спелую грудь. Обнаженные до середины бедер прямые белые ножки шагали так, словно принадлежали супермодели. Мне страстно хотелось побежать за ней, по-человечески познакомиться, сводить куда-нибудь, услышать ее голос… Но подошедший официант невольно удержал меня от этого необдуманного поступка. Как только он закончил наливать вино, я спросила:

– Не подскажите, как часто здесь появляется девушка, что сидела вон за тем столиком?

Голос мой дрожал, я сильно волновалась.

Официант несколько секунд подумал, после чего выдал ответ:

– Да когда как. Бывает, каждый день приходит; бывает, несколько дней не появляется. Больше ничего вам сказать не могу.

– Благодарю вас! – глаза мои засверкали от радости. – Будь добры принести счет, пожалуйста.

– Конечно!

Резко осушив бокал, как это умеют делать только зрелые женщины, я наскоро расплатилась и пошла к выходу, преисполненная чувствами удовлетворения и счастья от возможности вновь увидеться с этим прекрасным созданием. Обнаружив, что прошла мимо столика, за которым она сидела, я остановилась. Густой аромат парфюмерного экстракта Баккара Руж 540, которым она воспользовалась, скорее всего, утром, до сих пор не исчезал и еще сильнее будоражил мои мысли.

Ехать домой было хорошо. К вечеру жара немного спала, и ветерок решил посетить утопавшую в пробках Москву. Но меня пробки совсем не волновали. Мне удалось как-то быстро преодолеть ТТК и выехать на Звенигородское шоссе, а потом на проспект Маршала Жукова, где пробки образовывались чаще всего в начале и в конце дачного сезона. Ну а дальше родной Серебряный бор. Не так уж и далеко я живу.

Дом был пуст, чему я была искренне рада. Прислуга давно ушла. Хотя какая там прислуга: две старые домработницы, явно недолюбливавшие друг друга, но не могшие совладать с инстинктом женской говорливости, а потому весь день без умолку болтавшие обо всем подряд, от политики и качества товаров в магазинах до собственных внуков и личной жизни хозяйки. Полы мыли они отвратно, да и готовили без изыска, но уволить их мне было совестно, поскольку им обеим было уже ближе к семидесяти, а на простую пенсию в столице трудновато прожить. Нанял их мой бывший муж почти десять лет назад, причем практически одновременно, а после того, как мы развелись, и он улетел с молодой профурсеткой в Салерно, где мы проводили наш медовый месяц, оставив по соглашению дом мне, эти две старушенции работали исключительно на меня. Каждый день они меняли в гостиной цветы, потому что только запах свежих цветов приносил мне покой после работы и остужал голову. Сегодня в вазах, расставленных в нескольких местах – на консолях, квазимраморных колоннах, на тумбах у дивана – стояли пионы. Огромные, размером в полтора мужских кулака каждый, пышные, из десятков нежнейших лепестков, бутоны темно-малинового и белоснежного цветов, контрастируя, дополняли интерьер гостиной, оформленной в классическом западноевропейском стиле. Ярко-выраженный аромат цветов действует куда лучше любого освежителя воздуха, превращает дом в оранжерею. Но я не чувствовала запаха благоухавших цветов. Нос был забит ароматом Баккара Руж 540, оставленным хорошенькой незнакомкой в ресторане ЦУМа.

Я ненавижу этот аромат. Когда мне впервые довелось его услышать, в голове словно заиграла тысяча барабанщиков, захотелось как можно скорее проветрить комнату, чтобы не потерять сознание. Никогда не понимала такой мании у женщин к малюсенькому красному флакону ценой в несколько десятков тысяч. Возможно, дело в необычайно стойком и притягательном запахе, исходящем от тех, кто прыснул на себя данный парфюм. Запах тела смешивался с запахом ароматических масел, что на физиологическом уровне давало невероятную реакцию. Возможно, поэтому сейчас голова не кружилась, барабанщики отправились в отпуск, и мне действительно стало приятно слышать аромат Баккара. Всё дело в ней. В этой девушке, что забралась в мысли и не собиралась, похоже, из них выползать. При каждом воспоминании о ее взгляде, поглощавшем, будто Тихий океан, и о ее притягательной улыбке, заставлявшей собственные губы дрожать от порочного желания, в груди что-то давило, низ живота капризно ныл, дыхание учащалось, а сердце грохотало от переизбытка чувств.

Я включила телевизор в гостиной и решила сделать себе черничный смузи, который всегда пила по вечерам. Постоянно сидя на диете, сложно найти низкокалорийное блюдо, которое одновременно было бы еще и сытным, и черничный смузи прекрасно совмещал эти две функции. В телевизоре вещали новости, предупреждавшие о приходе аномальной жары (будто до этого она не была таковой); чтобы как-то отвлечься, я стала щелкать каналы в попытке найти что-нибудь более-менее интересное. Но, как назло, каждый последующий канал был скучнее предыдущего, так что пришлось вообще выключить ящик