Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
своего спасения, но не могу. Это ещё хуже, чем всё, что я испытывала до этого. И если нож, комната, Ник с Иваном явно были горячечным сном, то земля надо мной — самая реальная реальность из всех существующих.
Чувствую, как силы медленно уходят в землю, она поглотит меня всю, без остатка, только не сразу. Долго, очень долго я буду лежать здесь и растворяться, исчезать постепенно, тоскливо, и никогда уже не смогу ничего объяснить Нику, не смогу убедиться в том, что с ним всё в порядке, не буду выбирать с ним печенье и тайком есть его любимое мороженое. Что за глупости, Гата…Последние минуты жизни ты хочешь провести вот так? В этих ерундовых воспоминаниях?
А что, если в этих воспоминаниях вся моя жизнь?
Помню, как стояла у подъезда и провожала взглядом Ника в нашу первую встречу, тогда он мне показался таким загадочным и немного странным. Никто так не готовит кофе, как священник, у него он получается терпким и насыщенным, когда надо — бодрит, когда надо — нет. Ник лучше всех знает, когда взять за руку, когда утешить и когда улыбнуться. Его улыбка стоит миллионов других улыбок, особенно, когда он улыбается только мне или своим прихожанам. В нём столько любви, столько стремления к свету. Про всё остальное я не хочу даже знать. И почему я не могу сделать ещё один вдох, он так нужен мне… Один. С ароматом ладана и сигарет священника. В последний раз.
Это так странно, чувствовать, как из тебя уходит что-то важное, утекает сквозь глаза в виде пустых слез, выходит через нос с последним выдохом. И как радостно чувствовать этот родной запах. Спасибо.
Моего лица касается что-то теплое и мягкое, такое ласковое и нежное, как крылья ангела. Не знаю, почему именно так. Рядом кто-то очень сильный, я ещё могу это чувствовать, он несет меня далеко отсюда. Сквозь закрытые глаза ощущаю свет, дышать становится легче, а слезы продолжают литься из глаз, падая в пустоту.
Я жива. Совершенно точно. Хотя бы потому, что чувствую каждый сантиметр своего измученного тела. Всё ужасно болит, а ещё хочется пить. Надо бы открыть глаза и понять, где я нахожусь, но судя по запахам — в больнице. Значит, меня нашли. Кто? Пока я соображала, что делать, недалеко от меня послышался шепот, скорее всего двух или трех человек. Мне не удалось разобрать их слов, но когда я пошевелила рукой, чтобы проверить, работает ли она, разговор закончился, и раздались торопливые шаги.
Открываю глаза, щурясь от непривычно яркого света — в углу около двери стоит невысокая девушка, смутно припоминаю её. Кажется, именно она была на фотографиях с Ником, рядом с ней — странно, но стоит майор. Оба смотрят на меня с волнением. Дверь резко распахивается, впуская в абсолютно белую палату с десяток больничных ароматов, а вместе с ними — самые важные.
Священник, как и всегда, одет во всё черное. Он стоит и смотрит мне в глаза. Без укора, без жалости и злобы, с невероятной заботой и тревогой, в них есть ещё что-то, но я не могу разобрать что, — перед глазами встает туман. Ник медленно подходит ко мне и осторожно, словно я могу рассыпаться от любого прикосновения, сначала берет меня за пальцы, не спеша, нежно подбираясь к ладони. Тепло его рук ни с чем не может сравниться, если только с крыльями того Ангела, что спас меня. Если это был Ангел. Я слабо сжимаю ладонь Ника, чтобы удостовериться в правдивости всего происходящего. Он легко проводит рукой по моим волосам. Мы молчим, потому что нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга, чтобы чувствовать.
Я так люблю его, моего священника. Поэтому всегда буду рядом.
Последние комментарии
3 часов 22 минут назад
3 часов 26 минут назад
8 часов 47 минут назад
1 день 20 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 19 часов назад