Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
Цитата: "А марганец при горении выделяет кислород". Афтырь, ты в каком подземном переходе аттестат покупал? В школе преподают предмет под названием - химия. Иди учи двоечник.
Стоит внимания. Есть новизна и сюжет. Есть и ляпы. Ну например трудно потерять арбалет, еще трудней не пойти его поискать, тем более, что он весьма дорогой и удобный. Я слабо представляю, что четверо охотников уходят на охоту без дистанционного оружия и лишь по надобности его берут, тем более, что есть повозка и лошади. Слабо представляю, что охотники за своей жертвой и подранками бегаю с мечами. Имея 4 арбалета и видя волколака автор
подробнее ...
рассказывает нам как его они рассматривают и как он готовится к нападению, дожидаясь атаки. Лишь ГГ успевает нажать на спуск в догон и забыв о перезарядке несётся безоружный за целью, видимо высказать своё устное фи за грубое подталкивание. Ну и как всегда охотники на монстров не имеют элементарной защиты от таких нападений - рогатины и предпочитают служить "кеглями" и летать не имея крыльев. Стандарт вооружения для таких писателей - меч, взяв авторит - ведьмака А. Сапковского. Только у него ведьмаки были уже биомутантами и обучались с детства, имели невероятную реакцию, гибкость, скорость и кучу химии от отравлений и заживление ран от ближнего контакта с чудовищами. Наши простые предки справлялись копьями,луками, собаками, ядом и ловушками. Диванные писатели пишут глупые книги и ссылаясь друг на друга. Да нормальные охотники в лес без хороших как минимум двух обученных собак держать зверя на одном месте на хищника не пойдут, иначе сами станут дичью. Я действительно умных произведений, где хоть чему то можно научиться из реального опыта давно не читал. На фоне прочих авторов оценку ставлю - хорошо и рекомендую представлять в уме более реальные ситуации и не резать монстров ножичком, а сразу колоть зубочисткой.
платформу. — Диспетчера обвел. Две машины дали. Теперь быстро перевезем. — Взялся за ящик, попробовал сдвинуть. — Давай, Иван, начинайте.
Голос у Антоныча осипший, грубый и лицо грубое: на щеках глубокие складки щетинистой, продубленной ветром кожи, а во рту блестят крупные и тяжелые искусственные зубы — свои ему выбило еще в молодости свалившимся с лесов ломом.
Когда, в своем замасленном полупальто, в ушанке, глубоко надвинутой на глаза, в больших, с огромными подошвами, кирзовых сапогах, Антоныч стоит, покачиваясь на бревне или рельсе (он любит так стоять), и, резко поворачивая голову, наблюдает за чем-нибудь, он часто бывает похож на большую, сильную птицу. И лицо у Антоныча стремительное. Бывают такие лица. Повернется, взглянет человек — и весь будто устремится за своим взглядом.
В тяжелой работе бригадир всегда рядом с рабочими. Упрется плечом в ящик или во что другое, что нужно сдвинуть, одну ногу отставит, на другую чуть присядет, руки в колено, голова вперед, и осипшим своим голосом, широко раскрывая рот: «Раз, два — взяли! И-ще взяли, и-ще взяли…» А вместе с ним и вся бригада — хором. И берут…
Вот и сейчас Антоныч грузил ящики вместе со всеми. Дружно работали.
— Ты лом понемногу. Во-о, — хрипел Антоныч, — так ловчее.
Машины вздрагивали, оседали все ниже и ниже. Рабочие разогрелись, ругались, когда выскальзывал лом или ящик сползал с катка, шутили.
— Алексеич, смотри, главную кишку порвешь, — налегая плечом на ящик, выдохнул Васька.
Алексеич, как всегда, суетился, забегал с одной, с другой стороны, хватался за лом, за каток, громче всех кричал «взяли» и, пригнувшись плечом к ящику, делал вид, что вот дух сейчас испустит.
— Подвинься… Кишка-а-а… Иван, возьмем-ка. — Николай сунул лом под ящик, удобно расставил ноги и, напрягая шею, спину и руки, потянул лом кверху. Груз сдвинулся, заскулил под катками снег, и угол ящика слез с платформы в кузов машины.
«Машин всяких наизобретали, а ломик ничем не заменишь, — думал Николай. — Вот бы сейчас ленинградские меня увидели… Наташка… Как заправский работяга!»
Из-за сопки медленно выкатывалось солнце. В его красном диске плавились мелкие сосны, росшие на вершине, и край горы. Но проходила минута, солнце перекатывалось дальше, и черные, будто обуглившиеся силуэты сосен появлялись снова. Розовыми искрами заблестел снег вокруг. От строений, от сугробов потянулись яркие синие тени.
Из репродуктора, установленного на высотной мачте подстанции, разносились то ясные и отчетливые, то вдруг почти неслышные слова какой-то песни…
К обеду на эстакаде были сгружены последние ящики с оборудованием для крана.
В столовую Николай добирался на попутной машине. Обжигающий, каленый ветер бил в лицо, под локтями, отдельно от кузова, вздрагивала кабина, и, ровная от скорости, неслась под фары бугорчатая дорога.
По дорогам стройки потоком идут машины. Помятые и ободранные, часто с покореженными, ослепшими фарами и побитыми стеклами, на большой скорости идут самосвалы. Они перевозят горячий бетон, похожий на густую чечевичную похлебку. Когда машину встряхивает на выбоине, бетон плюхает из угла в угол железного кузова и жирно выплескивается, застывая на дороге грязно-зелеными нашлепками. Вся дорога от бетонозавода к зданию ГЭС накатана застывшей на морозе коркой бетона.
Груженные песком и камнем, отчаянно рыча, идут по дорогам огромные двадцатипятитонные самосвалы. Они двигаются медленнее других машин, на поворотах заметно сбавляют ход, шипят прерывисто пневматическими тормозами и тяжело, осторожно поворачиваются, будто боятся раздавить своими тушами машины поменьше.
Идут сильные десятитонные ЯЗы с кубами контейнеров на платформах, идут машины с прицепами, груженные тавровыми балками и арматурой…
В открытых окнах кабин мелькают грязные лица шоферов, то хмурые и усталые, то улыбающиеся; сквозь шум мотора доносятся песни. На переездах, где приходится простаивать в заторах, шоферы высовываются из кабин, зло ругаются или шутят, без толку жмут на сигналы и, как только освобождается дорога, проворно забираются в кабины, нагнувшись, быстро переключают скорость, и опять машины одна за другой густым потоком несутся вперед.
К доскам пола в прихожей прилип натоптанный снег, только у входа в столовую снег таял, и темные мокрые пятна расползались по полу.
На ходу разматывая шарф, Николай открыл дверь. Его обдало теплым паром. Большой зал с рядами тонких деревянных столбов, подпирающих стропила, с высокими в мелкую клетку окнами гудел голосами, смехом, звякали ложки, тарелки.
Почти все места заняты. У кассы — очередь.
Из середины зала Николая кто-то окликнул. Николай узнал Васькин голос. Подошел к столику. Двое за столом жадно хлебали горячий суп. Васька же с аппетитом ел кусок черного хлеба, густо смазанный горчицей и посыпанный солью. Морщась, нюхая корку, Васька кивнул на стул рядом. На сиденье лежала его ушанка.
— Занял для тебя. И второй
Последние комментарии
10 часов 59 минут назад
11 часов 2 минут назад
16 часов 53 минут назад
20 часов 57 минут назад
21 часов 32 минут назад
1 день 18 часов назад