Избранное [Иван Буковчан] (fb2) читать постранично, страница - 2

действие носит событийный характер, развивается столь стремительно, что драма порой напоминает детектив, но, достигнув критического накала, пьеса приобретает черты диспута-раздумья, а конфликт перемещается в сферу глубоких нравственных столкновений.

Условия фашистского коменданта сводятся к следующему: поскольку убитый солдат был «плохим немцем и стоял на часах в нетрезвом виде», нужно казнить одного из заложников — для соблюдения формальности, — остальные же могут покинуть подвал, выбрав жертву по своему усмотрению.

В эту ночь каждый из заложников узнал о другом больше, чем за все предшествующие годы жизни в городке. Они сумели преодолеть панику и растерянность, справились, кто как мог, с безотчетным страхом, воспротивились нагнетению атмосферы взаимного предательства (а именно этого методично добивался комендант фон Лукас).

Арестованные сами удержали схватившихся было Бродягу и Угрика, не позволили аптекарше сводить старые счеты с Мариной Мондоковой: они понимали, что спасение жизни одного ценой гибели другого — не выход для них. Именно поэтому они не позволили студенту Ондрею, возмущенному трусостью и нерешительностью остальных, выбежать из подвала под пули фашистов. И теперь им вновь предстоит испытание — предстоит решить, кто же станет тем единственным, которого должны казнить. В яростной схватке вновь сталкиваются благородство и подлость, безверие и надежда, животный страх и мужество. И в эту последнюю схватку все-таки входит смерть: Угрик убивает Бродягу.

Смерть Бродяги как бы побуждает тех, кто остался жить, преодолеть последний круг ада, чтобы отстоять свое человеческое достоинство. Люди находят силы не только воспротивиться фашистскому диктату, но и стать человеческой общиной, способной потребовать возмездия. И Угрик, тот самый Угрик, который предал в себе все человеческое, стремясь выжить во что бы то ни стало, не посмел ослушаться их молчаливого приговора.

Театры Советского Союза создали разнообразные сценические варианты пьесы Буковчана. В театре «Угала» из Вильянди или драматическом театре в Каменске-Уральском она решалась в ключе бытового правдоподобия, в Одессе, на сцене Драматического театра им. Октябрьской революции — как острый диспут, в Алма-Ате, в Русском театре драмы им. М. Ю. Лермонтова и Каунасском драматическом театре — как пьеса-притча.

В Тульском драматическом театре им. Горького постановка пьесы И. Буковчана была не совсем обычной. Зрители и актеры назвали ее «премьерой дружбы». Чтобы осуществить спектакль, из словацкого города Зволена (театр им. Й. Тайовского) приехали режиссер Андрей Турчан и художник Ростислав Богуш.

Тульский театр нашел сценическое решение пьесы «Прежде чем пропоет петух» в психологической достоверности: каждый из исполнителей, по замыслу режиссера и художника, ведет своего героя к торжеству принципов человечности.

«Драматургия Буковчана, — говорит Андрей Турчан, — глубоко национальна по своим психологическим корням. Он — подлинно народный словацкий писатель, великолепно чувствующий и понимающий душу своего народа, его характер. Но, как истинный художник, он не замыкается в узконациональных рамках. Его пьесы всегда имеют общественное звучание… Главная разрабатываемая им тема… — это суровое испытание гуманизма в современном мире. Испытание на прочность тех духовных ценностей, без которых немыслимо здоровое человеческое общество, да и человеческая цивилизация вообще. Ибо страшен мир с распятой человечностью. Именно поэтому драматурга глубоко волнует, каковы же пути спасения мира от фашизма и в прошлом и сегодня».

Вера человека в жизнь, в ее движение — в основе творчества И. Буковчана. Театр — этап за этапом — раскрывает перед зрителем трудный путь каждого героя пьесы к познанию нравственной правды, точно соизмеряя внутреннюю жизнь образа с идейно-художественной задачей всего спектакля.

Следуя внутренней логике образов пьесы, Тульский драматический театр нашел интересное решение финала, усилив его эмоциональный накал тем, что изъял из текста драмы последний монолог Угрика, лишив его «слова перед казнью». Вместо многословия, суеты и истерии — молчаливая мрачная сосредоточенность человека, утратившего нравственную правду и искупающего смертью тяжкую вину.

Точное понимание материала пьесы позволило театру расставить и другие важные акценты. Прежде всего это касается прочтения образа старика-рабочего пана Терезчака. Из всех десяти он поначалу самый безучастный. Слишком велик груз его беды: отец предателя, убитого партизанами, он склонил голову, утратил веру в человека и потерял вкус к жизни. Через образ пана Терезчака автор и театр вступают в полемику с текстом Евангелия о неизбежности предательства: прежде чем пропоет петух, ты трижды отречешься от меня. Эти слова — как заклинание — в самые драматические моменты произносит несчастный старик, пока внезапно не узнает правду о гибели