В боях за Восточную Пруссию. 75 лет Великой Победе! [Коллектив авторов] (pdf) читать постранично, страница - 3

конкретно-историческая требовала приложения значительных усилий местных организаторов для ее создания и развития.
Надо отдать должное советским идеологам, которые были
всерьез озабочены складывавшейся ситуацией вокруг исторической памяти молодого советского населения. Была развернута беспрецедентная кампания военно-патриотического воспитания, то есть то, что мы сегодня и называем формированием исторической памяти.
На территории области в каждой школе (практически в
каждой!) были оборудованы музеи или уголки боевой (воинской) славы.
Память о Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.
находила отражение в популярных в 1960—1980-х гг. военно7

Введение. Военная кампания в Восточной Пруссии и историческая память

спортивных играх «Зарница» и «Орленок». Этими играми, как
правило, руководили или участники войны, или офицеры воинских частей. Присутствие ветеранов становилось дополнительным стимулом в патриотическом воспитании школьников.
Ситуация изменилась с начала 1990-х гг. Система патриотического воспитания в школах была разрушена. Калининградские школьники, впрочем, как и все российские дети, основные систематизированные знания о Великой Отечественной войне, о Второй мировой войне получали из школьных
учебников по истории. Несомненно, такого объема информации оказывалось недостаточно.
Была предпринята попытка расширения доступа учащихся
к информации о военном прошлом: стали образовываться туристические клубы, краеведческие кружки, частично восстанавливались школьные музеи — все это расширяло познания
детей о войне.
Но неожиданно выяснилось, что формирование памяти о
Великой Отечественной войне осложнилось социально-демографическими особенностями, вызванными новой волной миграции в Калининградскую область из других регионов бывшего Советского Союза. В начале нового века численность
переселенцев составила до 25 % населения [Клемешев, Федоров, 2001, с. 12].
Одновременно шло сокращение численности коренных калининградцев, то есть той части населения, которая была
сформирована в результате деятельности советских идеологов,
занимавшихся военно-патриотическим воспитанием. По данным социологов, в начале XXI в. на территории Калининградской области проживало всего 56,4 % родившихся здесь жителей [Чабанова, 2002, с. 96].
Разрушение прежней системы военно-патриотического
воспитания, изменение социально-демографической обстановки в регионе привело к тому, что у населения области начала
формироваться историческая память, полученная не от предков, а опосредованная, искусственная.
Именно в этот период в корректируемом действительностью калининградском социуме появились другие воззрения
8

Введение. Военная кампания в Восточной Пруссии годах и историческая память

на особенности ведения боевых действий в 1944—1945 гг. в
Восточной Пруссии, на социально-демографическую обстановку в регионе в конце войны и в первые годы после ее окончания.
Дело в том, что в советские годы у калининградских
школьников были весьма популярны каникулярные поездки в
Ленинград и Смоленск, в Белоруссию, Литву и Латвию, где
наряду со знакомством с туристическими объектами детям
рассказывали и о том, что происходило в период немецкой
оккупации (блокада Ленинграда, 10-й форт в Каунасе и концлагерь в Саласпилсе, сожженная вместе с жителями белорусская деревня Хатынь, уничтоженная Смоленщина и др.). Калининградцы могли предметно воспринимать ужасы войны
для мирного населения, знакомиться с тем, как советский
народ боролся за свою свободу и независимость, какой ценой
ему досталась Победа.
В постсоветский период туристический вектор сменил
направление. Жители области стали активно знакомиться с
городами Польши, с Барселоной, Роттердамом, с объектами
других европейских культурных центров, тогда как в Центральную Россию туристический поток сократился.
Контакты калининградцев с западными соседями, польская,
литовская, немецкая переводная и оригинальная литература,
различные фильмы, пресса, телевидение акцентировали внимание нынешних жителей региона именно на социальных аспектах сражений в Восточной Пруссии [Бёддекер, 2006; Кноблаух,
2010; Рефельд, 2010; Adamczewski, 2011, s. 336 и др.].
О подвигах и мужестве ленинградцев, о жителях сожженных белорусских деревень, о том, кто это все устроил, уже не
вспоминали. Речь шла о мирном населении Восточной Пруссии в военный период, то есть о немцах, жителях территории,
куда война пришла с востока (точнее, вернулась, но на этот
нюанс, как правило, не обращали внимания). Таким образом,
«ужасы» в немецкую провинцию, преуспевающую, патриархально-бюргерскую (одновременно благословившую 22 июня
1941 г. части вермахта на вторжение со своей территории на
советскую) принесли советские солдаты.
9

Введение. Военная кампания в Восточной Пруссии и историческая память

Таким внедрением в сознание калининградцев затушевывался истинный