Песчаное небо [Константин Юрьевич Гуляев] (fb2) читать постранично, страница - 53

смолкло.

– Зачем?! – злобно крикнул Плух, бессильно заизвивавшись в кресле. – Включи! Ты что задумал?!

– Заткнись. – Старпом достал из кармана заготовленную пилюлю и вколол ее себе в руку.

Цейса бессильно растеклась перед своим пультом бронзовой, пульсирующей кляксой, накрытой прозрачным колпаком – консоль возвышалась над дессмийкой на добрых полроста, и дотянуться до нее казалось так же нереально, как воспарить к потолку. И экзоскелет не спасал – на нее навалились такие перегрузки, что она практически стекла на пол сквозь его твердые грани. Сознание пока не собиралось ее покидать, поэтому она – вариант за вариантом – перебирала всевозможные способы взаимодействия с кораблем и хитрыми устройствами, способными облегчить ее беспомощное состояние.

Плух все так же лежал в кресле и еле шевелился. Она не могла видеть его лица, но, судя по прерывистому, хриплому дыханию и лихорадочной, дробной частоте сердцебиения – дело обстояло самым безнадежным образом. Она вдруг представила, что тут творилось с биологом… Бедный, глупый, глупый, Гасс – что ты сделал не так?.. И почему они все не выходят? Завалило? Даже с Малышом? Или они так же раздавлены, распластаны по камням, и не в силах пошевелиться? Погибли? Изолированы? Пойманы? Аналитический ум дессмийки негодовал, пытаясь решать задачи с таким множеством неизвестных.

Насколько дессмийка в ее нынешнем состоянии могла распознать, Грезот тоже сипло хрипел, изнывал и терзался чудовищной для его веса гравитацией – но зато как-то мог передвигаться по кораблю. Вероятно, благодаря вколотому коктейлю. Наверное, тело лучше иметь хоть и тяжелое, зато твердое, нежели наоборот. Да это ее, в конце концов, не сильно интересовало – основные мысли все так же устремлялись под землю, к спасательной группе.

Грезот подковылял к растянувшейся на бугристом полу Цейсе, цокая перед собой своей этажеркой, и ненароком наступил на щупальце дессмийки, вроде как случайно попавшее под ногу. Несколько секунд злорадно ее разглядывал, затем брезгливо шваркнул ногой, отпихивая разметанные перед кухонной дверью щупальца ближе к пульту.

– Кусок слизи… – выцедил он.

Цейса не ответила. Хотя, говорить она могла свободно – ее речь не зависила от дыхания, а формировалась речевым синтезатором, на него тяжесть никак не влияла.

Уларк все не отходил. То ли он упивался ее состоянием, то ли какая-то мысль все не давала ему покоя. Простояв так с минуту, Грезот рывком приопустил этажерку, и протянул дрожащую руку к гермошлему Цейсы.

– Грезот! – предостерегающе крикнул Плух, бдительно отслеживая каждый жест уларка. Старпом не обратил на его вопль ни малейшего внимания – он все дальше и дальше тянулся к полимерному колпаку кибернетика – а для этого ему приходилось сгибаться все ниже и ниже.

– Не трожь!!! – чуя непоправимое, отчаянно рявкнул Плух. Он будто ожил – и даже приподнялся на локтях, багровея и трясясь всем телом.

Грезот дотянулся до колпака дессмийки, и попытался своротить его набок. У него это плохо получилось, но колпак тут же запотел изнутри, а рука уларка соскользнула, и он пребольно саданулся ребрами о жесткую грань ходунков. То ли ругнувшись, то ли удовлетворенно крякнув, он с трудом выпрямился, подрегулировал свою опору и поковылял к себе в каюту.

– Через час стартуем, – бросил он лаугху, потирая ушибленный бок и отчаянно кривясь – приготовится к старту!

– Пеклова… тварь! – яростно трясясь, выцедил пилот, глядя на медленно растущую прореху меж колпаком и телом дессмийки.

– Дождись их, пилот, – произнесла она ровным голосом. – Не теряй надежды.

Плух исказился в лице, заизвивался в кресле, и согнувшись, дотянулся до энергетического узла, находившегося подле его сидения на стене. Сорвал крышку – и не рассчитал усилий: та сковырнулась с петель и с металлическим дребезгом рухнула на пол; сунул руку и, не глядя, нащупал внутреннюю заслонку. Слыша, как Грезот возвращается, он суетливо ускорился, распахнул внутренний лючок и прямо на глазах показавшегося из каюты уларка выдрал целый пук проводов. В щитке что-то бахнуло. Свет погас, в абсолютной темноте раздался яростный рев старпома.

Вторя ему, за иллюминаторами бессильно выл ветер.