Время кобольда (СИ) [Павел Сергеевич Иевлев] (fb2) читать постранично, страница - 3

class="book">Лёгкий акцент с характерной заменой «л» на «р», точнее, на некий промежуточный между ними звук, вроде «рл», напоминающий мурлыканье.

Я узнал чувство смешной неловкости – кажется, это случается не первый раз.

– Оу, Кэп-сама, вы так миро смусяетесь всегда! Осень кавайи! Вы меня есё не вспомнири?

«…Узкоглазой не доверяю. Слишком липнет. Хотя сиськи у неё классные. Каждый раз думаю, «не макнуть ли нефритовый жезл в яшмовую вазу», и каждый раз чувствую, что лучше не надо».

– Меня зовут Сэкирь.

– Э… Рад знакомству, Сэкиль, – учёл замену звуков я.

– Я визу, – захихикала она. – Вытирайтесь, не буду вас смусять.

Повернулась лицом к стене, кокетливо выпятив ягодицы. Хороша. Похоже, у моих ежесуточных «я» давненько не было секса. Впрочем, при регулярном ресете мозга отношения не особо построишь.

– Хоросего дня, Кэп-сама! Вспоминайте быстрее! Вам есть сто вспомнить!

– И вам хорошего дня, Сэкиль.

Дверь в комнату чуть приоткрыта, там кто-то есть. Дыхание, тихое движение. Меня ждут. Тихонько положил вещи на пол, накинул мокрое полотенце краем на ручку соседней двери, плотно с натягом закрутил в два встречных валика. «Морковка» – оружие казарм, госпиталей и гауптвахт. Выглядит забавно, пока не увидишь, какие следы остаются на теле от удара такой штукой. Если в кончик закатать что-нибудь тяжёлое, этим и прибить можно. Человек что угодно превращает в оружие.

– Кэп, вы решили меня выпороть? У вас такая фантазия?

«Стасик», – подсказало мне то, что у других людей называется памятью.

«…Стасик (ненавидит это обращение, поэтому зови его так) тебя терпеть не может, но ни за что не признается. Самоназначенный местный лидер. Казармен-фюрер. Никто его не слушается, потому что, во-первых, он мудак, а во-вторых, никакой лидер тут нафиг не сдался. Но он думает, что дело во мне/тебе/нас. Спиной к нему лучше не поворачиваться. Во всех смыслах. Ну да сам вспомнишь. Тот ещё персонаж…»

Я вспомнил, почему он мне не нравится. Не потому, что демонстративный, напоказ, гей, несущий свою ориентацию торжественно, как воткнутый в жопу радужный флаг. А потому что он подловат, мудаковат и одержим жаждой власти любой ценой. Пусть даже это весьма условная власть над очень странным здешним сообществом. Меня воспринимает как угрозу своему выдуманному авторитету.

– Вы зашли в мою комнату без спроса, Стасик.

– Стани́слав, пожалуйста. У нас, по́ляков, нет такого сокращения имени. Вы опять забыли? Как ваша память сегодня?

– В достаточной степени. Итак, вы в моей комнате.

– Дверь была открыта, я зашёл убедиться, что вы в порядке. Эти ваши провалы в памяти…

Врёт как дышит.

– Я в порядке. Теперь покиньте помещение.

– Вы такой токсичный сегодня!

– А вы меня не облизывайте.

– Фу, как глупо и пошло! – по́ляк вымелся с гордо поднятой головой и наткнулся в коридоре на идущую из душа Сэкиль. В джинсах и майке она тоже неплохо выглядит.

– Оу, Стасик, вы снова тут? Я проверира, Кэп-сама всё ессё гетеросексуарен. У вас нет сансов.

– Сэкиль, ваше замечание в высшей степени неуместно! И я Стани́слав! – он развернулся и гордо зашагал по коридору.

– Стани́срав – Хуи́срав, – выдала азиатка классическую русскую редупликацию и захихикала пуще прежнего. – Он такой смисной борван! А сто вы дераете с этим поротенцем? Птису на кровать?

– Это русская военная осибори. На страх агрессору, – буркнул я, разматывая «морковку».

– Оу, кавайи! Она симворизировает мусской сира?

Я подумал, что филологическая разница между «въебать» и «выебать» – не лучший предмет для беседы с дамой. Ответил уклончиво:

– В некотором роде.

– Оу, это так брутарити! Хоросего дня, сду вас в сторовой, Кэп-сама.

Она слегка карикатурно поклонилась в японском стиле и нарочито засеменила по коридору, косплея гейшу с зонтиком. Только без зонтика.

В столовую дошёл уже совсем уверенно. На запах капусты.

– Кэп!

– Привет, Кэп!

– Какдила, чув?

– Как память?

– Меня помнишь?

– А меня?

– А какая поганая тут жратва, припоминаешь?

– Такое лучше не вспоминать!

– Счастлив забывший здешнюю кухню!

Моя рожа в зеркале не показалась располагающей к общественным симпатиям, но сообщество настроено в целом благожелательно.

– Я дерзара твоё место, Кэп-сама! – сказала Сэкиль, показав на стул рядом.

– Ты так и норовишь подержать его за это место, сикелявка! – ответил низкий женский голос справа. – Хватай