Мурчание котят [Анна Агатова] (fb2) читать постранично, страница - 3

лаборатории нашего стейта. Не могу даже представить…

Идона с трудом сдерживала злость: как этот человек управляет стейтом?! Приди кровожадное чудовище к ним в поселение, шеф даже не подумает сопротивляться, а выйдет вперёд, с этими горькими складками у рта, с пустыми руками — вот он я, берите меня, ешьте, потрошите! Ох уж эти руки, не знавшие ни лука, ни камня, знакомые только с лабораторными инструментами и посудой!..

Хотелось выкрикнуть оскорбление прямо в это немолодое лицо, хотелось заставить двигаться, что-то делать, что-то решать… Ведь даже до перьевых ручек шеф не дотягивался из-за своих опытов. Когда он последний раз требовал отчёты со всех поселений стейта? А нужно навести порядок, спросить со всей строгостью!.. Идона притушила клокочущий гнев — не сейчас, не время, не тот момент.

Недавно она почти случайно углубилась последние, но очень давние отчёты всех поселений их стейта. И сколько же обнаружила там нестыковок и явных подтасовок! Отчёты сквозили дырами и умалчиваниями, но зато были богаты жалобами на трудности, как болото — квакающими лягушками. Из этих отчётов получалось, что малые проекты в поселениях реализовывались мало и редко, а большие были слишком трудны или объёмны, чтобы показать результат.

Читая отчёты, она думала, что отписки даже не пытались сделать правдоподобными. А с сильным шефом стейта так себя не ведут! Не подсовывают ему всякую чепуху вместо отчёта. Конечно, никто не будет уважать тебя, если ты только и можешь, что перебирать инструменты и бумаги, а воли нет и властью воспользоваться не можешь. И, конечно, кто угодно при таком состоянии дел мог проводить опыты с крупными или хищными животными и не показывать ни их, ни их результаты.

— Уважаемый шеф, позвольте сказать слово, — Идона, проявляя подобающую вежливость, поклонилась, и длинный хвост её волос упал на лицо. Распрямляясь, она резким движением, противоречащим уважительному тону, отбросила волосы с лица. — Стоит собрать шефов всех поселений и строго спросить, в чьей лаборатории проводились эксперименты с животными. Вывести огромного кровожадного зверя не так-то просто. Каковы были причины таких опытов? Каковы цели? И, самое главное, — кто эти цели ставил? И почему вы, глава стейта, не знаете об этом?!

Перед глазами Идоны уже мелькали картинки этого разговора: строгость, жесткость, а лучше плеть из колючей лианы. Пусть сначала скажут всё, пусть признаются, а потом будут наказаны. Обязательно наказаны!

Дыхание участилось, а во рту появился железный привкус, как на охоте, когда остаётся сделать то самое последнее движение, после которого добыча остаётся лежать, истекая кровью. Вот так нужно наводить порядок! И никаких лицемерно вежливых слов и лживых улыбок, которые отец называет дипломатией!

Усталый взгляд Мариджна упёрся в её лицо. Идона снова вздёрнула подбородок и расправила плечи, упёрлась руками в бока и чуть отставила ногу. Она залюбовалась бы собой, если бы смогла посмотреть со стороны, — гордая, прекрасная, сильная, в сияющих доспехах из муравья-гиганта!

— Дочь, ты слишком молода и прямолинейна. Нельзя так. И потом… это сейчас не главное, — шеф, а, по совпадению ещё и отец, словно ледяной водой окатил.

Ах, молода?! Она молода?!

Идона очень не любила, когда ей говорили о возрасте. Она уже давно не девчонка, ей восемьдесят, её успехи на Лесных тропах не знают равных! То, что в лаборатории отца она лишь последний помощник, так что же? Никто и никогда не ориентировал её на научные результаты, а сама она больше удовольствия находила на тропах Леса, чем в экспериментах поселения.

И то, что сейчас скажет отец, она хорошо знала. Сразу же следом за разговорами про возраст речь всегда заходила о необходимости семейного союза.

Он уже много лет подталкивал её к замужеству, потому что ждал от единственной дочери преемника. Да, да, потому что именно в их роду всегда рождались самые сільные дети стейта в Южном Влажном Лесу.

Но Идона не хотела обсуждать эту тему. Поэтому она поспешила проявить так любимую отцом «дипломатичность», — а в её понимании охотничью хитрость — и сместила внимание с себя на дела текущие.

— Что же тогда главное, уважаемый Мариджн?

Отец, просветлевший лицом и явно настроившийся на воспитательную беседу, за которой так легко забыть все невзгоды текущей минуты и почувствовать себя значительным, сник. Идона злорадно усмехнулась, но опять же «дипломатично» прикрыла лицо рукой, делая вид, что прячется от особо яркого луча солнца, чудом прорвавшегося сквозь высокий полог Леса.

— Главный вопрос в том, нужно ли сообщать в Центр или нет, — пожевав губами, неохотно ответил отец.

Идона в душе захохотала — ну надо же, какие проблемы! Будь она на его месте, уже взяла бы ружьё, «пьяных» пуль к нему, лук с отравленными стрелами и тесак, и пошла искать этого зверя, кем бы или чем бы он ни был, а не сидела и не думала, отсылать гранд-шефу почтового голубя или нет. Она бы сама разобралась с проблемой и имя своё