Дело о пропавших брюках [Андрей Дмитриевич Константинов] (fb2) читать постранично, страница - 2

когда угодно, вас это все равно не спасет, — Спозаранник был, как всегда, безукоризнен в проявлении добрых чувств к подчиненным.

Странное дело, мы оба носим очки, но в его стеклах всегда отсвечивает фанатизм трудоголика, а в моих — отражается лишь непонимание сложившейся внутриполитической ситуации,

«Надо предупредить Ковальчука о завтрашней встрече», — вспомнил я своего ангела-информатора из Управления по экономическим преступлениям. Глава Гильдии авторов Сухарев живо интересовал Ковальчука, который с недавних пор стал упражняться в стендовой стрельбе не по безликим мишеням-«бандитам», а по рамочному портрету защитника авторских прав.

Именно Ковальчук, глумливо улыбаясь, подарил мне в День свободной прессы красивую коробочку видеокассеты с загадочной надписью «Любовь по-питерски».

— Сказка на ночь, Михалыч. Рекомендую просмотр в одиночестве или в кругу ну очень близких друзей.

Ковальчук старше меня на каких-то три месяца, но всегда снисходителен к моему житейскому опыту. «Пока я тут постигал тяготы жизни, ты вел три месяца безоблачной внутриутробной жизни», — любит повторять Ковальчук.

Вечером я посмотрел подаренную кассету. Выяснилось, что это была наша отечественная порнуха. По уверениям Ковальчука, порнофильмы производил или, вернее, продюсировал их все тот же Андрей Викторович Сухарев. Впрочем, Ковальчуку доказать причастность Сухарева к порноиндустрии пока не удалось. Более того, даже если бы Ковальчук и уличил в чем-то главу ГАВа, потом пришлось бы долго доказывать, что Сухарев снимал именно порнографию, а не низкопробную эротику (которая у нас не запрещена).

Поэтому опера Ковальчука мучила изжога, а журналиста Модестова — альтруистское желание избавить друга-оперативника от этих неприятных физиологических проявлений.

* * *

Известный в мире видеобизнеса предприниматель Андрей Сухарев пребывал в дурном расположении духа. Сорока в милицейских погонах принесла на хвосте известие, что уэповец Ковальчук пытается разыграть очередную оперативную комбинацию. До сих пор Сухарев морщился при воспоминании о визите сотрудников УЭПа и службы безопасности московского концерна, купившего права на один из американских фильмов, распространением которого «по собственной инициативе» занималась и его Гильдия.

Тогда, правда, в Сухаревской студии поживиться было особо нечем — в руки оперативников попала лишь одна мастер-кассета с «Подледным миром» и одна-единственная «полиграфийка» — коробка от видеокассеты — с реквизитами Гильдии.

«Все-таки хорошо, — подумал Сухарев, засовывая в рот чупа-чупс, к которому имел непреодолимую страсть, — хорошо, что менты наши работать еще не научились». В тот визит коллеги Ковальчука пренебрегли уголовно-процессуальными формальностями, в результате в дело вступила прокуратура. И Сухарев из подозреваемого стал потерпевшим.

С тех пор, стоило правоохранительным органам проявить интерес к деятельности «Сухаря», он гордо поднимал знамя этой истории. И враг бежал…

Но вот опять активизировался Ковальчук. Да еще журналист этот, Паганель местного разлива, который у Ковальчука на побегушках. На прошлой пресс-конференции вон как очками поблескивал. Самые противные вопросы из его угла и звучали.

А факты ему наверняка дружок-оперок сливает.

А что, если журналиста того к себе пригласить, кино устроить?.. «Занятное кино может получиться», — оживился Сухарев, ослабляя ремень на туго сидящих брюках.

— Вероника! — позвал он секретаршу. — Пригласи на завтрашнее мероприятие этого господина. — Сухарев протянул девушке визитку с координатами Модестова. — Вот мы этим щелкоперам перышки пообломаем, — бизнесмен был доволен получившимся каламбуром.

— Самуилыч, ты мне все рассказал? — Ковальчук проявил свойственную ему подозрительность, стоило мне сообщить о приглашении Сухарева. — Можешь считать меня параноиком, но мне эта история не нравится.

— Чего ты, все складывается очень даже любопытно, — ответил я Ковальчуку.

Я совершенно искренне недоумевал, что именно так беспокоит приятеля. У милицейского начальства, между прочим, тоже бывают приступы откровенности с прессой, и тоже — с ограниченным контингентом, так сказать, с проверенными людьми. Им очень грамотно сливается ну просто сенсационная информация. Очевидно, у Сухарева тоже накопилось нечто такое, что неплохо было бы «честно и откровенно» предать гласности. И в знак особенного расположения к некоторым журналистам — в том числе из лагеря явных оппонентов — именно им и подбросить матерьяльчик. Дескать, нет у меня от честных людей секретов, как бы вы плохо ко мне ни относились.

— Ладно, только обозначь мне свое присутствие на местности, — сказал Ковальчук.

«Если не раскручу Сухарева, век славы не видать», — решил я, возвращаясь домой вдоль Фонтанки.

Вообще говоря, кроме двух голодных животных — кошки Ксюши и кота Миши, — дома меня никто не ждал. Любимая девушка, которую пару лет назад