Собрание сочинений. Том 9 [Ромен Роллан] (pdf) читать постранично, страница - 2

государство избавляет свободных граждан от труда действовать по собственной
воле. А они и рады: еще одну заботу с плеч долой!
Весь дом, сверху донизу, приемлет совершившееся.
З а одним никем не замеченным исключением: это юная
г-жа Шардонне, соседка Аннеты, только-только вышедшая замуж, особа слишком незначительная, — ей не пристало выражать возмущение. И з остальных очень немногие уясняют себе, по какой причине вся их свобода, их
право на жизнь отданы таинственному властелину, который обрекает их на заклание. За исключением одногодвух никто и не пытается разобраться в этом: чтобы покориться, нет необходимости понимать; всем своим воспитанием они приучены заранее соглашаться на все.
А уж если тысячи людей согласны подчиниться, то рассуждать не имеет смысла. Остается лишь поглядывать
на других и поступать, как другие. Весь механизм души
и тела заводится сам собой, без всякого труда... Боже
мой, как легко вести гурт скота на рынок! Приставьте
к нему какого-нибудь скудоумного пастуха да двух-трех
собак. Чем больше животных в стаде, тем легче им
управлять: они составляют массу, и отдельные единицы

теряются в целом. Народ — тесто, замешанное на крови,
которая свертывается. И таковым остается до роковых
мгновений великого взрыва, время от времени обновляющего народы и эпохи; тогда замерзшая река разбивает сковывающий ее лед и опустошает страну, ринувшись на нее всей своей расплавленной плотью...
Жильцы дома ничуть не похожи друг на друга. У них
все разное: верования, привычки, характер. Эти духовные клеточки, эти семьи, отличаются друг от друга своей
химической формулой. Н о все одинаково преисполнены
покорности.
Они любят своих сыновей, на которых основаны все
их чаяния, как в девяти десятых французских семей.
Едва войдя в жизнь в возрасте двадцати пяти или тридцати лет, они переносят на детей, изо дня в день незаметно жертвуя собой, ожидание радостей, которых они
не изведали, честолюбивые замыслы,, от которых отступились сами. И они же по первому требованию без единого слова протеста отдают этих сыновей...
На шестом этаже — вдова, г-жа Кайе. Ей уже под
шестьдесят. Когда она овдовела, ей было тридцать три,
а ее мальчику шел десятый год. С тех пор мать и
сын не разлучались. Вряд ли им за десять лет случилось провести хоть один день под разными кровлями.
Их можно принять за старую супружескую чету. Кайесын, Гектор, которому еще не минуло сорока, уже похож
на отставного чиновника; жизнь его увяла, не успев
расцвести. На судьбу он не сетует. Да он и не желал бы
другой.
Отец его был почтовым чиновником. Сын пошел по
его стопам. От поколения к поколению — ни шага вперед, все тот же бег на месте. Н о известно ли вам, сколько
труда надо положить, чтобы не упасть ниже? При скудных средствах и слабых силах выигрывает уже тот, кто
ничего не теряет. Матери, оставшейся без средств, пришлось идти в поденщицы, чтобы вырастить сына. Тяжелый крест для женщины, привыкшей к мелкобуржуазному уюту. Она не жаловалась. Теперь они снова стали
на ноги — вернулись в свой скромный потерянный рай.
Работая на себя и на сына, вдова отдыхает: его дом —

это ее дом. К ее добродушному, беррийского типа, лицу,
в котором есть что-то коровье, больше идет белый чепец
в оборках, чем дамская шляпка, которую она в праздники напяливает на свою седую голову с жидким узелком волос. Она никогда не говорит громко; ее крупный
беззубый рот улыбается сыну и знакомым нежной и
усталой улыбкой. Старушка чуть-чуть сутулится. Утром
она поднимается первая и подает сыну в постель кофе
с молоком. Пока сын работает в конторе, мать тщательно
убирает квартиру. Потом готовит обед; она искусная повариха, а он любит хорошо поесть. По вечерам он пересказывает ей все, что узнал в течение дня. Она не оченьто вникает в его слова, но ей приятно слышать голос
сына. В воскресные дни она ходит к обедне. Он не посещает церкви. По взаимному уговору. Бога он не отрицает, но и к верующим не принадлежит. Религия — это
для женщин. И старушка усердствует за двоих. После
обеда они вместе прогуливаются, но редко выходят за
пределы своего квартала. Сын преждевременно состарился. Они довольствуются маленькими радостями, которые чередуются в привычном порядке и не требуют затрат. Мать и сын так крепко привязаны друг к другу,
что сын не женился, да никогда и не женится: он не
ощущает в этом надобности. Нет у него ни друзей, ни
возлюбленных; он почти ничего не читает, ему никогда
не бывает скучно. Он выписывает ту же газету, которую
некогда выписывал его отец. Ее направление не раз менялось. Н о он-то не менялся, он всегда был тех же взглядов, что его газета. Не любопытен он. Живет автоматически. Для матери и сына вся отрада — в однообразных
беседах или безмолвном чередовании, по заведенному порядку, изо дня в день, одних и тех же малозначительных
действий и обрядов. Страстей у них нет — кроме их близости, превратившейся в милую сердцу привычку.