Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
шлагбаумы, несколько сине-желтых будок, странного вида временное сооружение из выстроенных в ряд вагончиков, наспех обшитых щитами из прессованной щепы, и длинный односкатный шиферный навес. Летом, когда границу между Украиной и Крымом люди переходят массово, да еще и с детьми, над «Чонгаром» круглосуточно клубятся страх и усталость, слышится непрекращающийся гомон.
А зимой здесь пусто. Сейчас тишину могли бы разбавить пассажиры автобуса, прибывшего из Харькова, но хмурые харьковчане в однотонной мешковатой одежде жмутся под навесом молча и как-то совсем обреченно. Никто никуда не торопится, что удивительно. Я тоже не тороплюсь к вагончику, где проверяют документы, и занимаю место в самом хвосте очереди. Мне здесь всё интересно. Я наблюдатель за происходящим, ведь область пограничья — это особенное и противоречивое образование, в котором соединяется несоединимое и устанавливается предел возможностям человека.
Я где-то читал, что опыт прохождения границы обостряет восприятие мира и дает возможность для познания более глубокого слоя жизни, поскольку на границе ставятся под сомнение все нормы и критерии. Считается, что здесь заканчивается одна реальность, а на другой стороне начинается другая, и даже время на границе ощущается как-то иначе, что оно течет как бы слегка параллельно основному потоку. И я действительно вижу, как люди, словно в замедленной съемке, предъявляют свои паспорта неторопливому пограничнику за мутным от грязи стеклом, что-то тихо говорят, заторможенно кивают головами, а потом протискиваются через узкий турникет и попадают на нейтральную территорию.
Куда они все идут потом — не видно из-за тумана, сколько ни заглядывай через забор. Теоретически я знаю, что в нескольких километрах за КПП «Чонгар» находится тот самый знаменитый Чонгарский пролив, а через него переброшен тот самый мост, в опорах которого с украинской стороны уложили, как уверяют злые языки, две сотни килограммов тринитротолуола, а сразу за мостом — настоящая благодать, в смысле крымский КПП «Джанкой». Но это чисто теоретически. На практике же я вижу, как грязный туман сгущается сразу за металлической сеткой, и люди тонут в этом тумане, растворяются в зыбкой пограничности.
Очередь переминается с ноги на ногу, кряхтит, пыхтит, вздыхает, потеет, выпускает кишечные газы, шелестит о чем-то своем, словно осенний лес, но вперед продвигается крайне медленно. Мне нечем занять мозги, и от этого в голову лезет всякое. Я знаю, что лучше всего тревожность глушить абстрактной тарабарщиной, поэтому тщательно вспоминаю весь тот бред, который когда-то читал о границе.
Ну да, нормальному человеку в такое трудно поверить, но есть люди, которые искренне считают, будто бы граница не столько разделяет, сколько соединяет разное, формируя особый «мир на границе». Они уверены, что в этих пограничных, предельных состояниях становится возможным даже выход человека к более глубоким смыслам, иногда приобретающим характер «судьбоносных событий». Они думают, что граница — это не данность, а заданность смыслов. Поскольку смысл всегда где-то в самой глубине, в сущности, а сущность никогда не проявляется сразу, то и движение смыслов никогда не бывает равномерным, в какой-то момент обязательно происходит разрыв.
Не имею ни малейшего представления, как должен выглядеть этот разрыв шаблона, поэтому кручу головой и на всякий случай запоминаю все увиденное в мельчайших подробностях, чтобы потом, если появится такая возможность, пересказать свои ощущения специалистам по границе. Они ведь никогда здесь не бывали. В большинстве своем они хорошо умеют складывать умные слова в произвольном порядке, но вот физических контактов с реальной границей — я более чем уверен — эти специалисты побаиваются. Предложи им для расширения границ собственного чувственного опыта пройти через пункт пропуска «Чонгар» — они все умрут от страха еще по дороге. Они же специалисты в широком смысле, а в узком — это уже не к ним…
От нечего делать разглядываю очередь. Молодая девушка с кожаным рюкзачком смотрит исключительно перед собой и держится независимо. Две степенные дамы прижимают к груди ручную кладь. Некоторые хоть и переговариваются друг с другом, но делают это вполголоса, почти шепотом. Впереди меня опирается на алюминиевую палку старушка в темном шерстяном платке и темно-зеленом болоньевом плаще, выпущенном не позже середины семидесятых годов прошлого века. Ее, видимо, сопровождает сын — побитый жизнью мужчина лет сорока с землистым лицом. Ему зябко. Одет он явно не по погоде — в серый клетчатый пиджак, широкие черные джинсы, серую мохеровую кепку и темно-синие кеды.
Я закрываю глаза и резко втягиваю носом воздух. Он здесь тяжелый, наполненный какой-то совершенно безумной смесью запахов. Пограничный переход «Чонгар» пахнет одновременно сырой землей, страхом, тревогой, пластиком, разогретой сталью, дизельным топливом, синтетическим машинным маслом и почему-то прелыми
Последние комментарии
5 часов 38 минут назад
8 часов 26 минут назад
1 день 18 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 11 часов назад