Иисус: История просветления [Дипак Чопра] (fb2) читать постранично, страница - 3

медленно, и вовсе не потому, что был гораздо старше. Честно сказать, я знать не знаю, сколько мне лет. Возраст утратил всякое значение давным-давно, однако суставы мои по-прежнему не скрипят.

Мне было видение чужака, два дня назад, но вот пурги я не предвидел. Снег незнакомца не погубит, а вот студеный воздух с горных вершин вполне на это способен. Внизу никто и не представляет, насколько тут может быть холодно. Я помогал селянам переправлять вниз заблудившихся путников, которым посчастливилось выжить, — у всех кончики носов и пальцев на ногах были черными. Поначалу они тупо молчали, а потом, стоило немного согреться, начинали вопить от нестерпимой боли.

Всякий в моей долине боялся вершин и опасностей, которые они насылали. А еще почитал горы, напоминавшие о близости небес. Но мне небесное блаженство ни к чему.

Селяне больше не обращались ко мне за помощью: их пугал скрюченный престарелый аскет, ступающий по снегу босыми ногами, когда сами они кутались в одежды из козьих шкур. Долгими зимними вечерами они судили и рядили между собой и наконец решили, что я спознался с демоном. Местные верят, что демонов тысячи, и уж один или два вполне могли снизойти до меня...

Я спускался по тропе, и вдруг до меня долетел звук, похожий более на писк крысы, чем на мальчишеский голос. Но я понял, что это за звук, повернул влево, откуда он донесся, и ускорил шаг. Хоть бы чужак выжил — мне хотелось этого по личным причинам.

За очередным гребнем я увидел небольшой сугроб. Рядом стоял служка. Сугроб не шевелился.

— Я ждал, пока ты придешь, — сообщил мальчишка. Лицо его выражало ту смесь страха и облегчения, какая свойственна лицам людей, полагающих, что они наткнулись на труп.

— Послушай, мне он нужен живым, так что не вздумай пинать, — предостерег я.

Мальчишка опустился на колени и принялся разгребать снег руками. Чужак ухитрился похоронить себя под толстым слоем снега, но удивительно было не это, а его поза — он стоял на коленях, сложив руки под подбородком. Мальчишка явно никогда не видел такой позы.

— Он что, свалился, как сидел?

Я не ответил. Меня приятно удивило, что этот человек продолжал молиться на краю смерти. Молитвенная поза подсказывала, что он из иудеев: на востоке люди молятся, скрестив ноги, а не на коленях.

Я велел мальчишке бежать в деревню за санями, и он не стал тратить время на вопросы. Вообще-то мы вполне могли донести чужака сами, но я хотел остаться с ним наедине. Едва служка исчез из вида, я нагнулся и припал губами к уху чужака, все еще ярко-розовому, хоть и тронутому инеем:

— Пробудись! Я знаю, кто ты.

Мгновение все оставалось неизменным. Чужак не шевелился, однако я не спешил поделиться с ним теплом своего тела. Если он — тот, кто мне привиделся, в этом не было необходимости. Оставался еще один способ, позвать его по имени.

— Иисус, пробудись!

Большинство душ откликаются, когда зовешь по имени. Некоторые даже способны откликнуться из-за порога смерти. Чужак шевельнулся, едва заметно, с покрытых снегом темных волос осыпались снежинки. Нет, это не судорога. Люди — вовсе не карпы, что зимой замирают подо льдом, а по весне, когда солнце растапливает лед, вновь оживают. Этот человек силой воли обрек себя на полную неподвижность, а теперь той же силой пробуждался. Останься служка со мной, он бы наверняка решил, что я прибегнул к черной магии.

Иисус поднял голову, посмотрел на меня, не видя. Сознание пока вернулось к нему не полностью. Но вот взгляд сосредоточился.

— Кто ты? — спросил он.

— Не имеет значения, — отозвался я.

Приподнявшись с моей помощью, Иисус покачал головой.

— Я пришел к одному человеку. Если ты — не он, оставь меня.

Он был жилист и силен, несмотря на все тяготы проделанного пути, и его сопротивление заставило меня присесть.

О коне он не спрашивал, говорил со мной на грубом греческом, на каком объясняются на торжищах Западной империи. Должно быть, выучил за время странствий. Я понимал по-гречески благодаря купцам, научившим меня этому языку, когда я был в возрасте чужака — лет двадцати пяти или около того.

— Не упрямься, — уговаривал я. — Я выкопал тебя из-под снега. Кто бы еще позаботился это сделать?

Он оставался настороже.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— В твоем вопросе ответ, — сказал я. — Правильный человек должен знать, как тебя зовут.

Иисус улыбнулся, и вдвоем мы распрямили его скованные стужей ноги. Он пошатнулся и незамедлительно оперся на мое плечо.

— Погоди, — попросил он.

Я окинул его взглядом. Сам я на полголовы выше мужчин в деревне, а Иисус намного выше меня. Волосы и борода темные, подстриженные, не слишком аккуратно, словно наспех, как обычно стригутся в пути. Глаза тоже темные, темно-карие, кажутся черными из-за бледной кожи. Здесь, на высокогорье, у всех лица цвета бурдюка из козьей шкуры.

Иисус позволил мне отвести его — точнее, оттащить — чуть повыше, и я принял это за знак доверия. Моего имени он снова спрашивать не стал. Должно