История западной философии. В двух книгах. Книга 1 [Бертран Рассел] (pdf) читать постранично, страница - 3

где фактически мы невежественны, и тем
самым порождает некоторого рода дерзкое неуважение к Вселенной. Неуверенность перед лицом живых надежд и страхов
мучительна, но она должна сохраняться, если мы хотим жить
без поддержки утешающих басен. Нехорошо и то и другое:

забывать задаваемые философией вопросы и убеждать себя,
что мы нашли бесспорные ответы на них. Учить тому, как
жить без уверенности и в то же время не быть парализованным
нерешительностью, — это, пожалуй, главное, что может сделать
философия в наш век для тех, кто занимается ею.
Философия как нечто отличное от теологии возникла в Греции в VI веке до н. э. Пережив свою историю в античную эпоху,
она снова, в эпоху возникновения христианства и падения
Рима, была поглощена теологией. В течение своего второго
великого периода, от XI до XIV века, она испытывает господство католической церкви, если не говорить о немногих великих
мятежниках, таких, как император Фридрих II (1195—1250).
Этому периоду был положен конец тем хаосом, которы? достиг
своего кульминационного пункта в эпоху Реформации. Третий
период — начиная с XVII столетия и вплоть до нашего времени — в большей степени, чем какой-либо из предшествующих,
находится под влиянием науки. Традиционные религиозные верования сохраняют свое значение, но чувствуется необходимость их оправдания и видоизменения всюду, где наука, повидимому, требует этого. Немногие из философов этого периода
являются ортодоксальными с католической точки зрения, в их
теориях светское государство занимает более важное место,
чем церковь.
Общественная связь и личная свобода, подобно религии и
науке, находятся в состоянии конфликта или неустойчивого
компромисса в течение всего этого периода. В Греции социальная связь обеспечивалась верностью по отношению к городугосударству; даже Аристотель, хотя в его время Александр сделал город-государство устаревшим явлением, не мог видеть
какого-либо преимущества в другой политике. Степень, в какой индивидуальная свобода урезывалась долгом личности
перед городом-государством, была весьма различна. В Спарте
личность имела мало свободы, как это имеет место в современной Германии', Несмотря на эпизодические преследования,
в Афинах в лучшие времена граждане обладали совершенно
исключительной свободой от ограничений, налагаемых государством. Вплоть до Аристотеля в греческой мысли доминировало
чувство глубокой религиозной и патриотической преданности
городу-государству; ее этические системы были приспособлены
к жизни граждан городов-государств и содержали в себе значительные политические элементы. Но концепции, соответствующие эпохе независимости греков, стали больше неприменимыми,
как только греки оказались под властью сперва македонцев,
а затем римлян. Это привело, во-первых, вследствие разрыва
с традицией к утрате силы, а во-вторых, породило этику, более
' Настоящее сочинение написано до окончания второй мировой войны.
Б. Рассел здесь говорит, следовательно, о фашистской Германии. — Прим. ред.

индивидуалистическую и менее общественную. Стоики рассматривали добродетельную жизнь скорее в плане отношения души
к богу, чем гражданина к государству. Таким образом, они расчищали путь христианству, которое первое время было, подобно
стоицизму, аполитичным учением, поскольку в течение первых
трех столетий приверженцы христианства не имели никакого
влияния на правительство. В течение шести с половиной веков,
начиная с Александра Великого и кончая Константином, общественная связь обеспечивалась вовсе не философией и не старинным чувством преданности, но силой, прежде всего силой
армии, а затем гражданской администрации. Римские армии,
римские дороги, римское право и римские чиновники сперва
•создали, а потом охраняли мощное централизованное государство. Нельзя приписывать какую-либо роль римской философии
в этом деле, потому что она не играла никакой роли.
На протяжении этого длительного периода греческие идеи,
унаследованные от эпохи свободы, переживали процесс постепенного преобразования. Некоторые из старых идей, особенно
те, которые мы должны рассматривать как специфически религиозные, выиграли сравнительно в своем значении; другие, более
рационалистические, были отброшены в силу их несоответствия
духу времени. Таким образом, поздние язычники видоизменяли
греческую традицию, пока она не стала пригодной для слияния
с христианским учением.
Христианство популяризировало важный взгляд, уже подразумевавшийся в учении стоиков, но чуждый общему духу
античности: я имею в виду взгляд, согласно которому долг
человека перед богом является более настоятельным, чем его
долг перед государством'. Взгляд, что «мы должны слушаться
скорее бога, чем человека», как говорили Сократ и апо-столы, пережил обращение Константина, потому что ранние
христианские императоры были арианами или