2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
покрывала.
Перед тем как войти в дом, юноша, согласно обычаю, отстегнул меч и отдал его людям господина Нагасавы. Ему приказали подождать, и Акира стоял, изо всех сил борясь с робостью – ему казалось, что слуги исподволь разглядывают его. Молодому человеку очень хотелось выглядеть невозмутимым и суровым, глубоко равнодушным к окружавшей его суете.
Наконец он вошел в прихожую, примыкавшую к главной комнате. Вероятно, хозяин еще не завершил предыдущий разговор – из комнаты доносились голоса: самого Нагасавы и еще чей-то, скрипучий и тонкий, похоже, его жены.
Нагасава говорил каким-то странным тоном, сдержанно, глухо и… не слишком решительно.
– …необязательно самурайского рода, пусть из богатой купеческой семьи, главное, чтобы она смогла родить. После ее можно отправить обратно.
– Как вам будет угодно, – устало и равнодушно отвечала женщина.
Дверцы раздвинулись, и Тиэко-сан вышла в прихожую. Акире показалось, что ее маленькие черные глаза-бусинки блеснули злобой, совсем как у крысы, недавно попавшей в ловушку в одной из построек усадьбы.
По непонятной причине эта женщина внушала ему опасение. Тиэко-сан происходила из знатного самурайского рода, и, вероятно, господин Нагасава очень почитал и уважал ее, потому что никогда не брал ни других жен, ни даже наложниц. Возможно, в молодости она и была красива, теперь же казалась почти уродливой: маленькое сморщенное лицо, покрытые коричневыми пятнами худые и жилистые руки. Она всегда носила серое в неброский мелкий цветочек кимоно и никогда не пользовалась ни белилами, ни пудрой.
Господин Нагасава, напротив, выглядел бодрым и крепким. Акира не уставал восхищаться каждой чертой благородного лица своего господина, его полными достоинства движениями, такими же отточенными и предельно рассчитанными, как взмахи руки художника, держащего в пальцах кисть.
Молодой человек вошел и смиренно поклонился, тогда, как его восторженный взгляд примечал каждую мелочь. Какая красивая, полная теплых теней комната, зеркальный блеск лакированных полов! Колебания янтарного света на стенах – точно игра пламени на поверхности украшенной золотой росписью драгоценной шкатулки! А нефритовая застежка на поясе господина, его черное шелковое кимоно и зеленый вощеный веер…
– Входи! Давно я тебя не видел. Как поживает Отомо-сан?
– Благодарю вас, господин. Она здорова, – отвечал юноша, чувствуя, как язык буквально прилипает к нёбу.
Некоторое время Нагасава расспрашивал Акиру о том о сем. Но тот догадывался, что господин позвал его за чем-то важным, и ждал.
Нагасава не имел детей и открыто благоволил к Акире… Что это могло означать? Зачем могущественному даймё[4] вести себя так с ним, одним из многих?
Акира был неопытен в жизни и еще не постиг смысла выражения: «Естественное внутри, человеческое – вовне». Пока он мало задумывался над тем, что зачастую движения души, сокровенные желания и мысли человека могут не совпадать с его действиями.
– Мне нужно съездить в Киото. Ты там не бывал. Будешь меня сопровождать.
Акира снова поклонился, ничем не выдав своих чувств. Съездить в Киото! С самим господином Нагасавой!
– Скоро придет время подыскать для тебя невесту, – сказал Нагасава. – А пока пользуйся возможностью повидать мир…
Через некоторое время, случайно вспомнив невольно подслушанный разговор, юноша задал себе вопрос: о ком господин Нагасава говорил с женой? Впрочем, вряд ли это имело какое-либо отношение к нему, Акире. Речь шла о купеческой семье, а он самурай, значит, женится только на девушке самурайского рода. Нагасава должен это понимать, как никто другой.
Оставшись один, Нагасава задумался. Ему нравился этот юноша с ясными глазами. Не будь Акира сыном того самого навеки проклятого предателя Ясуми, возможно, он даже усыновил бы его, сделал своим наследником.
Сила не может быть истинной, если она не дополняется чем-то еще, например великодушием. Когда-то он пощадил ребенка, подчинившись, казалось бы, необъяснимому движению души, – необъяснимому, поскольку на свете издавна существует весьма разумный закон: не оставляй в живых никого из тех, кто способен тебе отомстить.
Нагасава отдал мальчика на воспитание в семью Отомо и последующие шестнадцать лет не забывал о том, кого лишил не только родных, но и знания о своем прошлом. Все люди Ясуми были либо казнены, либо убиты в схватке, либо покончили с собой, – все, кроме одного или двоих, коим удалось бежать. Остальные, включая супругов Отомо, молчали так крепко, словно им отрезали язык.
Нагасаве доставляло болезненное удовольствие заботиться об этом мальчике, который поклонялся ему в слепой, невинной и угрожающей простоте. Он неслучайно решил взять Акиру с собой в Киото. Он любил этот город и прежде проводил в нем много времени.
После случая с предательством Нагасава решил обосноваться в замке и не прогадал: ему удалось сохранить то, что потеряли многие даймё, беспечно доверившиеся управляющим. Он
Последние комментарии
4 минут 45 секунд назад
7 минут 42 секунд назад
8 часов 19 минут назад
22 часов 13 минут назад
23 часов 46 минут назад
1 день 3 часов назад