2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
товарный, на большой станции купит билет на пассажирский. Пропадай пропадом родные неприютные места. Здесь родилась мечта о золотом богатстве, о роскошной жизни. Все полетело прахом. Голова поседела, сморщилась душа от поганых дел…
На разъезде появился на рассвете. Железнодорожник посмотрел подозрительно, но не возразил, когда Шишкин залез в угольный бункер товарного поезда. Железнодорожник дал отправление, еще покосился на бункер и пошел в помещение. А когда Шишкин на большой станции спрыгнул на землю, намереваясь идти к водокачке, чтобы умыться, кто-то властно взял его за правую руку. Шишкин резко повернулся, но не вырвался. Страх сковал все тело.
— Спокойно, — сказал ему военный в фуражке с зеленым околышем. — Сопротивление бесполезно.
Бесполезно. Это верно. И какое тут сопротивление, если руки и ноги налились свинцовой тяжестью? Кончено. Всю сознательную жизнь мучила Шишкина мечта о богатстве, о роскоши. Был момент, когда эта мечта казалась осуществимой: тогда мешал только Воронцов. Геолога убрать с пути было проще простого, золота в той речушке хватило бы не одному Шишкину. Но что мог он сделать с золотом? Начал потихоньку сбывать — заметили, стали посматривать с подозрением. Пришлось затаиться. А тут появились эти щенки — Балашов и Миронов. Да еще Носач так дурацки засыпался. Когда Шишкин увидел воронцовский портсигар у Балашова, он не на шутку обеспокоился. Разыскал Носача и чуть не убил его. Вот ведь шустик: говорил — ничего не бери у геолога, а он взял портсигар. Говорил — убери подальше портсигар, коли он оказался у тебя, утопи его в самом глубоком озере. Так нет, пожалел безделушку, но даже спрятать как следует не сумел: нашли. А потом как самый последний глупец пытался отобрать этот портсигар. Не везет Шишкину на помощников. Скрылся из города — и вовремя. Через год грянула война. Шишкин, ни минуты не колеблясь, подался под крылышко фашистов: у них с золотом еще никто не пропадал. Развернул коммерцию, но не учел двух обстоятельств: во-первых, мало золотишка под рукой оказалось, а во-вторых, у немцев есть такие проходимцы, которым он, Шишкин, не годился и в подметки. Словом, вся коммерция вскоре вылетела в трубу, а сам коммерсант нанялся на службу к оккупантам. В сорок пятом окончательно все рухнуло, Шишкин очутился за колючей проволокой. Фортуна улыбнулась ему еще раз: удрал. Дружки снабдили его надежными документами. Ожило старое, самое желанное: тихая речушка на Южном Урале. И золото. Его там много. Можно годик-два незаметно покопаться, создать запасец и податься куда-нибудь в места спокойные. С золотом не пропадешь. Можно недурно устроить жизнь. Все образуется. Два года как-нибудь потерпит. Хорошо, что речушка далеко от города. Потерпит, а там… Эх!
И первое разочарование — недалеко от речушки вырос поселок графитчиков. Про золото в речушке так никто и не знал. Хоть это утешало. А вскоре и близость поселка обернулась удобной стороной. Шишкин, теперь уже не Шишкин, а Петров, устроился в пожарную команду: не надо было скрываться в лесу и жить в медвежьей берлоге. Жил вполне легально, снимая уголок у одной вдовы. Работать в пожарке выгодно: сутки дежуришь, а двое отдыхаешь. После дежурства Шишкин брал ружье и шел в лес, будто бы на охоту. А сам мыл золото. Маловато намывалось, однако песчинка к песчинке, а кошелек пополнялся.
Снова помешал Балашов. Этот широкоплечий парень, словно бы сама совесть, само правосудие, преследует его, Шишкина. Почему он не убил его в партизанском лесу? Потом ударил впопыхах финкой, видимо, до сердца не достал: рука дрожала. Выжил Балашов, хозяином ходит по земле.
Ох, золото, золото! Искарежило ты всю жизнь. Теперь конец. И Шишкин, конвоируемый двумя автоматчиками, поплелся к зданию военной комендатуры. С безразличием подумал: «Осел! Не надо было садиться. Тот мужик на разъезде видел же. И не сказал ничего с умыслом… Значит, искали меня. Чему быть, того не миновать. А все-таки жаль… Жаль…»
Балашов с Мироновым и не предполагали, кто бежал из шалаша. Они соснули немного и перед рассветом собрались уходить. Хотелось им встретить восход солнца на Сугомакской горе. Забрались на нее, пристроились на камне, посмотрели на восток. Светлая полоска на горизонте постепенно расширялась, словно какая-то невидимая огромная рука протирала эту часть неба влажной суконкой, точно так, как домовитая хозяйка промывает запыленное окно. Потом полоска чуточку порозовела, и розовое поползло дальше, к зениту. Теперь горизонт уже алел. И вдруг шевельнулось что-то яркое, очень заметно и плавно, и, словно бы продравшись через невидимую преграду, выпрыгнул красноватый луч солнца и уперся в макушку сосны, что одиноко росла на вершине горы. И будто этот первый луч беспрепятственно влился в душу Владимира, разбудил в ней восторг. Славка вскочил на ноги, сделал из ладони рупор и закричал:
— Ого-го-го!
И крик разлетелся во все стороны, ударился о гору и, оттолкнувшись от нее, вернулся гулким протяжным эхом:
Последние комментарии
23 часов 19 минут назад
23 часов 37 минут назад
23 часов 46 минут назад
23 часов 48 минут назад
23 часов 50 минут назад
1 день 8 минут назад