Я во всем виновата [Элизабет Кей] (fb2) читать постранично, страница - 3

год мы проводили вместе, вчетвером, по крайней мере несколько недель. У нас, конечно, были и хорошие дни, пока все не стало плохо.

Какой же бред – никогда не говорить о них, да?

Я еще вернусь к этому. Обещаю.

У нас был коттедж на побережье, так далеко от дома, что казалось, будто это совсем другой мир. Сначала мы проводили там время с бабушкой и дедушкой – они прожили там последние тридцать лет своей жизни, – но после их смерти он достался нашим матерям. Мы продолжали приезжать туда, потому что всем казалось невозможным провести лето в другом месте.

Я и сейчас вижу его таким же, каким он был в то лето: кирпичные стены, увитые плющом и розами, круглая соломенная крыша, деревянные окна, задвинутые ставнями. Я помню заросший сад, вид на море и ощущение того, что снаружи дом всегда казался большим, ярким и красочным. Мы жили вчетвером в одной комнате, и какое-то время это казалось прекрасным, потому что спален в домике было всего три, и необходимость тесниться в таком маленьком пространстве сходила за приключение.

У нас было много традиций, слишком много, чтобы их перечислять, но первой задачей каждого лета была постройка убежища в саду. В тот год я не хотела этого делать, но сестра умоляла меня и говорила, что никто не справится так же хорошо, как я, что без меня все будет не то, и я почувствовала себя нужной. Я вздохнула, делая вид, что меня вынудили, и на следующее утро приступила к работе. Я велела сестре принести деревянную сушилку для белья из чулана и поставить ее между свисающими ветвями плакучей ивы. Младшей кузине пришлось собирать клетчатые пледы в гостиной. Я накинула один из них на сушилку и полезла внутрь, расстилать остальные на земле.

Эмбер на моей памяти никогда ничего не делала, просто наблюдала за нашей работой.

В укрытии было прохладно, несмотря на зной снаружи; спутанные ветки отбрасывали на траву тонкие, холодные тени. Я сняла сандалии и почувствовала под ногами росистую землю. Мне нравилось, что здесь было тише, чем снаружи. Зелень заглушала шум волн и пение птиц, как будто мы сидели в каменной пещере. Я подвинулась, чтобы остальные могли залезть ко мне.

– Как тут хорошо, – сказала Пейдж.

Мы просидели так некоторое время – наверное, час, – шевеля пальцами ног в траве и плетя веночки из маргариток. Мы обсуждали свои планы: долгие дни, которые мы проведем на пляже, прыгая по камням и плюхаясь в море. Не знаю, почему мы с этого не начинали.

– У меня есть идея.

Эмбер. Конечно же, это была Эмбер.

– Ну? – спросила я.

– Давайте устраивать испытания.

– Например? На смелость?

– Давайте! – воскликнула Пейдж, которая, если уж на то пошло, ни за что бы не согласилась рискнуть. Так что, когда все же пришло время, мы даже не сообразили облегчить ей задачу.

– Интересно! – сказала Эмбер. – Я не думала о смелости, но это должно быть здорово.

Я помню, что она смотрела на меня, когда говорила это.

– Тогда ты первая, – решила я.

Она сидела неподвижно, скрестив ноги, и думала.

– Давайте стучать в двери и убегать, – сказала она в конце концов.

– Нет, – возразила Лидия, – я не буду. Это глупо и по-детски, и у нас будут неприятности.

– Я сделаю это, – сказала я.

Ах, если бы я промолчала!

– Хорошо, – согласилась Эмбер, – пошли.

Мы выбежали на улочку и встали на дороге, обливаясь потом под жарким солнцем. Я смотрела на три ближайших коттеджа, потихоньку делая приседания и упражнения на растяжку и прикидывая, как будет проще. Я выбрала ближайший. Мы знали, что там живет пара: женщина, которая постоянно возится в саду, и мужчина – коронер, который, насколько мы понимали, разделывал мертвецов и трогал безжизненные тела. Раньше наши мамы иногда заглядывали туда по вечерам немного посидеть.

Странно, но мне не было страшно. Наоборот, я чувствовала себя окрыленной. Я подкралась к дому на полусогнутых, прижав подбородок к груди. Заползла на крыльцо и приподнялась, чтобы заглянуть в боковое окно. Я увидела только свое отражение. Мне понравилась резкая линия челюсти и то, как свет падал на мое лицо. Я выпрямилась, подняла руку и трижды громко стукнула в дверь. Я почувствовала мгновенный всплеск невероятного облегчения – примерно так же, как когда родился наш сын.

И тут внутри коттеджа хлопнула дверь.

Я дернулась и чуть не упала, задела «музыку ветра» и ударилась рукой о косяк. Я побежала к сестре и кузинам. Я промчалась мимо них, к боковой дорожке, ведущей в наш сад. Я помню, как распахнулись ворота, как за спиной слышались шаги.

Мы рухнули на траву.

– Я знаю, что вы там, – послышался голос женщины. – Как по мне, это не слишком смешно.

– Тише, – сказала Лидия, – хватит смеяться. Прекратите. Замолчи.

– Я не думала, что у тебя хватит смелости, – сказала Эмбер.

Тогда мне было смешно, но это было начало конца, начало перехода от детских игр к чему-то более зловещему. Я не упоминала о своей семье, когда мы только начали встречаться, не потому, что это не было важно, а потому что оттуда проросли худшие мои черты. Я не хотела, --">