Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
снотворное и сердито передвинула стрелку будильника. «Спи, бабушка!» — оказала она ехидно. Полгода назад ее дочь родила девочку.
Встала Надежда Михайловна с трудом и весь день была подвядшая, недовольная собой. И вот что странно: она чувствовала себя брошенной! Не ерунда это, не насмешка ли?
Она пыталась с головой погрузиться в синонимы, переключиться на материнские чувства — как там Натуля в своем унылом Чертанове… Не помогло. Неохотно множились синонимы. Дочь была не одна — с мужем. А Надежда Михайловна — старший научный сотрудник института АН СССР, обитательница однокомнатной квартиры, интересная женщина — была все-таки оставленная, покинутая, брошенная, или в просторечном обороте — совсем ужасно! — брошенка.
Виктор позвонил вечером. Должно быть, узнал телефон в справочном. Сказал: «Я должен вас видеть непременно».
— Должны? — она хотела, чтобы это прозвучало насмешливо, а получилось радостно.
— Хорошо, не должен, а хочу, очень хочу вас видеть. Разрешите мне приехать. Сейчас…
— Как «сейчас»? — испугалась она. — Это невозможно.
— Тогда завтра. Когда вы приходите с работы? Хорошо, я буду в восемь.
Свиданье было назначено прежде, чем она успела согласиться. Но разве она не хотела этого? Хватит, довольно сложностей. Все просто и хорошо. Маленькие радости? Пусть маленькие, раз больших нет…
И Надежда Михайловна взялась за уборку, потом приняла ванну, сделала дрожжевую маску и пораньше легла спать. Даже не успев подумать, что наденет вечером, — заснула.
Встала освеженная, с удовольствием прошла часть пути пешком. И весь день пели в ней слова Сольвейг: «И ты ко мне вернешься, мне сердце говорит, мне сердце говорит…» Впрочем, песнопенья эти она заглушала насмешками — это уж слишком.
Надежда Михайловна решила уйти на час раньше, чтобы приготовиться к вечеру. Еще надо сделать покупки к ужину. Она была в пальто, когда позвонила дочь.
Наташа просила ее приехать. Хорошо бы с ночевкой. Сережа опять придет поздно. Девочка много плачет, — должно быть, зубки. У них сильный ветер, дует в окна, холодно. Очень неуютно. Они сейчас возвращаются с прогулки. И если нетрудно, пусть мама купит фруктов, здесь их нет. И еще просьба — наменять двушек для автомата.
Надежда Михайловна представила дочь — тоненькую, высокую — в телефонной будке, возле которой стоит синяя коляска с поднятым верхом. Из-под мохеровой голубой шапочки выбились светлые прямые пряди, а кончик длинного аккуратного носика покраснел — она всегда быстро замерзает на улице.
Огорчать дочь было неприятно, но Надежда Михайловна сказала твердо, что приехать не может.
Делая покупки к вечеру, она купила заодно яблок и винограду для Наташи. Дома положила закуски и фрукты в холодильник, вино выставила на балкон, полежала десять минут на спине с закрытыми глазами, потом оделась и пошла на кухню — приготовить все к ужину.
Нарезала хлеб, открыла консервы, набросила на стол полосатую веселую скатерку, поставила керамические желтые тарелки и синие чашки. Даже пристроила веточку плюща в высокий стакан. Полюбовалась — стол выглядел по-весеннему. Да, она забыла бокалы! И вот в ту минуту, когда она ставила на стол дымчатые бокалы чешского стекла, она подумала тревожно, что ничего, решительно ничего не знает о своем госте: его вкусах, привычках, взглядах. Все ей неведомо. Может, ей будет хорошо с ним сегодня, но что ждет ее завтра? Вдруг, оставшись с ней до утра, он скажет, что намерен здесь жить. Или наоборот: в какое-то утро исчезнет и больше никогда не придет. Но до того, как оставить ее, он сделается невнимателен, забывчив, она же — подозрительна и ревнива. Он молод, красив. Страх старости удесятерится в ней. Начнет считать морщины, красить волосы, ходить по косметичкам. Потеряет свою независимость, потеряет счастливую легкость хорошо поработавшего и хорошо отдохнувшего человека… Боже мой, она даже не знает его фамилии, не знает, женат ли он! Впрочем, какое ей до этого дело? Ведь не собирается она за него замуж.
Все эти мысли не мешали Надежде Михайловне продуманно и аккуратно приготовиться к приему гостя. Она сняла фартук, протерла лосьоном руки и пошла к большому зеркалу — поправить волосы, надеть кольца, серьги. Это называлось «последний штрих».
Из прозрачной зеркальной дали навстречу ей вышла немолодая озабоченная женщина. Приблизив лицо к стеклу, она увидела пылающий на скулах румянец, испуганные глаза. Минута смятенья: «Не принять ли валокордин?» Нет, не надо. Ни к чему все это.
До назначенного часа оставалось двенадцать минут. Быстро, решительно Надежда Михайловна собралась и через полчаса уже ехала в метро с тяжелой хозяйственной сумкой. Кроме яблок и винограда в ней лежали: сыр, буженина, кекс и шоколад. Только вино она не взяла — вино пришлось бы как-то объяснять Наташе, а объяснить она ничего не могла.
Последние комментарии
9 часов 15 минут назад
12 часов 3 минут назад
1 день 22 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 12 часов назад
2 дней 14 часов назад