Наперегонки со смертью [Андрей Воронин] (fb2) читать постранично, страница - 2

заверещал один из нападавших, получивший порцию свинца в живот.

Но только один…

Где второй?!

Бондаровича как-то вдруг сразу прошиб холодный пот. Вот сейчас очередь, и все…

И тут он заметил на месте взрыва своей гранаты покореженный автомат с разбитым цевьем, кусок маскировочной куртки, ботинок с остатком ноги…

Такая удача выпадает только раз в жизни, — бросив гранату на звук голоса, он угодил ею прямо под ноги нападавшему.

«Теперь врач. Хана фашисту!» — решение в голове Бондаровича созрело сразу. Он ни на секунду не усомнился, вправе ли был вершить высший суд.

Перевернув «по-афгански» связанные в одно целое магазины, он передернул затвор и решительно направился к лаборатории.

Глупо было бы напороться на выстрел обезумевшего от страха врача, поэтому действовал Бондарович четко и точно, как когда-то в училище на «показухе», — прижавшись к косяку входной двери спиной, он резко прыгнул в проем, дав очередь по всей длине коридора. Четыре двери, все по одну сторону коридора. Это значительно облегчало его задачу.

Шаг за шагом медленно продвигался он в глубь лаборатории, выбивая ногой двери.

Эта, видимо, была чем-то вроде раздевалки-накопителя — стены с рядами вбитых гвоздей, голые лавки по периметру.

В следующей, отделанной кафелем, брали кровь — несколько кушеток, аппараты для забора крови, простейшие инструменты, шприцы…

Им, охранникам-славянам, никогда толком не доверяли, и в помещении лаборатории Бондарович оказался впервые. Обычно кто-нибудь из таджиков вытаскивал контейнеры на крыльцо, и работа русских заключалась лишь в том, чтобы отнести «бидоны» в вертолет. Теперь Бондарович с содроганием осматривался на этой «фабрике крови». Только сейчас он понял, что именно было второй статьей доходов Ахмета…

В третьей комнате все еще стояло несколько контейнеров, и Банда догадался, что это помещение служило таджикам чем-то вроде кладовки.

Врач мог оказаться только за последней, закрытой дверью.

Сашка вытер вмиг вспотевший лоб тыльной стороной ладони, глубоко вздохнул и решительно мощнейшим ударом подкованного сапога вышиб дверь.

Врач, тщедушный старый таджик, сидел на полу в самом дальнем углу, в диком ужасе закрыв лицо руками.

Бондарович вспомнил, как лечился пару месяцев назад у этого старикашки. Тогда он растянул руку, выбивая зубы кому-то из слишком блатных подопечных, и старик пытался наложить ему на запястье тугую повязку, дрожащими от вечного сосания анаши руками закручивая узел. Парень вспомнил эти дрожащие руки, представил себе иглу в этих руках, которая нащупывает вену на руке очередного «донора», и ярость с новой силой нахлынула на него, застилая глаза страшной кровавой пеленой.

— Встать, сука! — заорал он, зачем-то снова передергивая затвор автомата, из которого вылетел еще не отстрелянный патрон. — Встать!

Стараясь угодить, старик торопливо поднялся, и Бондарович с силой ткнул ему в живот стволом автомата.

— Что тут было? Ты чем тут занимался?.. Отвечай!

Врач не мог вымолвить от ужаса ни слова, и Банда пятерней левой руки двинул ему в нос, заставляя мысли старика двигаться быстрее.

— Что здесь было, я спрашиваю? Ну!

— Донорский пункт…

— Вы брали кровь у «зэков»?

— Да…

— Зачем?

Казалось, старик не ожидал более глупого вопроса и недоуменно взглянул на своего неожиданного судью.

— Зачем, я спрашиваю?

— За кровь платят хорошие деньги!

— Кто платит?

— Купцы…

— Кто они?

— Я не знаю, я правда ничего не знаю, — вдруг заторопился старик, желая рассказать все и надеясь вымолить себе за это пощаду. — Это все Ахмет-бей.

Он знает таких людей в городе, которые платят хорошо «зелеными». Говорят, потом эта кровь идет то ли в Пакистан, то ли в Ирак. Куда-то туда На лекарственные препараты — Поскольку же ты брал у каждого человека?

— Я правда ни в чем не виноват…

— Сука! — снова взорвался Бондарович, поддав как следует стволом автомата старику в живот. — Говори, старый козел, иначе проверю, сколько в тебе крови булькает!

— Я брал по-разному, смотря кто как себя чувствует… У кого двести граммов…

— Не трынди, гад!

— Больше литра, клянусь Аллахом, зараз не брал! Они бы сдохли сразу, — старик вдруг упал на колени, целуя сапоги Бондаровича.

— То-то я думаю, чего они мерли как мухи после твоих «банных дней»! — Сашка почувствовал, что у него, привыкшего ко всему, волосы встают дыбом.

Он больше не мог находиться в этом страшном, пропитанном, казалось, ужасом помещении. — Ты же кровосос, вампир! Падла!

Бондарович со всего размаха заехал доктору ногой в лицо. Старика отбросило к стене, головой он больно ударился о бетонную поверхность, а из носа хлынула кровь.

— Ты зальешься, падла узкоглазая, своей собственной кровью! — Бондарович теперь кричал что-то, сам не осознавая, что кричит. Бешенство и ужас пронизывали его мозг, его нервы. Он с пояса, не целясь,