Ежик с иголками [Вольдемар Грилелави] (fb2) читать постранично

Грилелави Вольдемар Ежик с иголками

1

Жили-были, не тужили, а жили даже очень неплохо, поскольку были молоды, полны энергии и собой хороши, а в таком возрасте всегда кажется солнце светлее и вода мокрее, не говоря уже о лучшем качестве голосовых связок у соловья. А еще добавим такой немаловажный факт, что их славный город Витебск, в котором они успели родиться и прожить свое младенчество с юностью (хотя, про юность погорячился: она в самом зените), был и есть большой по размерам и красив по архитектуре. И весьма комфортабелен, поскольку развалился так этак вальяжно, но компактно на берегу большой, немного глубокой, так как по ней ходили теплоходы и катера таскали длинные вереницы плотов из связок разнообразных деревьев, с крутыми берегами реки по имени Западная Двина.

Так, все, забыл совершенно о ком и о чем начинал. Из-за реки и ее красот по берегам. Вспомнил — это все про четверых друзей. Это они жили-были в славном граде на берегу реки Витьба. Ты о чем? Пять минут назад в тексте проскочила иная река. Или с географией, или со склерозом не в ладах? Нет, прав я сто раз. Это он развалился по берегам Западной Двины, а самого его пересекает тонкой нитью мелкая и кошмарно узкая речушка Витьба. Кстати, в честь ее и град так именовали. Есть еще Лучеса. Она шире Витьбы, но ее именем лишь район в самом Витебске решили назвать. Да и тот самый захудалый и отдаленный от центра. Вот такая речная судьба. Самая мелкая и худая она стала главной для большого города. Именно ее зачем-то древние Россияне использовали в названии города. Хотя Луческ или Западнодвинск звучало бы глупо и неэффектно. Тогда о нем и рассказывать не хотелось бы. Безобразное название вышло бы.

Опять отвлекся. Начнем о наших друзьях. Это они жили, и по сей день живут в нашем славном городе Витебске. А не тужили, поскольку, как я и упоминал, молоды и красивы были, отсутствием аппетита не страдали, здоровьем недюжинным обладали, да к тому же им настроение прибавляло, и радость вселяло такое немаловажное в жизни событие, как успешное окончание средней школы. То есть, как любили высказываться многие из выпускников: срок десятилетней отсидки остался позади. А впереди маячили радужные и заоблачные перспективы, вроде таких, как поспать допоздна и не делать уроки.

— Позволь с тобой не согласиться, — возмущенно воскликнул один из четырех друзей Михаил Вихров. — А не слишком ты торопишь события. Так обобществлять я бы не стал, хотя по той причине, что еще не все со школьной отсидкой покончили. Лично я, такие факты мог бы знать наизусть, лишь пока в восьмом классе учусь. А ты так высоко сразу берешь и за всех отвечаешь. Давай — каждый за себя. Похвастать учебой ни желания, ни возможностей нет, но искажать действительность считаю недопустимым. Повторись и доложи истину.

Прошу прощения. Махонькая неувязочка вышла. Миша и в самом деле перешел в восьмой класс. Но в этом не совсем моя вина. Моя, но частично. Миша также с нами всеми все десять лет отходил в нашу любимую школу. Да все дело в том, что из всех популярных пословиц и поговорок он хорошо усвоил и поставил во главе угла такую крылатую и всеми известную, высказанную некогда каким-то популярным классиком: "Повторение — мать учения". Он и повторяет свое образование по нескольку раз. Повторял пятый класс, седьмой. Вот теперь пошел вторично в восьмой класс. Говорит, что кое-какие моменты слабо усвоил. Или в его классе науки были намного сложнее, или они не желали так охотно вмещаться в его большой и умной голове. Не считали необходимым.

А так-то все четверо друзей ровесники. И родились поочередно, начиная с января и заканчивая апрелем. То есть, в каждом месяце получалось по одному другу. И дружить начали, чуть ли не с самого рождения. Как только мамы вынесли их в одну песочницу, так они сразу там и встретились. Они-то вынесли, выпустили, да заболтались и забыли совершенно про своих чад. А друзья за это время успели перезнакомиться, пару раз подраться, помириться и в заключение поклялись дружить долго и нудно, пока не состарятся и не отправятся на вечный покой в Ореховку. Или, если такое допустимо, то и после нее.

Село прямо за городом такое: Ореховка. Само оно красивое и маленькое, но на самом его краю расположилось городское кладбище. И поскольку вся четверка проживала в одном дворе и на окраине города, то и хоронили всех, рядом проживающих, на этом кладбище, которое в местном разговоре среди народа называлось Ореховском. Ну, разумеется, что в день своего знакомства такой информацией они пока не обладали, но в момент клятвы подразумевали нечто подобное. А поскольку такое знакомство происходило летом следующего года после рождения, то неким словарным запасом они уже обладали.

— И мне позвольте немного возмутиться и выматерить некоторые ваши неточности, — теперь кипятился Женя Лакис. Второй друг из четверки. Он считался самым старшим в компании. Не по годам и месяцам. Как раз он родился в феврале. А вот по