Держись, сестренка! [Анна Александровна Тимофеева-Егорова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (76) »
Анна Тимофеева-Егорова Держись, сестренка!
Несостоявшаяся золотошвейка
Все было чудесно в то утро — и солнце, и небо, и земля, которая пружинит под ногами, и казалось, только раскинь руки как крылья — и полетишь. А что в жизни удивительнее полета?.. Помню так. Летное поле с жаворонками-колокольчиками. В ряд выстроились наши самолеты и мы — в синих новеньких комбинезонах, осоавиахимовских шлемах с очками. Каждая группа напротив своей машины. Начальник аэроклуба принимает рапорт начлета. Все замерли. А ветерок в лицо, дышится легко, свободно. И так хорошо жить на белом свете, так радостно! И думаешь: никогда-то не будет конца ни твоей молодости, ни самой-то жизни… — По самолетам! — летит команда начальника аэроклуба. Наш инструктор — Георгий Мироевский садится в первую кабину, во вторую — учлет Тугуши. Мы все очень завидуем товарищу: ему первому посчастливилось подняться в воздух. — За-апус-кай моторы! — подает команду начлет. — Выключено! — глядя на техника, стоящего около винта самолета, произносит инструктор. — Зальем! — Есть, зальем! — кричит техник, проворачивая винт. — К запуску! — Есть, к запуску! — От винта! — Есть, от винта! — И техник, сильно дергая лопасть — срывая компрессию, — отбегает в сторону. Винт закрутился, мотор заработал, почихивая чуть заметным дымком. Инструктор выбросил в стороны руки, что означало — убрать из-под колес колодки. И вот самолет плавно порулил к старту. С инструментальной сумкой, колодками, чехлами мы сидим в «квадрате» и наблюдаем за самолетом. «Квадрат» — это такое место, где находятся все свободные от полета учлеты аэроклуба и техники. Каждый не сводит глаз со своего самолета. Вот наш сделал несколько кругов над аэродромом и приземляется. Все срываемся встретить его, но техник строго останавливает: — Пусть-ка одна Егорова встретит. Ухватившись рукой за дужку крыла, бегу широкими легкими шагами, стараясь не отстать от машины. Инструктор, не выключая мотора, приказывает садиться следующему, а мы окружаем Тугуши и засыпаем его вопросами. — Ну как, хорошо? — Хорошо! — отвечает, улыбаясь во весь рот. — Как хорошо? — спрашиваю я. — И ничуть не страшно? — Нет, не страшно. — А что ты видел? Тугуши задумывается: — Голову инструктора, счетчик оборотов с зеркалом, в зеркале лицо инструктора. — И больше ничего? — Ничегошеньки, — серьезно отвечает Тугуши под наш общий смех. Подошла моя очередь. — Разрешите садиться? — обращаюсь к инструктору. Мироевский кивком головы разрешает, и я забираюсь в кабину, пристегиваюсь ремнями, соединяю шланг переговорного аппарата. Стараюсь делать все степенно, не спеша, чтобы не выдать волнения. — Готова? — нетерпеливо спрашивает инструктор, наблюдая за мной в зеркало. И, силясь перекричать гул мотора, я кричу: — Готова! Через переговорный аппарат получаю указания: в полете инструктор все будет делать сам, а я — только мягко держаться за управление и запоминать действия рулями. — Старайтесь заметить направление взлета, ориентиры разворотов. Взлетаем!-слышу наконец команду. В воздухе говорит один инструктор: — Старт юго-западный. Справа Голицыне, Большие Вяземы, слева — железнодорожная станция Малые Вяземы. Выполняем первый разворот. Я вся — внимание. Стараюсь запомнить, что там, внизу, не упустить бы и работу с рулями самолета… — Под нами станция Малые Вяземы. А вот здесь второй разворот, запоминайте, — настойчиво продолжает Мироевский. Когда мы пролетали над пашней, самолет сильно качнуло. Я, бросив управление, ухватилась обеими руками за борта, а инструктор словно и не заметил моего движения. — Высота триста метров, летим по прямой. Управляйте самолетом! Вот этого я не ожидала. Но принимаюсь работать педалями, ручкой управления, сектором газа. Спокойно летевший в горизонтальном полете самолет начал крениться то в одну сторону, то в другую, то задирать нос выше горизонта, то опускать его — как лошадь у плохого седока. Помню, была у нас в деревне лошадка по кличке Лидочка. Купили ее но дешевке, не зная ее характера. А характер у Лидочки оказался тяжелый. Очень она не любила работать. То не хочет везти воз — ляжет прямо в оглоблях и не встает, пока не проголодается. То задумает седока сбросить и сделает это именно тогда, когда от нее и не ждешь. Попросили как-то меня отогнать Лидочку в луга. Села я на нее верхом и поехала. Все шло сначала хорошо, но стоило мне ослабить повод, как она сразу же с рыси перешла в галоп — и понесла, понесла… Пытаюсь остановить ее, , дергаю за повод, кричу: «Тпру, тпру!» — куда там! Она несет меня прямо на лес, а я подпрыгиваю на ее спине без седла, ухватившись руками за гриву, и ору что есть мочи: «Помогите!..» Но нее напрасно. Скоро лес, и надо прыгать. Прыгнула, но ногой зацепила за повод. Лидочка протащила меня по земле какую-то малость и остановилась… Так было и в том полете. Машина в неумелых руках не желала подчиняться. И мне- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (76) »
Последние комментарии
3 часов 35 минут назад
3 часов 37 минут назад
4 часов 35 минут назад
4 часов 57 минут назад
22 часов 57 минут назад
22 часов 57 минут назад