Девять тысяч метров [Дмитрий Брисенко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Брисенко Дмитрий Девять тысяч метров
Дмитрий Брисенко ДЕВЯТЬ ТЫСЯЧ МЕТРОВ И я умру, по всей вероятности. Чушь! В жизни бывают и покрупней неприятности. А. Мариенгоф Рядом со мной копается в песке мальчик, вершит казнь над кучкой восставших оловянных солдат. Из песка торчат желтые каски, совсем теперь бесполезные. Мальчик быстро оглашает приговор и с размаху кидает камень в головы мятежников. Солнце палит нещадно, кажется, подкинь в воздух щепотку песка, и он вспыхнет как порох. Что я делаю здесь, в песочнице в Миусском сквере? Тень его знает, это она, ненадежная как карточный шулер, подвигла меня забраться на низкий обшарпанный бортик. Тополь-охранник ослабил внимание, коварная тень бежала в песочницу, и мои тылы разом оголились. Мне не оставалось ничего другого, и я последовал за ней. Конечно, можно было попросить деревянную рыбку, украшавшую скамейку, послать мне тучу, но я не знал, с какими словами к ней обратиться. Можно было пойти домой, но мне было лень. Теперь я понимаю, что вариант "можно было" присутствовал в моей жизни всегда, с самого рождения, каждый день. И так же всегда ему противостояла эта контрчастица "но", невидимая, но (при этом повторе я не могу сдержать злой усмешки) осязаемая. И в конечном счете именно она предопределила странную траекторию событий, в которых я принял активное участие. Благодаря ей, сейчас я нахожусь в самолете, на высоте девять тысяч метров, и я не знаю, что будет дальше. Я сжег мосты, и дым еще не рассеялся. И я совершенно спокоен. Впрочем, обо всем хорошо бы по порядку, лучше бы по нему. Итак, был жаркий июльский полдень, и я сидел в детской песочнице в Миусском сквере - единственном месте с тенью неподалеку от ковчега золотой рыбки. Упокоенность пейзажа нарушали только угрюмые старики в спортивных штанах, пылящие трусцой вокруг сквера, да стрекот старух, чьи неподвижные тела казались холмиками земли, насыпанными на скамейки. Я ни о чем не думал, только вполглаза следил за развитием военных действий. Мой загорелый светловолосый сосед приступил к опознанию останков погибших; он выкопал их из песка и разложил в две линии - головы отдельно от тел. "Это невероятно, - произнес он в пространство, видимо, чтобы я разделил его досаду, - но, кажется, двое успели сбежать". Тут же достал игрушечную трубку телефона и отдал приказ на межконтинентальный розыск сбежавших. "Майор и рядовой. Да, держите меня в курсе". - Кто вы по званию? - обернулся он ко мне. - Хотя я вижу, что вы почти лейтенант. На вид ему лет десять. Что именно в нем не так, я не смог мгновенно определить. Но что-то было. Наверное, все же взгляд - тяжелый и пустой, будто потерянный, будто смотрел на меня холодным оловянным глазами его мертвый солдатик. Я сказал: - К военным я не имею никакого отношения. Я убежденный пацифист. - Я тоже гражданское лицо, - сказал он. Голос у него оказался под стать взгляду, бесцветным и равнодушным. - Но иногда приходится вмешиваться в дела военных. А что вы здесь прохлаждаетесь, ведь в мире неспокойно. - В мире всегда неспокойно, то там, то сям что-нибудь случится. Так что лучше прохлаждаться, пока есть возможность. Он обдумал мои слова, насупив бровь. Протянул руку: - Меня зовут Петр. Я быстро отряхнул руки (по детской привычке я сунул ладони поглубже в песок, какая никакая, а все ж прохлада) и состыковался с его ладонью. - Константин. Можно просто Костя. - Очень приятно, Костя. Но ко мне лучше обращаться Петр. Он отвернулся и начал ковыряться в песке, видно, я был не очень ему интересен. К этому моменту нашей беседы воздух уже можно было хватать горстями, распихивать по карманам, до того он был плотный, налитой. Сегодня пошла пятая неделя жары, расплавилось уже все, что могло расплавиться, и способность что-то делать при такой погоде, например, ходить без цели по улицам, вызывала приток ленивого недоумения. Мальчик снова обернулся ко мне: - Завтра в английских газетах напишут о казни шестнадцати ирландских солдат. Иногда я это делаю, чтобы обозначить свои действия. Ну да, отчего бы и не в газетах. Теперь, кажется, понятно, что в нем не так: мальчик, похоже, из неспокойного племени сумасшедших. Я кинул взгляд на ряд скамеек с курганами старух. Сейчас одна из них поднимется, зашамкает ртом, махнет, прощаясь, рукой на своих товарок, иехх, Семеновна, тяжко-то оно как, да ничего не поделаешь, Петенька, внучок, собирайся, зайчик, собирайся, маленький, горе ты мое, пойдем домой, родненький, пойдем, миленький... - Вы почему молчите? Вам нечего сказать? - Ну почему нечего? Газеты, это в принципе неплохо. Это правильно. Мальчик вытащил из кармана рубашки какого-то особенного солдатика. - Этот полковник один из лучших в моей коллекции. Очень неплохой стратег. - Петр посмотрел на свои часы, хранившие, как и все детские часы, застывшее игрушечное время. - Он уже где-то рядом, он очень пунктуальный... А, вон он идет! Я вас с ним познакомлю, он необычный. Из устья прилегающей к скверу улицы- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
4 часов 21 минут назад
4 часов 23 минут назад
5 часов 21 минут назад
5 часов 44 минут назад
23 часов 43 минут назад
23 часов 44 минут назад