Черный Август [Тимоти Уилльямз] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (96) »
Тимоти Уилльямз Черный август
Эта книга посвящается моим давним друзьям: Вилме, Линде, Анник, Бьянке, Джулии и Кристине.Удовольствий в жизни Тротти было немного. Он говорил себе, что уже состарился и что с возрастом достиг известного спокойствия духа. У него было мало друзей и еще меньше пороков. Умиротворенность.
Свидетель
6 августа, понедельник, 23 часа 15 минут Комиссар Тротти пробрался сквозь толпу, обступившую тело, и опустился около него на колени. Последние следы трупного окоченения. – Скончалась дня два назад. Сильно разбитое лицо было покрыто засохшей кровью. Темная корка запекшейся крови проглядывала и сквозь длинные светлые волосы на затылке. Женщина укладывала их в пучок. В заливавшем небольшую спальню неоновом свете кружились мухи. В воздухе висел запах смерти. Вокруг тела с напряженными, ярко освещенными лицами стояли, склонив головы, люди; появление комиссара Тротти принесло им явное облегчение. Сдержанным тоном, но не без самодовольства в голосе полицейский еще раз повторил Тротти на ухо: – Синьорина Беллони скончалась пару дней назад. Она здесь жила. Женщина лежала на полу лицом вниз. Ночная рубашка на ней задралась, обнажив бледные бедра. Она была босой. А изпод кровати выглядывала пара аккуратно поставленных матерчатых домашних туфель. Простыни съехали с узкого матраса. На них и на полу виднелись темные пятна. Рядом с трупом валялся журнал, изданный обществом свидетелей Иеговы. Библейский рисунок на обложке был запачкан кровью. Кровь натекла изо рта синьорины Беллони и на выложенный керамической плиткой пол. Тротти все еще склонялся над трупом, когда в сопровождении молодой женщины – прокурора республики пришел Меренда. Заметив Тротти, он недоуменно приподнял брови, но ни тот ни другой не проронили ни слова. Меренда приблизился к трупу. Не наклоняясь и сохраняя на лице маску профессионального безразличия, он посмотрел на тело. Полицейский в форме – агент Дзани – хриплым голосом доложил ему об обстоятельствах ужасной находки. Потом появился врач. Доктор Бернарди принес с собой черный кожаный портфель. Хотя время уже близилось к полуночи, под короткими рукавами его рубашки проступали пятна пота. Он был молод и казался в комнате посторонним: от него пахло дезинфицирующими растворами, одеколоном и невинностью. Он провел рукой по своим редким волосам и мельком взглянул на Тротти, с которым они были знакомы. Поздоровавшись за руку с комиссаром Мерендой и обезоруживающе улыбнувшись прокурорше, он опустился возле трупа на колени. – Ужасно, – едва слышно пробормотал доктор. – Господи, где же фотограф? – раздраженно спросил Меренда, оборачиваясь к Дзани. Тротти уже поднялся, сделал шаг назад и обрадовался, когда заметил Пизанелли; тот стоял в своей замшевой куртке нараспашку, прислонившись к дверному косяку и засунув руки в карманы. Тротти протиснулся к нему сквозь толпу. – Давайте-ка отсюда сматываться, лейтенант Пизанелли, – шепнул он нетерпеливо. – Ужасно. – Доктор снова пробежал рукой по своим волосам цвета соли с перцем. Потом принялся натягивать на руки неприятно заскрипевшие резиновые перчатки. Подобно актеру на сцене, он стал центром всеобщего внимания. Никто, казалось, и не заметил, как комиссар Тротти и лейтенант Пизанелли покинули маленькую квартирку.Monopolio dello stato[1]
– А на комиссара Меренду вы никогда не любили тратить время, – усмехнулся Пизанелли, спускаясь с Тротти по лестнице; он так и не вытащил руки из карманов своей потертой куртки. – Я вообще никогда не любил тратить время на трупы. – Года два назад вы спокойно могли уволиться, комиссар. – Первые трупы я увидел еще в 1944-м. Это были двое партизан – ребята разве что чуть постарше меня. Repubblichini[2] подвесили их к дереву и оставили истекать кровью. – Тротти подавил внутреннюю дрожь. – На обоих были красные шарфы, а руки им отрезали. Этот дом был построен в начале 19-го столетия, но в отличие от многих других старых зданий в центре города модернизировать и облагородить его еще не успели. Стены нуждались в свежей охре. Ступеньки грязной каменной лестницы стерлись от старости. – С тех пор эта картина – непременная часть моих ночных кошмаров, – сказал Тротти, взяв Пизанелли под руку. – Рад тебя видеть, Пиза. Не пойму только, зачем ты меня вызвал. Я уж было собрался выключить телевизор и идти спать. Миновав три лестничных пролета, они очутились во внутреннем дворике. В падавшем сверху анемично-желтоватом свете электрической лампочки можно было видеть, что ни о самом дворике, вымощенном булыжником, ни о разбитых здесь цветочных клумбах никто не заботится. Треснутые цветочные горшки, куст вьющейся розы, нуждающийся в обрезке. У дальней стены стояла мешалка для цементного раствора: куча цемента была закрыта от дождя куском полиэтиленовой пленки. – А прокурорша- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (96) »
Последние комментарии
16 часов 51 минут назад
17 часов 26 минут назад
18 часов 19 минут назад
18 часов 24 минут назад
18 часов 35 минут назад
18 часов 48 минут назад