Санджев и робоваллах [Йен Макдональд] (fb2) читать постранично, страница - 4

рекогносцировках, ударах с воздуха, о позициях пехоты и движении тихоходных снарядов, о минных полях, тяжелых броневиках и механических дивизионах. Приказы поступали на эти экраны из штаба дивизиона, от женщины-джемадара.^[17] Санджев ни разу не видел ее во плоти, хотя робоваллахи отпускали шуточки о ней всякий раз, как она появлялась на экране, чтобы приказать провести разведку, вылазку или рейд. У противоположной стены, под сбруей с датчиками, стояли скрипучие кушетки, шезлонги, кулер с водой — полный, и автомат с кока-колой — почти пустой. Журналы с играми и девчонками валялись на бетонном полу между проводами, как мертвые птицы. Дверь вела в комнату отдыха, где были такие же кушетки, пара раскладушек и игровая установка с несколькими терминалами. За комнатой отдыха размещались кухонька и душевая кабина.

— Парни, ну и вонь здесь у вас, — сказал Санджев.

К полудню он вычистил все сверху донизу, сложил журналы стопкой по порядку, расставил обувь парами, а разбросанную одежду запихнул в черный пластиковый мешок, чтобы дхобиваллах^[18] их выстирал. Он зажег палочки благовоний. Он выбросил прокисшее молоко и убрал еду в холодильник, поставил пустые бутылки из-под коки в ящики, заварил чай и выскользнул на улицу купить самосы, соврав, что принес их из дома. Он взволнованно смотрел, как Большой Баба и Равана влезли в боевую сбрую для трехчасового боя. Он так много узнал за одно утро! Каждый мальчик управлял не одним ботом — ИИ уровня 1,2 контролировали автономные процессы, такие как движение и восприятие. Пилоты скорее были офицерами и командовали целыми полками ботов. Обзор для них переключался от разведывательного аппарата к боевому боту, а потом к истребительному беспилотнику. И не было у них старых верных боевых машин с пулевыми пробоинами, любовно разрисованных граффити и украшенных самодельными демонами. Машины отправляли на войну потому, что те могли вынести ущерб, которого не выдерживали человеческая плоть и семьи. В «Кавалерии Кали» за месяц, по приказу джемадара и по потребности, сменялось до дюжины боевых единиц. Это было совсем, совсем, совсем не похоже на японские мультики, но ребята из «Кали» выглядели мужественными, крутыми и опасными в своей сбруе, хотя и возвращались каждый вечер домой к родителям, и работать на них, прибирать за ними, подавать им полотенца, когда они, потные и вонючие, забирались в душ после сеанса в боевой сбруе, было самым важным в маленькой жизни Санджева. Они были его детьми: только мальчики — девчонкам сюда хода не было.

— Болтаешься целыми днями с этими бадмашами, солнца не видишь — что в этом хорошего? — ворчала его мать, подметая перед очередным уроком крошечную гостиную в их квартирке под самой крышей. — Твоему отцу помощь нужнее: ему, пожалуй, придется нанять мальчика, а чего ради, если у него есть родной сын? У этих парней-роботов дурная слава.

Тогда Санджев показал ей деньги, которые получил за один день.

— Твоя мать волнуется, как бы тебя не обманули, — говорил отец, нагружая ручную тележку дровами для печи, в которой готовились пиццы. — Ты не горожанин. Я тебе скажу — не отдавай им слишком много любви: на солдат нельзя полагаться, хотя они в том и не виноваты. Все войны рано или поздно кончаются.

С тем, что осталось от денег, когда он отдал долю отцу и матери и положил немного на кредитный счет для Прийи, Санджев отправился на Чайную аллею и истратил сбережения на первый взнос за большие кожаные сапоги со стальными вставками и алым узором в виде языков пламени. Он гордо отправился в них на работу на следующий день. Санджев устроился рядом с водителем патпата так, чтобы сапоги были у всех на виду. Каждую пятницу он выплачивал долг владельцу магазина «Сапоги и туфли Бата», и к концу двенадцатой недели они целиком и полностью принадлежали Санджеву. За это время он купил себе и майку, и штаны из поддельного латекса (в настоящем латексе в Варанаси взопреешь), и значки, и ожерелье Кали, и гель для волос, и угольную подводку для глаз, но первыми были сапоги, сапоги прежде всего. Сапоги делают робоваллахом.

— Хочешь попробовать?

Вопрос был настолько простым и неожиданным, что не дошел до сознания Санджева, и, только собирая пакеты от чипсов (неряхи эти мальчишки), он сообразил, о чем его спрашивали. Голова у него пошла кругом.

— Ты что, об этом? — Кивок на сбрую, висевшую вроде содранной шкуры на крюке с проводами.

— Если хочешь… ничего особенного пока не происходит.

Ничего особенного не происходило почти целый месяц. Последнее волнующее событие заключалось в том, что какой-то умник из такого же барака в Дели пробил защиту «Кавалерии Кали» и чуть не выжег все программы. Большой Баба вдруг дернулся в своей сбруе, словно его ударил миллионовольтный разряд — позже Санджеву объяснили, что примерно так и было, — а потом биоконтроль сорвало (вроде как фейерверк в комнате, ого!), и парень забился на полу, словно в припадке падучей.