Т-34 — истребитель гархов [Константин Клюев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (122) »
Константин Клюев, Игорь Подгурский Т-34 — истребитель гархов
Пролог
Утро 12 августа 1918 года застало Федора Канунникова в пути. Дорога была недлинной — от временного каземата — погреба при магазине Караваева, — за угол соляного склада, далее по Сыромятному переулку к площади, к зданию городской гимназии. Федор шел, заложив руки за спину и не глядя по сторонам. Он уже выучил этот путь наизусть. Поворачивая за угол бревенчатого купеческого подворья, Федор заранее зажмурился и не стал смотреть вдаль — солнечные блики в этот час слепили насмерть. Огненный пятак висел над самой рекой, и Амур отражал десятки солнц, сплавляющихся воедино и вновь дробящихся на свежей утренней волне. Конвойные глухо заматерились, поздно отворачиваясь и закрывая глаза руками. Федор опустил голову и ухмыльнулся. В других обстоятельствах зайчики были бы последним, что видели глаза простодушных парней с винтовками. Караульные увальни были из прибывшего вчера вечером особого коммунистического полка товарища Рябова. Очень плохо. Таких нельзя ставить в конвой. Сначала бойцы должны изучить маршрут, вплоть до таких мелочей, как блики на воде. Ничего, научатся. Два-три расстрела за побег заключенных, и все разгильдяи станут воплощениями внимания и дисциплины. Слова бесполезны. Крестьяне понимают только страх и силу, силу и страх. Убеждать бессмысленно. Через десять шагов Канунников открыл глаза и подождал конвойных, мигавших слезящимися глазами. Парни хватались друг за друга, винтовки с примкнутыми штыками болтались на плечевых ремнях. Теперь ослепительных волн Амура не было видно — зияющая брешь в ровной бревенчатой улице осталась позади. Совсем недавно на этом пустыре стоял какой-нибудь большой дом — крепкий, под двускатной крышей, за прочным сплошным забором. Интересно, кто жил здесь? Живы ли они теперь? Уехали прочь или приютили соседи? Канунников поморщился. Глупые мысли. Дом стоял на идеальном месте: самая высокая точка в городе, Амур как на ладони, причалы, склады. Самое то для обустройства батареи. Конечно, при обороне досталось именно этому клочку города. Сровняли с землей, точнее не скажешь. Уже поворачивая к гимназии, Канунников чуть не хлопнул себя по лбу. Церковь! Конечно, церковь! Что еще могло стоять на таком холме?! Федор бросил быстрый взгляд по сторонам. Да, церквей в поле зрения не было. Город остался без храма, и, судя по всему, надолго… Да… Конвойные предъявили нижнему часовому бумагу и подтолкнули замешкавшегося арестанта к крыльцу. Федор поднялся по ступенькам, глухо стуча стоптанными английскими ботинками, подождал, пока верхний часовой откроет дверь, и вошел в прохладное с ночи нутро Приреченской городской гимназии. Конвойные провели его по гулкому коридору до последней классной комнаты и втолкнули в приоткрытую дверь. — Ну, здравствуй, красноармеец Иванов. — Седой человек с квадратной челюстью выглянул в коридор, плотно прикрыл дверь и крепко пожал руку арестанта. Затем он сел за учительский стол спиной к доске и начал разбирать документы в тоненькой папке. — Переодевайся, времени у нас мало. Седой наложил на бумаги несколько размашистых резолюций, притиснул пресс-папье. — Все. Дезертира и перебежчика Иванова Ивана Сергеевича, из крестьян, урожденного в одна тысяча восемьсот девяносто шестом годе в Тверской губернии… Федор Исаевич, а тебе сколько лет? Двадцать семь? — Двадцать шесть. — Канунников засмеялся. — Я каждый раз считать начинаю, когда спрашивают. Как-то не думаю об этом. — Ну да. В твои годы об этом думать рано. Ладно… Ивана Сергеевича приговорить к расстрелу. Привести в исполнение незамедлительно. Дознание о пересечении границы прекратить. Особый уполномоченный ВЧК… Что, готов? — Так точно! — Арестант улыбался, оглаживая непримятую еще форму красного командира. — Готов. — Держи документы и оружие, Федор Исаевич. Отправляемся литерным, через полтора часа, затем пересядем на бронепоезд. Нас по узкоколейке за сорок минут на дрезине до станции домчат, успеем с запасом. Седой снова выглянул в коридор и поманил Канунникова рукой. Они вышли через черный ход. У выхода Седой отдал папку часовому. Красноармейцы у решетчатых ворот откозыряли, и Седой в сопровождении расстрелянного дезертира широким размеренным шагом отправился по извилистой дорожке вниз, к подножию крутого холма. Там виднелась полосатая лента узкоколейки, берущей начало почти от темных прямоугольных складов у причала. Ржавая двойная линия некоторое время ползла одним курсом с берегом, потом резко брала влево и огибала город, спускавшийся уступами в распадок навстречу буйной тайге. Возле крошечной дрезины суетились черненькие фигурки. — Смотри, Федор, нас ждут. — Седой ловко подтормаживал каблуками на песчаной дорожке, стараясь не разгоняться до неуправляемого бега. — Теперь непременно успеем. А в поезде все обсудим. До Москвы путь- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (122) »
Последние комментарии
10 часов 59 минут назад
11 часов 34 минут назад
12 часов 27 минут назад
12 часов 32 минут назад
12 часов 43 минут назад
12 часов 57 минут назад