Поступь битвы [Анатолий Михайлович Нейтак] (fb2) читать онлайн
Книга 168471 устарела и заменена на исправленную
- Поступь битвы (а.с. Война Слепоты -1) 242 Кб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Анатолий Михайлович Нейтак
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Анатолий Нейтак
Поступь битвы (цикл «Война Слепоты», книга первая)
Совещание (вместо пролога) – Должна предупредить: угроза окончательно определилась. – О чём вы? – Прорыв к Большому Узору враждебных сил, который я предсказывала, совсем близок. – Насколько близок, Высшая? – Осталось не более двух третей хин-цикла. С точностью до нескольких юлов. – Место прорыва? – Район тринадцатого подсектора, вот здесь. – Это точно? – Вероятность более пятнадцати из шестнадцати. – Но… это почти катастрофа! Весь этот район с соседними подсекторами – неосвоенная периферия. У нас там нет ничего для дальнего удара и манёвра. Нет кораблей. Нет Владеющих! Одна чрезмерно удалённая полуавтономная база, рассчитанная на постоянное проживание не более семи тысяч виирай – и, кажется, всё. За оставшееся время можно собрать в подсекторе ударный флот, но без опоры на колонии, поселения и крупные, специально оборудованные базы… – Знаю. – Момент! Я вспомнила: именно с вашей подачи был подписан приказ о создании в этом подсекторе тренинг-базы мобильной пехоты. Когда-то это удивило меня достаточно, чтобы запомниться. Но зачем, Высшая? Если вы знали… – Именно потому, что знала. А знание горчит на языке – вам ли забывать об этом, Первая? Прежде я этого не говорила, но по меркам врага я – не Высшая, а всего лишь перспективная начинающая. Скорее могучая, чем искусная. – Вы?! – Да, я. Молчать больше нельзя, всё равно правда скоро выплывет наружу. Среди тех, кто рвётся к Большому Узору, есть… существа… намного старше и опытнее меня. В том числе и продвинувшиеся намного дальше в искусстве предсказаний. В высоком пси есть области, в которых я почти бессильна, но которые в совершенстве освоены избранными чужаками. Я говорю это, потому что врага нельзя недооценивать. У нас есть свои преимущества, но… – Вы что, поставили тринадцатый подсектор под удар нарочно? – Именно так, адмирал. Я просчитала ситуацию от и до… насколько могла. Только одно успокаивает меня теперь: сделать больше было не в моих силах. Поэтому, хотя вам очень хочется перебросить в обречённый подсектор хотя бы пару истребительных звеньев под командой опытных Владеющих боевой ветви, делать этого нельзя. – Но… – Нет. Это – из решений, которые не обсуждаются. Если так вам будет легче, я приказываю вам бездействовать. Или вы хотите рассеять в Бездне четыреста хин-циклов подготовки? – Нет. – Тогда вы будете молчать и оставите тринадцатый подсектор в покое – до срока. – Но неужели нельзя… – Можно, Первая. Я ничем не отличалась бы от лидеров нашего врага, если бы не дала обречённым шанс. Малый шанс, почти не влияющий на общий расклад… но всё-таки существующий. Это я тоже просчитала заранее. – И что вы сделаете? – Не я, а вы, Первая. Вы. И героических усилий от вас не потребуется. – Что надо сделать? Лик Высшей раскололо пополам редчайшее чудо: бледная улыбка. – Всего лишь немного изменить лист назначений последнего выпуска Школы, – продолжая улыбаться, ответила она. Часть первая: Зерно Назначение Сарина ждала этого дня все пятьсот двенадцать юл-циклов, минувших со дня поступления. Как и все остальные. Когда устало, когда с предвкушением, когда с ужасом – но ждала. И вот, устав прятаться в тумане вероятностей, этот цикл вошёл в точку Момента. Последний цикл. Юл-цикл Выпуска. Который, по извечному двуединству всех ликов Вселенной, одновременно и самый первый цикл. Выпускник, получивший своё первое назначение, больше уже не ученик, а полноправный Владеющий. Или Владеющая. «Патруль», – подумала Сарина. «Патруль пространства. Пусть меня направят в самое сердце моих чаяний. Я достаточно трудилась для этого. Видят Высшие, достаточно!» – Фагра Виги Менор. – Я! – Распишитесь здесь. Так. Получите. Раздался тихий писк считывателя и удовлетворённый смешок Фагра. – Что там у тебя? Дашь взглянуть? Сарина поморщилась. С самого поступления в Школу, все два минувших хин-цикла, она старательно сдерживала себя в отношении некоторых учеников. Прежде всего, Фагра. Во-первых, о сдержанности просил отец. Во-вторых, раздражение можно (и нужно) было уменьшать с помощью анализа. Последний Сарина также провела давным-давно. Всё поняла, разложила по категориям, снова собрала в действующую модель. Анализ помог. Но не сказать, чтобы радикально. Она и сама происходила не из отбросов. В сущности, Сарина была едва ли не единственной на курсе, кто мог поглядеть на отпрыска ген-линии Менор свысока. (Велика честь: смотреть на этого сверху вниз!) Но всё же Фагра раздражал её. Не в последнюю очередь потому, что открыто проявлять раздражение в его адрес было… неразумно. Это было бы слишком по-детски: шипеть на кого-то лишь потому, что у него «неправильный» характер и противоположная твоей схема общения. Увы, не встречая отпора, Фагра оплёл паутиной обязательств практически весь курс. Некоторые, наиболее податливые, теперь исполняли совершенно идиотскую – с точки зрения Сарины, конечно – роль: плясали на ниточках молодого и потому неумелого манипулятора, подавая ему реплики, как в древности прислуга подавала господам вино. И это – почти Владеющие? Эх, если бы не отцовская просьба… «Когда-нибудь он нарвётся. И он, и его ген-линия. Нельзя же быть настолько амбициозным! Это глупо и низко. Это некрасиво, в конце концов! Только воевать с ним мне не хочется. И уже поздно: Школа позади. Но когда-нибудь…» – И мне дайте посмотреть! Мне тоже! – Глядите. Мне не жалко. – Распределение в Главный Узел, прямо в центр Планирования и Учёта, – почтительно выдохнул кто-то ожидаемую реплику. – Вот повезло! – Везения нет, – назидательно произнёс Фагра. Именно назидательно, и именно произнёс. Сподобился же выучить этакий тон… или это – врождённое? – Везения нет. Есть только личные заслуги и справедливость Высших. «Особенно сай-директора Беллиэн Менор», – мысленно добавила Сарина. И наверняка не она одна, потому что Фагра обвёл комнату знакомым разъярённо ищущим взором. Ген-линия Менор славилась обострённым чутьём на чужие мысли. На нём да ещё на «мышлении полей» эта линия, собственно, и поднялась. Фокус ищущего сознания Фагра бессильно скользнул по внешним мысленным щитам Сарины… – Хавас Меританг, – равнодушно, словно ничего не заметив, произнёс клерк. Впрочем, почему «словно»? Обруч на голове, сделанный кем-то из Владеющих предметной ветви, защитил бы его даже от прямых пси-атак. Не сильных, конечно. И не изощрённых. Тщетно скрывая волнение, Хавас подошёл к столу с совершенно одинаковыми на первый взгляд чипами. Фагра ещё посверлил глазами затылок Хаваса, но было поздно: даже если в голове у того и мелькнула крамольная мысль, сейчас всё постороннее юношу уже не волновало. – Я. – Распишитесь здесь. Хорошо. Ваш чип. Мич Леа Ванар. – Здесь! – Распишитесь… Когда Хавас отошёл, Сарина шагнула поближе к нему и спросила, на мгновение раздвинув щиты: «Ну, как?» Тот пожал плечами, сунул чип в считыватель. Замер. И повернул экран так, чтобы Сарина могла его увидеть. «Меританг Хавас, опознавательный код – 6502-3995-6612. Выпускник Высшей Школы Владеющих, пятый ранг, третья степень (ветвь целителей). Настоящее назначение – лаут «Бродяга» чёрно-золотой эскадры, Патруль пространства, функция – младший помощник бортврача. Предписывается прибыть…» – Поздравляю, – от души сказала Сарина. – Ты это заработал. – Я надеялся, – уточнил Хавас, вздыхая. – Ну, теперь можно быть уверенным, что меня не задвинут какие-нибудь «деревяшки»… о, извини. Однако случайный удар уже попал в цель. В другое время и в другом месте Сарина вообще не обратила бы внимания на оговорку друга, в своей эйфории забывшего об осторожности, но… но! Напоминание о собственном происхождении с утроенной силой всколыхнуло подавляемый страх. И даже зависть. Хавас действительно заработал своё назначение, а вот она… – Сарина Келл Морайя. «Здесь. Прямо сейчас». На миг показалось, что ноги, будто сами собой шагнувшие к столу клерка, не сгибаются. Впрочем, привычная самодисциплина тут же обуздала выплеск гормонов, рассеивая наваждение. Да, страшно. Неизвестность всегда страшит. Особенно неизбежная неизвестность. Но замирать от ужаса? Ну уж нет! Страх перед будущим – не для Морайя. – Я. В отлаженном механизме ненадолго возник сбой. – Кем вы приходитесь Энару Морайя, выпускница? – спросил клерк, ненадолго отрываясь от тасования чипов. «Скажи: дочерью. И пусть понимает, как сможет». Но Сарина едва заметно вздохнула и ответила без увёрток, с исчерпывающей прямотой: – Наследницей. – Вот как? Странно… «Чего тут странного?» – внутренне вызверилась она. Но клерк, захваченный привычной процедурой, уже не смотрел в её сторону. – Распишитесь и возьмите свой чип. Трев Мугран… Несильно сжав свой чип – так, словно его можно было ненароком раздавить – Сарина отошла от стола. – Куда тебя направили? – жадно спросил бывший выпускник, а ныне младший помощник бортврача Хавас. – Не на ту эскадру, что и меня? – Вряд ли, – буркнула Сарина. Считыватель пискнул. Глаза впились в скупые строчки. Прочтя предписание, Сарина впервые в жизни усомнилась в собственном рассудке. – Ты видишь то же, что и я? – сиплый шёпот. Голос сел внезапно и полностью, никакая самодисциплина не помогла. – Морайя, Сарина Келл, – вполголоса зачитал Хавас. – Код такой-то, выпускница Высшей Школы Владеющих… так, обычное бла-бла… настоящее назначение… что? Последний возглас получился несколько громче, чем следовало. – Тренинг-база мобильной пехоты «Каменный кулак», функция – старший инструктор по пси-подготовке, – во всеуслышание, радостным голосом объявил Фагра, без спроса заглянувший через плечо Сарины. – Тринадцатый подсектор. Кто-нибудь здесь слышал о тринадцатом подсекторе? Ответ раздался с самой неожиданной стороны. – Я слышал, – сказал клерк, ненадолго отрываясь от перебирания чипов. Голос его звучал… дипломатично. – Там расположен только один крупный объект. Безжизненная планета с повышенной силой тяжести в фазе формирования, на которую периодически падают метеоритные дожди. Довольно часто падают. Когда это случается, обитатели базы зарываются глубже в землю, уповая на прочность силовых куполов, креплений и перекрытий. А когда дожди более-менее утихают, вылезают наружу в активной броне и тренируются, разнося в пыль всё, что случайно уцелело. Молчание. Недолгое. Фагра захохотал. Подпевалы подхватили и размножили мерзкий звук. Но Сарине это пошло на пользу. Заставило прийти в себя. Встретив её бешеный взгляд, Фагра не умолк. О нет. Он словно растерял три четверти выручавшего его ранее инстинкта самосохранения. И тогда Сарина ударила. Пси-щиты Фагра (а заодно щиты его подпевал) смело в первую же секунду. Секундой позже смело щиты остальных выпускников. И пришёл ужас. Потолок скрипнул и надвинулся, как нечто ожившее и голодное. Руки Сарины задымились сотнями нитей адской короны – смертельно ядовитого растения, из которого раньше делались хохолки охотничьих копий. И только охотничьих, потому что использовать яд на войне – бесчестье. Сарина шагнула вперёд, адская корона на её руках вытянулась к лицу Фагра, разрастаясь со сверхъестественной скоростью… – Рина, не надо! – вскрикнул Хавас. – Нет! Потолок вернулся на место, а нити адской короны исчезли. Но никто уже не смеялся. Фагра, например, боялся даже вздохнуть. В первый раз он на собственной шкуре ощутил, на что способна обычно сдержанная Сарина, разозлившись по-настоящему. Большинству Владеющих ярость мешала, но ей, похоже, только придавала сил. Да, недаром Сарине прочили быструю карьеру в боевой ветви. Прижать полноценным атакующим мороком целую комнату, полную не простых виирай, а подготовленных, пусть и не самых опытных Владеющих… «Сильна!» – подумал он не без зависти. «Сильна очень. Ну да, шестой ранг, четвёртая степень… уже четвёртая… а потенциально, причём в самом скором времени, намного больше… Но почему её задвинули в этакую задницу? Морайя – и в пехоту!! Почему?!» Заданный исключительно мысленно, вопрос остался без ответа. Развернувшись, Сарина покинула комнату. Шаги её были такими же, как всегда: мягкими, бесшумными, словно скользящими. Но мягкость эта никого уже не обманывала. Фагра был генетически предрасположен к мышлению полей. Но Сарина тоже умела пользоваться этим инструментом, причём немногим хуже. В большей или меньшей степени, но она умела пользоваться всеми ментальными инструментами, известными Владеющим виирай. Ну, кроме специфических комбинированных инструментов, саму суть которых могли постичь только опытные Владеющие ветви мыслителей. А ещё она знала иерархическую структуру Школы, как не могла бы узнать её никакая другая учащаяся даже за срок вчетверо больший, чем пятьсот двенадцать юл-циклов. Начиная с клерка, который выдавал выпускникам чипы с назначениями, и заканчивая Высшим рей-директором Школы, который лишь визировал тысячи назначений, лишь изредка заглядывая в них, – о, она знала всю цепочку, на разных этапах которой формировалась судьба выпускников. В конце концов, парящего в обманчиво недосягаемых сферах Высшего рей-директора Школы звали Энар Итиари Морайя. Но надавить на отца? Даже не смешно. Через десяток хин-циклов, когда она перелиняет в седьмой ранг и более-менее освоится среди Высших, у неё появятся какие-то шансы вытянуть из Энара что-то против его желания. Очень небольшие. Но сейчас? Ха-ха. Нет. Это ещё нелепей, чем трясти того клерка. Обруч защиты не остановил бы её, он лишь создал бы серьёзные трудности; вот только в защищённой этим обручем голове всё равно нет нужных сведений. Зато в промежутке между рей-директором и клерком… Да. «Отец, ты просил меня не высовываться во время учёбы в Школе. И так было. Но я, в конце концов, больше не ученица. У меня уже и назначение есть. Так что…» Приняв решение, Сарина развернулась и пошла к избранной цели. Мягким, бесшумным, словно скользящим шагом. Услышав переливчатый сигнал дверного звонка, сай-эдиктор Веген не счёл возможным оторваться от экрана компьютера. Напряжение разговора не отпускало. Он просто ощупью нашёл и нажал на «универсалке» кнопку деблокирования замка двери. – Нет, директор, – уверенно и немного обиженно говорил он (уверенность с лёгкой примесью обиды полезна для оправдывающегося). – Я внёс в списки некоторые изменения, но эта инициатива исходит не от меня. В черновом варианте, отправленном мной наверх, назначение Фагра Виги Менора было… Глаза глядящего с экрана существа, лишь внешне являвшегося заурядным виирай средних лет, на один тин-цикл стали совершенно живыми. А потом снова превратились в набор цветных пятен в глубине три-экрана. И лишь тогда облившийся ледяным потом Веген понял, что за оставшееся в прошлом мгновение его сознание тонко (и глубоко) просканировали. На немалом расстоянии. Несмотря на личные пси-щиты, а также очень и очень неплохой барьерный амулет. – Вы врёте, сай-эдиктор Веген. – Припечатал собеседник. – И, что ещё хуже, врёте неумело. Я запомню вашу… инициативность. Экран погас. – Бездна! – выдохнул Веген, откидываясь на спинку кресла. Но тут же замер, с опозданием (опять с опозданием!) осознавая, что в своём кабинете он больше не один. Сокрушительность выволочки и бесшумность двери сыграли с ним дурную шутку. – Сай-эдиктор, вы не могли бы объяснить причины моего назначения. Если подходить формально, фраза эта была вежливой просьбой. Но интонацию, с которой она была произнесена, нельзя было назвать вежливой ни с какой натяжкой. И вопросительной она тоже не была. Выгадывая время и пытаясь прийти в себя после разговора по телесвязи, Веген некоторое время молча разглядывал девушку. Он узнал её, конечно. Но лишь потому, что должность обязывала его знать учащихся в лицо и по именам. Сарина Келл Морайя обладала самой заурядной и трудно запоминающейся внешностью, которую, похоже, не стремилась как-либо улучшить. Шапка коротких белых волос, вытянутое лицо с прямым носом, бледная до лёгкой синевы кожа урождённой пространственницы. Стройная, довольно крепкая, но не особо выдающаяся фигура. Простой комбез с маркировкой Школы – такой же, как у большинства старшекурсников. Никаких признаков косметики (и гормональных пятен). Никаких украшений, ни обычных, ни пси-активных. В общем, самое заурядное создание… если не обращать внимания на пронизывающий, полный тайны и скрытой энергии взгляд Владеющей. Тот взгляд, который обычно появляется только у обладателей высоких рангов. Причём в куда более зрелом возрасте. «Из-за этого взгляда она выглядит очень похожей на отца», – решил Веген. «И самое малое вдвое старше». Мысленно удвоив возраст Сарины и оценив результат, он внутренне содрогнулся. Что за наставница из неё получится! – Насколько я помню, вы получили назначение в тринадцатый подсектор? – Да. В наставники пехоты. Привычные мысли о будущем покинули сай-эдиктора так же неожиданно, как нахлынули. Блистательная вероятность уступила место куда более скромной реальности. Сарина была настолько обыденна в своём недовольстве, настолько походила на обычного подростка, «Бездна, она пока что и есть всего лишь талантливый подросток!» что Веген внезапно успокоился. – Я полагаю, – сказал он, – ты боялась назначения в один из внутренних проектов Школы, под тень отцовского крыла. И боялась, что в этом случае придётся идти к нему, спорить и упорствовать… скорее всего, тщетно. Но неужели ты думала, что рей-директор Морайя не понимает, насколько сложно тебе будет остаться в Школе? Что хочет подвергнуть тебя непрерывной пытке сомнениями в собственных силах, хочет, чтобы ты постоянно задавалась вопросом: «Я добилась этого, потому что я действительно этого добилась, или потому, что мой отец – Высший?» – Я боялась не этого. Веген кивнул. – Да, назначение в Школу – это слишком явно. А что будет не столь явным? Зачисление в штат Главного Узла, на нудную, хотя и с гарантированной карьерой должность? На аналогичную должность в одном из первостепенных Узлов? Сарина не ответила и даже не опустила глаз, но Веген понял, что попал в точку. – Ты – довольно редкая птица. Универсал. Но более всего усердия ты проявила на занятиях целительством и уроках по боевому применению пси. Похвалы преподавателя боевой ветви – это понятно. Естественный выбор при твоём не по возрасту высоком ранге, недостатке опыта и выдающейся энергетике. А вот целительство – необходимый элемент личной эволюции. Веген не стал говорить, что многие Владеющие стали Высшими, имея лишь поверхностное понятие о целительстве, но все Высшие были вынуждены углублённо изучать целительство, поскольку только оно обеспечивает за рубежом в двести прожитых хин-циклов здоровье и саму жизнь. Это знал любой Владеющий. Вместо этого сай-эдиктор добавил после короткой паузы: – И ещё боевое применение пси – это необходимость для любого выпускника, рассчитывающего на место в кабине стайгера. Желательно стайгера, входящего в одно из истребительных звеньев, приписанных к Патрулю. Все вы мечтаете о Патруле. – Я не мечтала, я рассчитывала, – заметила Сарина подчёркнуто нейтрально. – Игнорировать предписание я не могу и не буду, но имею я право знать, почему? – Потому что посадить универсала из ген-линии универсалов в пилотскую кабину – примерно как делать контакты бытовой техники из платины. Или использовать в карманном фонаре пси-активный кристалл вместо обычной батареи. Платина придётся к месту в катализаторах для промышленных установок химического синтеза, и кристалл в фонаре – тоже излишняя роскошь. Не выдержав, Сарина поморщилась. Веген прозрачно намекнул на то, что отец и преподаватели неоднократно говорили ей прямо. «Ты – универсал. Твоя задача – гармонично развивать все грани своего пси-дара, чтобы впоследствии помогать в развитии дара другим. Стать наставником и продолжить дело отца – твоя стезя». Фыркнув, она поинтересовалась: – Значит, в пехоте я буду как раз на своём месте? – Зря смеёшься. Ты никогда не задумывалась о том, что круг твоего общения состоит почти исключительно из Владеющих? Уединённая база «Каменный кулак» как нельзя лучше возместит этот пробел. Ты поневоле узнаешь нужды и чаяния рядовых виирай, тех самых, на плечах которых держится и «пирамида» выслужившихся, и «дерево» урождённых. А заодно, – быстрая ухмылка, – подтянешь физподготовку. Подавшись вперёд и понизив тон, сай-эдиктор добавил: – И ещё. Если ты достойно выдержишь полтора-два хин-цикла в тринадцатом подсекторе, а затем подашь прошение о переводе, возможно, тебе дадут полетать в истребительном звене. Не очень долго, конечно, потому что универсалам надо набираться разнообразного опыта. Но дадут. Сарина тоже понизила голос: – А потом? Должность в штате Главного Узла? – Рано или поздно – да. Пожалуй, это неизбежно. Есть время для личного роста и время для налаживания межличностных связей. Но… сейчас на верфях Злого Гиганта достраивается внеклассовый мисан «Громовержец», будущий флагман Пятой Ударной эскадры. Корабль, равных которому космос ещё не видел. Он сойдёт со стапелей через четыре хин-цикла, но конкурс на любые, даже самые незначительные должности на его борту уже сейчас… страшный. А офицер, приписанный к мисану, в каком-то смысле такой же чиновник, как ордер или эдиктор мозаики власти Главного Узла. И если ты снова подашь прошение о переводе после базы мобильной пехоты, подкреплённое хвалебной характеристикой непосредственного начальства, а также сумеешь ненароком напомнить, чья ты наследница… кто знает? Веген снова откинулся на спинку кресла и закончил: – Но сначала – тринадцатый подсектор. Без вариантов. – Благодарю за разъяснения, – сказала Сарина. – Разрешите идти? – Иди, – махнул сай-эдиктор. И уставился на опустевший экран компьютера. Но разговор, как оказалось, ещё не кончился. Открыв дверь и остановившись на пороге, Сарина спросила, оборачиваясь: – Место моего назначения определил отец? – Нет. Он согласился с решением, принятым ещё выше. Кивнув собственным мыслям, Сарина вышла. А Веген понял, что сказал больше, чем собирался. Выпускница исхитрилась обойти его щиты и барьерный амулет настолько тонко, что он не почувствовал ничего, пока не стало слишком поздно. Как Энар Морайя, один в один. Тот же самый стиль. И даже обижаться не на что, потому что долг ученика – получать знания у учителя любыми возможными способами. А он, Веген, в первую очередь учитель и лишь во вторую – чиновник. О чём как-то незаметно забыл, поменяв местами эти роли… «Какой болван дал ей четвёртую степень? Пятая у неё степень, самое малое пятая!» – подумал сай-эдиктор. «Ах да, это ведь я сам на комиссии подтверждал её степень. Ещё один профессиональный провал». То, что рей-директор Морайя поймал его на оказании услуги-за-услугу, не так уж страшно. На взаимных услугах стоит мир, и осудить следовало скорее попытку провернуть всё в тайне, чем факт изменения назначения Фагра в обмен на участие Беллиэн Менор в судьбе старшего из внуков Вегена. Но непрофессионализм… простить самому себе такое – совершенно недопустимо! Сай-эдиктор помассировал ноющие виски. Потом вызвал на экран стандартный бланк с прошением о переводе и впечатал в соответствующем поле своё имя. Знакомство Сарине нравился вид из кабины управления. Нравилось почти статичное нормальное пространство с его звёздами и туманностями. Нравилось изменяющееся на глазах, безмолвно ревущее от буйства элементарных энергий, скрученное по всем одиннадцати осям пространство проколов. Пожалуй, слишком сильно нравилось. Она сознавала, что ведёт себя по-детски, вопреки собственной недавно обретённой самостоятельности. Сознавала, что нуждается в адаптационных тренировках и изучении назначенного самой себе «домашнего задания», что не должна тратить время так непродуктивно. Сознавала – о, отлично сознавала! – и тот факт, что кабина пилота является частью неповоротливого звёздного транспортника, имя которому заменяет длинный серийный номер, что вид из неё не заменит вида из кабины хищно маневрирующего стайгера… Но ничто не могло помешать ей использовать любую свободную минутку, чтобы просочиться в контрольный отсек и застыть безмолвным изваянием за спиной дежурной смены пилотов. И (за непроницаемыми пси-щитами, разумеется) помечтать о том времени, когда она сама будет сидеть в глубоком пилотском кресле, вложив кисть в «перчатку» штурвала. …когда Большого Узора ещё не было, а был лишь экспериментальный аппарат, спроектированный и построенный для выхода за пределы трёхмерности с её жёсткими ограничениями, перед виирай встал в полный рост вопрос навигации. Для управления космическим кораблём в нормальном пространстве даже не особенно нужен пилот: навигационные задачи просты, исходные данные сравнительно немногочисленны, а потому компьютеры почти всегда могут рассчитать курс быстрее и точнее своих создателей, пользуясь лишь холодной машинной логикой. Но теория постулировала немыслимую, не укладывающуюся ни в какие рамки избыточность одиннадцатимерного континуума. Теория предрекала: навигатор корабля с установкой для проколов пространства столкнётся с хаосом бесчисленных вероятностей, с бесконечной перспективой мириадов накладывающихся пространств. Теория предрекала, что даже новейшие (и зверски дорогие, и трудно программируемые) квантовые компьютеры не справятся с обработкой всех необходимых данных. Во всяком случае, за те доли тин-цикла, которые порой отведены пилоту для принятия верного решения. И тогда на выручку виирай пришло пси. Именно интуиция пилота-Владеющего стала той эфемерной основой, тем щупом, который помогал удерживать верный курс среди веера вероятностей прокола. Пилоты быстро превратились в замкнутую касту. Их область специализации была кинжально узка, но зато в её пределах им не было равных. И даже среди пилотов выделялись уникумы, дарование которых было достаточно мощным и достаточно тренированным, чтобы не просто следовать по известным нитям Узора, а находить в плотной ткани пространства те потенциальные ямы, которые можно было связать новыми «длинными» проколами. Понятно, что служили эти уникумы почти исключительно в Патруле. Ну и ещё навигаторами на флагманах целых эскадр. Пилоты транспортника, на котором летела в тринадцатый подсектор Сарина, не могли и мечтать о таких заоблачных высях искусства пилотажа. Но и в том, как они следовали вдоль ускользающих нитей старых проколов, было своё изящество. Был тончайший интуитивный расчёт, была решительность, была уверенность в своих возможностях, свойственная всем профессионалам. Даже во время пси-шторма, настигшего транспортник в середине второго прокола, пара дежурных пилотов не утратила самообладания ни на миг. Ведущий и ведомый грамотно разделили свои обязанности. Первый вцепился в заплясавшую нить прокола, как взгляд цепляется за летящую по ветру паутинку. Второй обратился к перспективе и через двустороннюю связь с навигационной системой диктовал ведущему векторы наиболее вероятных отклонений. Всего двенадцать или шестнадцать арум-циклов продолжалась напряжённая борьба со стихией, выжавшая дежурную пару, как целая смена обычного, спокойного полёта. Но пилоты устояли. И лишь когда пси-шторм утих, вызвали в кабину своих сменщиков. Наблюдавшая за ними Сарина поклялась, что когда-нибудь сможет водить корабли не хуже. Как минимум – не хуже. Универсал она или нет, в конце концов?! …хотя транспортник не был особенно велик, а большую часть его объёма занимали грузовые трюмы и разнообразная техническая инфраструктура, он всё же был достаточно велик, чтобы его жилые отсеки могли вместить два пехотных полка расширенного состава. Иначе говоря, до полутора тысяч бойцов вместе со снаряжением. Летевшая на нём неполная сотня пассажиров затерялась в его недрах, как несколько случайных песчинок в карманах разгрузочного жилета. Но были два места, где даже эти песчинки встречались друг с другом относительно часто. Первое – столовая. Второе – тренажёрный зал. Сарина познакомилась с Миреской именно в столовой. Вернее сказать, Миреска познакомилась с ней. Просто села за тот же столик, сказав: – Привет! Я Миреска. А как тебя зовут? Что-то не припомню твоего лица. Ты летишь с нами от Главного Узла? – Сарина. Да, от Главного. Подняв на Миреску глаза, чтобы изучить нежданную знакомую, Сарина моментально ощутила удар той шипастой плети, которая зовётся завистью. Владеющая вроде бы давно смирилась с заурядностью собственной внешности, находя частичное утешение в происхождении (раздражающе высоком), способностях (действительно выдающихся, это да, но не являвшихся её личной заслугой), навыках и познаниях (часто приносивших удовлетворение и гордость, но лишь в комплекте с одиночеством, тоской и горечью). Сарина смирилась… Вроде бы. Потому что малейший повод – и становилось ясно: хотя рана зарубцевалась, нанёсшее её жало до сих пор не извлечено. Миреска оказалась красива. Может быть, даже слишком красива. Лицо не просто вытянутое, как у Сарины, но и изящно заострённое. Чёткая линия скул. Строгий изгиб бровей, немного несимметричных, зато придающих лицу живость своеобразия. То же самое можно было сказать о чуть слишком тёмных глазах, мерцающих на неуловимой грани серого и синего, и коже, не по-классически тёмной. При самом беглом взгляде становилось ясно, что солнце мира, где родилась и выросла Миреска, ярче и горячее солнца Прародины. Только естественный свет может придать коже такой глубокий насыщенный оттенок старого янтаря. Более насыщенного Сарина в реале до сих пор не видела. Одежда Мирески – свободный пёстрый балахон – также говорила о планетном происхождении: пространственники в любой ситуации предпочитали комбинезоны с логически обусловленной окраской. И косметикой Миреска пользовалась умело: хотя эффект в буквальном смысле налицо, не вдруг заметишь, что эта косметика вообще есть. Единственное, что в ней можно было – с натяжкой – счесть непривлекательным, так это коротковатый вздёрнутый нос. Зато горделивая осанка, а главное, фигура… Сарине такую же фигуру не помогли бы обрести никакие, сколь угодно суровые упражнения. Да что упражнения! Не помогла бы даже дорогущая биопластика. По той простой причине, что рост и костно-мышечную структуру никакая биопластика не изменит. Это уже от природы: что есть, то есть. «Зато пси-способностей – пшик. Ранг не выше двойки, а степень мало отлична от нуля. Чистый лист». И с мысленным вздохом: «Бездна, как же красива…» – А куда ты летишь, если не секрет? – продолжала обстрел вопросами Миреска. – В тринадцатый подсектор. – База «Каменный кулак»? – Она самая. – Выходит, мы – подруги по несчастью, – не особенно печальным тоном подытожила красавица. – Меня законопатили туда же. Сарина не стала уточнять, что значит «законопатили». Благодаря контексту смысл слова был предельно ясен. Она спросила: – И в каком качестве тебя определили в эту глушь? Миреска махнула рукой: – Инструктором по боевой и тактической. Нынче на вооружение поступает новый тип активной брони. «Серефис М12», слыхала? – Нет. – Неважно. В общем, меня послали провести инструктаж по обращению с эм-двенадцатой как имеющую опыт боя именно в этих доспехах. А если совсем честно – ещё и за то, что отказалась кувыркаться в постели с одним вышестоящим козлом. – О. Помедлив, Миреска неожиданно прищурилась. – Знаешь, – сказала она, – на этом месте меня обычно спрашивают о чём-нибудь. Одни – где я умудрилась получить реальный боевой опыт. Другие – что за козёл это был. Третьи – почему отказалась. А ты всё отмалчиваешься. «Не только красива, но ещё и не глупа…» Сарина пожала плечами, вяло ковыряясь в тарелке. Фыркнула. – Если принять во внимание твой темперамент и характер, – сказала она с лёгким намёком на ехидство, – я неминуемо и достаточно скоро узнаю ответы на все три вопроса, даже если ничего не спрошу. Миреска рассмеялась – как горсть серебра рассыпала. – Ну, подруга, уела! Так уела, что лапки кверху! А кто ты вообще? Хм… судя по въедливости и умению слушать, ты – психолог? – Нет. Я… тоже инструктор. – Инструктор чего? Сарина снова пожала плечами и ответила, не поднимая взгляда от тарелки: – Пси-подготовки. Миреска слегка выгнула одну из своих чуть несимметричных бровей. – А теперь, – сказала она, – мой черёд обламывать ожидания. Ты после перекуса куда? – В спортзал. – Значит, по пути. «Привыкла лидировать. Что ж, посмотрим…» В раздевалке Сарина получила очередной заряд зависти прямо в подкорку. Пока на Миреске был свободный балахон, можно было питать иллюзии насчёт того, что он маскирует какие-нибудь физические недостатки. Но когда балахон был сброшен и Миреска осталась в одном типовом комбезе, который можно надеть под скафандр или перед тренировкой, иллюзии развеялись сухим прахом. Сарина решила, что понимает неизвестного ей вышестоящего козла: Миреска могла вызвать у любого здорового мужчины физическое влечение даже в период ауф! А уж в силпан… Правда, тело инструктора по боевой и тактической отклонялось от классических канонов не меньше, чем лицо. Слишком уж сухое, слишком поджарое – за вычетом хорошо развитой груди – и широкоплечее. Ни малейшего намёка на женственную мягкость, которую так ценят многие виирай. Но изумительная пластика этого отлично тренированного тела, сплавленная с хищной грацией, возмещала все недостатки. Причём с процентами. Тут Сарина обнаружила, что Миреска изучает её не менее придирчивым взглядом – и хмурится всё сильнее. – Что-то не так? – не сдержавшись, спросила она. – Сколько тебе зим, Сарина? – Мне девятнадцать хин-циклов. – Почти. – А в чём дело? – В столовой ты казалась мне старше. Поколебавшись, Миреска уточнила: – Старше меня. «То есть она накинула мне десяток хин-циклов. Нормально». – Ты просто мало общалась с Владеющими, – понимающе кивнула Сарина. Но Миреска не успокаивалась. – Я слышала раньше, что молодые Владеющие кажутся старше своих лет, а старые – наоборот. Но думала, что это просто… слухи. – Не совсем. – Тогда, выходит, и Высшие действительно бессмертны? – А вот этого никто не знает. Выдержав паузу, Сарина усмехнулась снова и добавила: – Насколько мне известно, ни один Высший ещё не прожил больше трёхсот хин-циклов. Срок внушительный, но для бессмертия явно маловат. – Смеёшься над бедной провинциалкой? – Есть немного. – Вернув лицу серьёзность, Сарина объяснила. – Понимаешь, у долгожителей постоянно возникают проблемы со здоровьем. У проживших более одного обычного срока – одни, у проживших более полутора – другие. Старейшим Высшим, как я слышала, приходится держать очень жёсткую диету и постоянно проходить чередующиеся процедуры: очищающие, профилактические, терапевтические. Даже хирургические. Про корректирующее физиологию пси молчу. Но проблемы проблемами, а за последнюю сотню хин-циклов ни один Высший не умер естественной смертью. Миреска помотала головой. – Пошли-ка в зал, – сказала она. Когда входишь в воду, и та сначала покрывает колени, потом доходит до талии, а там и до груди, чувствуешь всё большую лёгкость. В коротком коридорчике от раздевалки к спортзалу Сарина чувствовала то же самое, но с точностью до наоборот. Градиент искусственного тяготения рос до тех пор, пока не достиг уже в самом спортзале значения 1,72 от нормального. Этот локальный градиент вместе с температурой (слишком низкой), давлением, влажностью и корабельным временем светился на специальном табло напротив входа. – Наконец-то добрались до истины, – сказала Миреска. – Ты о чём? – О тяготении. Нам предстоит жить именно в таком поле, и я предлагала техслужбе сразу установить его, а не увеличивать от нормальной величины долгие десять юл-циклов. Глупо получается: привык к повышенной тяжести, освоился при коэффициенте 1,2 – а завтра изволь привыкать заново уже к градиенту 1,3. – А в твоём родном мире какой градиент? – спросила Сарина, прищурясь. – Полуторный. Почти. – Ну-ну. – Да при чём тут это? – Ни при чём. Совершенно ни при чём. Миреска сообразила, что её подкалывают, и рассмеялась. У неё был очень красивый смех. – Хочешь оттянуть разминку? Вперёд! Сарина, которая хотела именно этого, поплелась следом. Впрочем, пассивности ей хватило ненадолго. Раньше она уже тренировалась в увеличенном поле тяготения и владела несколькими целительскими приёмами, способными помочь преодолевать его. Прародина виирай была довольно «лёгкой» планетой, большинство миров с кислородной атмосферой имели тяготение процентов на 10 – 40 большее. Поэтому даже матёрым пространственникам врачи рекомендовали не менее одного юл-цикла из каждых шестнадцати проводить в поле на треть мощнее привычного. А лучше – в полтора раза мощнее, и один цикл из восьми. Мало ли, вдруг когда-нибудь придётся сидеть на самом дне гравитационного колодца? Лучше заранее составить представление о том, каково это. Но градиент 1,72… Поднять руку – просто поднять руку! – как выжать гантель. Наклонишься – а распрямляешься уже так, словно штангу поднимаешь. Причём не самую лёгкую штангу. Да и наклоняться-то надо осторожно: поле так и норовит сделать движение более резким, чем это нужно, и даже более резким, чем это безопасно. Присядешь, и вставать не хочется. Хочется лечь. Тяжко. Сарина прикрыла глаза, пробуждая скрытую внутри силу. У солнечного сплетения разросся комок тёплого сияния, запульсировал, разросся ещё. Выпустил лучики, разбежавшиеся по рукам и ногам. Постепенно, но довольно быстро в поле мысленного зрения Сарины проявилось схематичное изображение собственного организма. По схематичности можно было судить о мере овладения целительством: чем ближе к реальности, тем лучше. Но на этот раз добиваться возможно более полного сходства схемы и действительности Сарина не стала: в настоящий момент её интересовали не скрытые тонкости контроля, а костно-мышечная и сердечно-сосудистая системы. То, что страдало от высокого тяготения более всего и нуждалось в адаптации в первую очередь. Начать с сердца. Частые сокращения, напряжённый ритм… тут мало что можно сделать: сердце должно поработать с большей отдачей. Вот только это напряжение… снять его. Лишние затраты сил нам ни к чему. Кровеносные сосуды… так же просто, как с сердцем, с ними не сладить. Ненадолго вспомнив о нервной системе, Сарина заставила действовать что-то вроде комплексного условного рефлекса, отвечающего за эластичность сосудов и проницаемость их стенок. Теперь даже после нескольких мири-циклов в спортзале ноги не отекут, и в то же время можно будет повиснуть на турнике вниз головой, не опасаясь потерять сознание от резкого прилива крови к голове. Хорошо… и пока контакт с нервной системой ещё не ослаб, надо заострить рефлексы. Чтобы, к примеру, поймать падающий предмет (и самой не упасть), надо действовать шустрее. А увеличенный мышечный тонус нам поможет. Теперь, после работы с сосудами, его можно повышать без опаски – конечно, если знать меру… – Что ты делаешь? – Так, – откликнулась Сарина. – Небольшая медитация. Собственно, я уже закончила. Открыв глаза, она прислушалась к своим ощущениям. Хорошо. Или, во всяком случае, не так плохо. Тяжесть, конечно, никуда не делась, но воспринималась куда легче. Где-то процентов на тридцать сверх нормы. Помахав руками, пару раз присев и вдумчиво потянувшись, наклоняясь из стороны в сторону, Сарина мысленно поздравила себя с успешным воздействием на организм и перевела взгляд на Миреску. А та уже завершила разминку и приступила к серьёзной тренировке. Нацепив (поначалу Сарина не поверила собственным глазам) синий жилет с отягощением, она чередовала серии отжиманий и приседаний. Пять того, пять другого. Пять того, пять другого. Снова. И снова… Закончив очередную серию приседаний, Миреска сосредоточилась – и сделала прямое сальто. А затем, без паузы, обратное. При градиенте 1,72. В синем жилете (шестнадцать дополнительных килограммов)! – Ты не стой, – сказала она Сарине, – работай. Голос у неё при этом был ровный. Не так чтобы совсем уж обыденный, но и не более напряжённый, чем после недолгой пробежки при обычном тяготении. «Вот что значит привычка к полуторной тяжести!» Но, посмотрев на Миреску взвешенным проникающим взглядом целительницы, Сарина была вынуждена признать: дело не только в привычке. Дело ещё и в той самой работе: регулярной, тяжёлой, вдумчивой. «А ты думала, откуда у неё такая фигура?» И ещё: «Значит, вот как понимают совершенствование обычные виирай. Запомним». Встав на беговую дорожку, Сарина закрепила «поводок», обнулила табло тренажёра и направилась к совершенству лёгкой трусцой. Правда, у неё мелькнула было мысль надеть перед бегом жилет – не синий, конечно, и даже не зелёный, а красный или оранжевый – но после трезвой оценки собственных возможностей мысль о дополнительном отягощении пришлось оставить. Вернее, отложить до следующего занятия. «Никаких рывков. Шаг за шагом, ступень за ступенью. Это – долгий путь». Одобряющий взгляд Мирески стал Сарине наградой. Не умеющая читать в чужих умах, Миреска, похоже, обладала опытом, помогающим успешно угадывать чужие намерения и мысли. Этому тоже стоит поучиться, решила Сарина. И побежала немного быстрее. Спустя примерно мири-цикл тренировка по настоянию Мирески была приостановлена. Видимо, она заметила, что новая знакомая понемногу выдыхается, и милосердно объявила перерыв. Сама-то она, несмотря на куда большую нагрузку, чувствовала себя отлично. Даже после затяжной серии на степ-автомате в темпе, мало отличающемся от бегового, её лоб лишь слегка увлажнился. А вот с Сарины текло градом. Ей уже давно не казалось, что втренажёрном зале слишком холодно. Какой холод, о чём вы? – Держишься неплохо, – заметила Миреска, пока Сарина с отвращением глотала подогретый до температуры тела сок. – Но слишком стараешься. Попробуй немного снизить темп. – Снизить? Если его снизить, я вообще шевелиться перестану. – Не преувеличивай. А что до нагрузки – перестань за мной гнаться и вспомни слова инструктора: «В долгой тренировке должно проливаться столько же пота, сколько в короткой». Или вам инструктор этого не говорил? – Говорил, но немного иначе. И не инструктор. – А кто? – Мастер-целитель. На практических занятиях по адаптации к высокой тяжести он сказал, что долго находиться на дне колодца нельзя так, как бегают стометровку. И даже так, как бегают средние дистанции – нельзя. Иначе придётся чередовать бег с передвижением ползком. – Слушай, – сказала Миреска, оживляясь, – а что ты вообще можешь сделать своей силой? Убрать часть этой тяжести, например, можешь? Сарина усмехнулась. – А то. Хоть всю. Но притерпеться к высокому градиенту другими способами будет, в конечном счёте, куда лучше. Вообще-то целитель выдал фразу насчёт стометровок как раз после того, как один из моих… сокурсников создал персональный пузырь с невесомостью. – И что потом? – Пузырь продержался два арум-цикла. Почти. И лопнул. Миреска рассмеялась. – Надеюсь, никто не пострадал? – Мастер вправил вывих на счёт «три». – А при какой тяжести вы тренировались? – Одно занятие – при двукратной. Другое – при трёхкратной. И заключительное – при градиенте 4,5. – Ого. Сарина пожала плечами. – Тот, кто не может выдерживать высокие нагрузки, не может быть пилотом стайгера. А стать пилотом стайгера – или хотя бы просто пилотом – хотело полкурса. – Ты тоже? – Да. Миреска положила тяжёлую руку на плечо Сарины. – Знаешь, – сказала она, – у меня тоже была мечта. Собственно, и сейчас… Я хочу играть на ударных в классическом оркестре. Чувство ритма у меня отличное, да и слух есть, так что с этой стороны всё в порядке. – И что? Пожатие плеч, почти не стеснённое синим жилетом. – Уроки классической музыки стоят столько, что всей семье пришлось бы подтянуть пояса. А у меня, между прочим, ещё два брата и две сестры. Младшие. Со своими мечтами. Я прикинула, что да как, и завербовалась в мобильную пехоту. Армия обещала хорошие льготы плюс если не роскошное, то высокое содержание. Ну и… – Ты до сих пор хочешь играть в оркестре? – После того, как научилась играть на самых громких ударных? – Миреска очень натурально изобразила выстрел с отдачей из чего-то мощного. – Уже меньше. Мне понравились пляски в активной броне, знаешь ли… Пауза. – Но я всё ещё коплю денежку. – А мне обещали кресло пилота, – призналась Сарина. – Потом. После тринадцатого подсектора… и в зависимости от достигнутых успехов. – Тогда удачи тебе. И чистого пространства. Сарина кивнула. Допила сок. – Продолжим? – предложила она. И они продолжили выжимать из себя пот на протяжении двух следующих мири-циклов. Причём Миреска сбавила обороты так же, как и Сарина, перейдя от силовых упражнений и акробатики к длительным стайерским нагрузкам. Бег, перемежаемый ходьбой, тренажёр для гребли, аэробика… лишь иногда, не чаще чем раз в шестнадцать арум-циклов, Миреска резко увеличивала нагрузку, но отступала прежде, чем приходило утомление. А Сарина смотрела на неё (смотрела не только глазами), учась распределять нагрузку в длительных тренировках (и не только). …Неизящно сев на низкую скамейку после очередной серии, Сарина выдохнула: – Всё. Мне пора заканчивать. Кроме того, если я сейчас не поем, – покосилась она на Миреску, – то очень скоро начну задумываться о… сыроедении. Миреска перетекла в боевую стойку, закрываясь руками и характерно выгибая спину. – Я буду защищаться! – Предупредила она. Выпрямилась. – А если серьёзно, я и сама зверски голодна. Айда в столовку. – Эй, я первая это предложила! – Прости. Рудимент навыков командира взвода. – Рудимент – слишком сложное слово. А четыре существительных подряд – это ужасно. – Ага, – весело подтвердила Миреска. – А тебе лень встать с этой дурацкой скамейки. Сарина вскочила, как подброшенная. О чудо! О блаженство! В душевой была нормальная сила тяжести. Ещё там было влажно и тепло. Настолько тепло, что Сарина не просто расслабилась, а по-настоящему разомлела. И ощутила соблазн погрузиться в красочную радость периода силпан, хотя на очереди вообще-то был ауф. Как опытная Владеющая, она могла произвольно менять очерёдность долей суточного цикла без особых последствий. Впрочем, именно опыт помог ей справиться с соблазном. И не усилием воли (её воля вряд ли была способна на такие подвиги после тренажёрного зала), а способом попроще и пожёстче. Кратко говоря, Сарина повернула до отказа рукоятку смесителя, превращая тёплый душ в холодный. Вернее, ледяной. И-йау! В столовой, посмотрев на количество набранной Миреской снеди, Сарина спросила: – Ты что, собираешься вернуться в спортзал? – Пока не привыкну, я собираюсь поселиться там. «Это шутка? Нет. Чистейшая правда. Она действительно собирается застрять в тренажёрке на весь необходимый срок!» Сарина мысленно содрогнулась. Конечно, простые действия, вроде физических упражнений, можно делать в любую из долей цикла, не останавливаясь ни в ауф, ни в силпан; но мера самоконтроля, которая для этого требуется, редка даже среди урождённых Владеющих. Слишком велики соблазны. Слишком сильны отвлекающие факторы. «Да, не всегда приятно смотреть в зеркало. Никогда бы не подумала, что Миреска тоже…» – И сколько ты будешь привыкать? Философское пожатие плеч в ответ. – Сказать заранее трудно, но, учитывая обстоятельства, вряд ли на это уйдёт меньше восьми-двенадцати юл-циклов. – Но нам осталось лететь как раз восемь юл-циклов! – Знаю. Потому-то и хотелось бы закончить побыстрее. На месте, если вдруг что, спастись от повышенного тяготения можно будет только в медблоке, а для авторитета инструктора такое бегство было бы… неполезно. При этом Миреска со значением посмотрела на Сарину, и та кивнула: – Я присоединюсь к тебе. Позже. Время лисара у меня истекает, а ауф придётся потратить на изучение кое-каких материалов. – Ясно. На что ты потратишь силпан, спрашивать не буду, – добавила Миреска, подмигнув. – Спасибо на добром слове, но мне скрывать нечего. Увы. – Разве ты никого не нашла? – Хуже, – призналась Сарина. – Я даже не искала. – Но… Глаза Владеющей – спокойные, глубокие, старые глаза на слишком гладком и свежем для них лице – сверкнули пронзительно и ярко. – Когда ты сама найдёшь мужчину для приятного силпана, тогда и поговорим. Миреска склонила гордую голову. – Прости. Я забылась. – Вот именно. Остаток трапезы прошёл в молчании. Адаптация Проведённый в прискорбном одиночестве, период силпан пришёл и ушёл. Только и осталось после него, что воспоминания о бесцельных блужданиях из угла в угол тесной каюты, полубессвязные разговоры с зеркалом в попытках сочинять стихи, мгновенно тающие на языке и в памяти, да ещё ленивая нега в объятиях кровати, полная разноцветных тягучих видений. В общем, силпан как силпан. Время мимо цели. Если чем-то этот период выделялся среди других подобных, так это тем, что сразу после его окончания в голову Сарине пришла одна идея. Очень, в сущности, простая. Лелея её, уже облекаемую в плоть деталей, Сарина заскочила в столовую, чтобы перекусить чем придётся, а оттуда явилась в тренажёрный зал. Для осуществления идеи ей требовалась Миреска – и да, Миреска была там. Обещание переселиться в тренажёрку она исполняла буквально. – Я тут, – сходу начала Сарина, – подумала и решила, что кое-чему тебя научу. Не всё же мне учиться у тебя! Взгляд в сторону. И очень ровное: – Да, Владеющая. – Ты что? – аж опешила Сарина. – Всё ещё дуешься, что ли? Брось! Остановимся на том, что мне не следовало говорить то, что я сказала, пока у тебя из памяти не выветрился тот неизвестный козёл. Но и ты перегнула палку, согласна? Миреска неожиданно улыбнулась. – Неизвестный козёл, – повторила она. – Не выветрился. Однако умеешь же ты походя убить, зарыть и припечатать! Как въяве вижу эти два слова, обведённые позолотой, на нише с могильным прахом. – Так что, мир? – Мир. В последний раз толкнув раму тренажёра, Миреска выкатилась из-под него и нарочито неспешно, словно это не требовало от неё дополнительных усилий, села. – Так что ты там придумала насчёт обучения? – Позволь сперва кое-что показать. Знаешь игру «коснись меня»? – Ещё бы! Сарина села перед Миреской на обитую пористым пластиком скамью того же тренажёра и повернула к ней раскрытую ладонь, словно говоря: «Стой!» – Давай сыграем. Зеркально скопировав позу Сарины, Миреска сказала: – Давай. Бью! Её ладонь при этом метнулась вперёд, стремясь хлопнуть по ладони Сарины или хотя бы коснуться… мимо. – Бью! – сказала Сарина. И тоже промахнулась: мускулатура и рефлексы у Мирески были лучше, так что та успела отдёрнуть руку. – Бью! – Промах. На лице Мирески появилась тень недоумения. Она хорошо понимала, что играет лучше Сарины, и не могла взять в толк, почему промахивается второй раз подряд. – Бью! – объявила Сарина. И направила ладонь не прямо, а в сторону. Поскольку Миреска отклонила ладонь в ту же сторону и ровно на столько же, их руки громко хлопнули друг о друга. – Бью! – Бью! Очень быстро Миреска сообразила, что Сарина промахивается только в одном случае: если рука-мишень очень резко уходит назад. И что сама она может достать Сарину, только если без затей и на предельной скорости – той, при которой уже включаются боевые рефлексы – бьёт прямо вперёд. Сарина всё равно успевала среагировать, но увести руку из-под удара уже не могла. Во всяком случае, не всегда и не вполне. – Хватит, – объявила Сарина, кладя ноющую ладонь на прохладную металлическую раму тренажёра. – Уверена, что ты уже сообразила, в чём дело. – Чтение мыслей, – кивнула Миреска. – А вот и мимо. Вернее, Владеющий ветви мыслителей мог бы прибегнуть именно к нему, и эффект был бы схожим. Но чтение мыслей и даже рефлекторных реакций – это, знаешь ли, искусство сложное, если не сказать больше. Труднее было бы только одно: заставить тебя следовать моей воле, чтобы ты била туда и тогда, куда и когда мне надо. Миреска неприятно удивилась. – Такое возможно? – Да. Такое тоже возможно. Но требует высокого ранга, степени не ниже шестой и основательно выматывает «кукловода». Лично мне куда проще убить тебя прямым атакующим мороком, использовать целительский приём с остановкой сердца или задушить психокинезом, чем превратить в «куклу». Вряд ли я вообще смогу подчинить тебя так. – Спасибо, успокоила. – Всегда пожалуйста, – прочирикала Сарина. И снова стала серьёзна. – То, что я использовала во время игры, называется мгновенным предвидением. Иногда виирай пользуются им, сами того не понимая и не отличая от интуиции. Осознание своих возможностей обычно приходит не ранее третьего ранга, а у тебя – лишь второй. Но мгновенное предвидение доступно всем, даже тем, у кого первый ранг. Это доказано. – Кем? – поинтересовалась Миреска скептически. – Эниром Мозаичником, – ответила Сарина с глубоким уважением. Ответом было лишь: – О! Только неизлечимо глухой виирай не слышал об Энире Мозаичнике, да и тому, пожалуй, давно объяснили на пальцах, кто это. А сам Энир больше века назад стал не столько живым из плоти и крови, подобным другим своим соплеменникам, сколько нарицательной величиной и маяком для всех стремящихся ввысь. Единственный за всю писаную историю виирай, ставший Высшим, хотя от рождения имел только второй ранг, как Миреска. Вот уж действительно – «о!» – Я не буду сейчас читать тебе лекции с теорией, объяснять, в чём состоит основная проблема, стоящая перед любым прекогнистом, чем мгновенное предвидение отличается от системного прогноза, актуального предсказания и прочих классов предзнания. Это тебе ни к чему. А вот освоить конкретный приём вполне тебе по силам. Миреска хитро прищурилась. – А ты не боишься, что я стану тебя обыгрывать в «коснись меня»? – Ты сперва стань достойной соперницей, а там посмотрим. – Так. И что мне надо делать, чтобы посрамить тебя в этой детской забаве? – Тебе – ничего. Просто продолжать игру. Но не помешает немного усложнить правила. Две ладони! Внимание… бью! Забава, ставшая серьёзной, продолжалась. Спустя некоторое – небольшое – время Сарина перестала предупреждать об ударе, и Миреска ответила ей тем же. По молчаливому согласию правила претерпели ещё одно изменение. Теперь никто не стремился к чистому выигрышу, то есть к полноценному хлопку ладони о ладонь. При выросшем темпе и увеличенной тяжести хлопок был слишком болезненным и притуплял реакцию. Теперь Сарина и Миреска просто стремились коснуться друг друга. Хотя бы кончиком пальца, мимолётно. И не обязательно «парной» ладони. Но (ещё одно незаметно изменившееся правило) засчитывалось только касание ладонью тыльной стороны кисти, а не ладони и не запястья с предплечьем. Порой две руки устраивали охоту за одной, зажимая её в «коробочку»; порой действовали раздельно или, лучше сказать, создавали иллюзию раздельных действий. Сосредоточение и напряжённость молчаливой схватки достигли такого накала, что как магнитом притянули к состязающейся паре группу наблюдателей. – Во дают девчонки! – присвистнул кто-то. На него зашикали. А посмотреть и впрямь было на что. Темп атак и уклонений достиг такого уровня, что оставил бы позади даже поединок фехтовальщиков. Это был темп настоящего боя. Движения могли показаться отрепетированными, если бы не рваный, если не сказать больше, ритм. Миреска окончательно отказалась от попыток управлять движениями рук сознательно и перешла на голые рефлексы. Краем глаза она заметила, что Сарина продолжает «игру», закрыв глаза, и тоже зажмурилась. Ничего не изменилось. Даже вслепую четыре руки продолжали плести сложный узор выпадов, финтов и уклонений. Не сбиваясь. И почти не касаясь друг друга. – Всё, – сказала Сарина, резко прижимая свои ладони к скамье. – Ещё немного, и я стану ошибаться не потому, что действительно ошиблась, а потому, что, в отличие от тебя, устала. Хочешь ещё поразвлечься? – Хочу. – Тогда завяжи глаза, встань лицом к стене, а любой желающий пусть попробует достать тебя, бросив шарик от пинг-понга. Есть желающие? Хор голосов дружно рявкнул: – Да! Сказано – сделано. Словно по велению Высшего явились плотная чёрная повязка, шарики и целая очередь ждущих своей очереди бросить их. Кто-то запасся ракеткой для пинг-понга. Кто-то стал доказывать, что это жульничество и ракетку надо отнять. – Не надо, – сказала Сарина. – Пусть попробует. И по очереди кидать не обязательно, можете хоть впятером за раз стараться. Всё равно вряд ли… Так оно и было. Стоявшая у стены Миреска уклонялась от бросков настолько успешно, что это казалось чудом. Ни мощно выстреленный при помощи ракетки, ни брошенный с двойным отскоком, ни полетевший в цель одновременно с несколькими другими шарик не касался её. Не мог коснуться. Она просто-напросто переминалась с ноги на ногу, иногда наклонялась или резко приседала… а бросающие мазали. Все, как один. Наконец она сорвала повязку и повернулась. Лицо и особенно глаза её словно светились. – Эй, Миреска! – воскликнул последний из промахнувшихся, рослый и жилистый, со знаками различия старшего сержанта мобильной пехоты на рукавах комбинезона. – Когда ты успела выучиться этому трюку? – Такое чувство, что я всегда знала его, – был ответ. «Так и должно быть», – подумала Сарина. Хотя пик подстройки уже миновал, она всё ещё очень хорошо чувствовала состояние Мирески, наслаждаясь смещённым и обострившимся восприятием мира так, словно сама только что открыла для себя это чудо. И желание оказаться в кабине своего собственного стайгера в этот момент не тревожило Сарину даже самой лёгкой тенью. – Продолжим урок, – сказала она Миреске, поднимая руки в прежнем жесте – раскрытыми ладонями к партнёру. Та с готовностью уселась напротив. Новый раунд «забавы» начался вроде бы так же, как закончился старый. Вроде бы. Потому что прежний ритм – рваный, взрывной, переменчивый, но всё же довольно заметный – куда-то исчез. И даже наблюдатели, от взгляда которых ускользали нюансы, могли заметить, как на лице Мирески проступают обида пополам с недоумением. – Ты мошенничаешь! – обвиняюще воскликнула она, прижимая ладони к скамье тренажёра. – Ничуть. Я просто перешла к новому этапу. – Какому ещё этапу? Сарина вздохнула и тоже положила ладони на скамью. – Самое простое – когда рисунок виден кому-то одному. Тот, кто воспринимает рисунок, может подстроить его под себя… в меру собственного видения, конечно. Это просто до очевидности. Но что происходит, если рисунок видят сразу двое, причём каждый хотел бы изменить его в свою пользу? – И что же? – Очень просто: рисунок перестаёт быть однозначным. Появляется глубина. Множатся варианты, минимальное число которых равно числу видящих рисунок, а максимальное стремится к бесконечности. Сначала я просто давала тебе ощутить рисунок, постичь его. Понять. Я не пыталась изменить что-либо, только наблюдала. Теперь я начала вмешиваться. Это не мошенничество, это выход на новый уровень. Сосредоточься на том, чтобы воспринять как можно больше узоров вероятности. Это и только это может привести к успеху. – Ясно. Продолжим? – Продолжим. Заранее закрыв глаза, чтобы не отвлекаться, Миреска подняла руки. Сарина повторила её жест и тоже закрыла глаза. Четыре руки снова принялись плести узор бросков, уклонений и блоков. Но… медленно. То и дело они зависали в одном положении. Поначалу ненадолго, причём, если одна рука зависала, остальные продолжали движение. Потом начались синхронные зависания. Наконец, Миреска и Сарина отвели руки на «исходные позиции». И остановились совсем. Никакого движения. Только обещание движения – в чистом виде. А вот выражения лиц Сарины и Мирески менялись. И наблюдать за этой сменой было так же интересно, как за мельканием охотящихся друг за другом рук. Вот одно из лиц озаряет улыбка, но она тут же сменяется внезапным испугом, а там и напряжением на грани боли. Взрыв торжества, удивление, страх, радость, снова страх, азарт, отчаяние, упрямство… и всё это – быстро, как в ускоряющем вращение калейдоскопе. Так быстро, что вскоре переменчивые настроения слились воедино, перестав отражаться на лицах по отдельности и переплавившись в нечто усреднённое. Новое выражение можно было бы назвать отрешённым, если бы за его фасадом не скрывалось бешеное напряжение скрытых от глаза манёвров. И вот Сарина медленно, очень медленно повела одну руку вперёд, словно нарочно подставляя её под удар. Миреска долго не отвечала. Зато когда ответила, её кисть мелькнула с быстротой кончика хлыста. Свободная рука Сарины мелькнула немногим медленнее… мимо. Но она и не должна была попасть, потому что подлинной целью было запутать Миреску и подловить в середине замаха её вторую руку. Подлинной ли? Уйдя от ловушки, Миреска слишком поздно поняла, что в гибкой тактике Сарины предусмотрена целая цепь ловушек, понемногу уводящих в тупик, к моменту, когда некоторое преимущество в силе и скорости движений не спасёт её от касания ладони противницы. А сообразив, отдёрнулась назад, прерывая схватку. – Браво! – сказал один из только-только присоединившихся наблюдателей. – А ведь отступление в безнадёжной ситуации перед лицом сильнейшего может быть приравнено к победе. Скажи-ка мне, любительница поглядеть из-за спины, как насчёт матча с настоящим противником? Сарина встала, повернулась и смерила взглядом узкоплечего мужчину – даже более узкоплечего и низкорослого, чем она сама, с лицом, наводящим на мысли о грубо смятой и второпях распрямлённой бумаге. Изучила знаки различия на форменном комбезе. – Почтенный первый штурман делает мне честь, – сказала она натянуто. – От такого предложения не следует отказываться. Что ж, займите место моей ученицы. Узкоплечий прищурился. Ни обращение «почтенный», намекающее на разницу в годах (а тем самым – и опыте), ни слово «ученица», прямо указывающее на его ошибку, ему ничуть не понравились. Девчонка, конечно, имела некоторое право на ответный удар, но… – Я – Рало Файени, – сказал штурман. – Могу я узнать ваше имя?.. Краткая пауза. – Да, конечно. Я – Сарина Келл Морайя. «Так вот каково её полное имя», – подумала Миреска. «Трёхчленное. Значит, она входит в одну из высоких ген-линий. Аристократка… свела ведь судьба!» Штурману это имя явно сказало больше, чем ей. – Морайя? – повторил он. – А вы… – Это не важно, – перебила Сарина. – Совершенно не важно. Конечно, если вы всё ещё хотите поучаствовать в этой детской забаве. Не говоря ни слова, принявший вызов Рало Файени подошёл вплотную и сел на освобождённое Миреской место. – Кажется, ты проиграла? – Проиграла, проиграла, – без следа вопросительной интонации подтвердила Сарина. – Хотя пару раз мне всё-таки удалось удивить первого штурмана. Миреска приподняла одну бровь, а когда поняла, что Сарина не склонна замечать молчаливые намёки, осторожно сказала: – Мне кажется, ты довольна исходом? – Правильно кажется. Видишь ли, мы со штурманом составляем столь же неравную пару, как ты и я. Есть много областей, в которых Рало Файени и пытаться бы не стал со мной состязаться. Целительство, предметная область, чистая пси-энергетика… но предвидение – это его стезя. Его хлеб как пилота межсистемных проколов. Его интуиция достаточно остра и зряча, чтобы предугадывать выпады пси-штормов в одиннадцатимерности. И всё же я бы могла, пожалуй, свести матч вничью… если бы имела дело с обычным пилотом. Но Рало – бывший истребитель, привыкший к кабине стайгера. Должность на этом транспортном корыте он отбывает, как наказание. – Ты читала его личное дело? – Нет, что ты. У меня нет допуска к настолько личной информации. Но в поединке – таком поединке – поневоле многое узнаёшь о сопернике. А кое-что утаить невозможно. – Если ты не рассчитывала на выигрыш, зачем было играть? Сарина неожиданно улыбнулась. – Есть, – сказала она, – старое изречение, выбитое над входом в Школу. Неписаное правило, которому должен следовать всякий Владеющий. «Если с вершины тебе лучше виден путь, укажи его стоящему ниже по склону. Если кто-то взобрался выше тебя – поблагодарив, прими указание». Ты ведь тоже не рассчитывала выиграть у меня… или рассчитывала? Смущённая, Миреска увильнула от ответа, задав новый вопрос. – Поневоле многое узнаёшь, да? А что узнал о тебе он? Сарина пожала плечами и промолчала. Несколько мири-циклов спустя, когда Сарина снова покинула тренажёрный зал, из-за спины Мирески раздалось негромкое: – Эй, подруга! – Чего тебе, Ласкис? В тоне неторопливо обернувшейся Мирески не было большой приязни, но и явного неприятия тоже не было. Рослый старший сержант – один из тех, кто безуспешно кидал в Миреску шариками – подошёл поближе: – Ну, выяснила что-нибудь насчёт этой пташки? – Выяснила, выяснила, – буркнула она. – Только не так уж много. – Всё равно колись. – Во-первых, она Владеющая из числа высших аристократов… – Что она из «деревяшек», я и сам догадался. Я же стоял рядом, когда она назвала своё имя. – Не перебивай меня, Ласкис Тиррай. И слушай внимательнее. Между «деревяшками» и аристократами есть разница, хотя многие её не замечают. Не хотят замечать. Так вот, Сарина – из аристократов. Усёк? – Угу. – Я тебе говорила, что ты преизрядная задница, Ласкис? – слишком ласково спросила Миреска. Впрочем, большого впечатления её слова не произвели. – Неоднократно, – буркнул сержант. Вздох. – Если коротко, наша… пташка летит вместе с нами и останется на базе в тринадцатом подсекторе. В качестве инструктора пси-подготовки. – Маловато, – заметил Ласкис, потерев мочку уха. – Вот как? Ладно, вот тебе ещё кусочек: силпан она проводит взаперти, одна. А теперь спроси о том, что тебе на самом деле нужно. Задавай свои вопросы, Ласкис, пока я добрая и щедрая. Миреска помолчала. И добавила: – Оба вопроса. Сержант слегка смутился. – Ну, вообще-то об этом я уже спрашивал. Что за новый трюк ты выучила? Ты что теперь, умеешь видеть затылком? – Это гораздо больше, чем просто трюк, – был ответ. – Это… трудно передать словами. Но я бы посоветовала всей нашей группе выучиться этому. – Как? – Очень просто. Обратитесь к аристократической пташке по имени Сарина Келл Морайя. Я уверена: она не откажет. Ласкис помялся, продолжая терзать мочку уха. – Я жду продолжения, – напомнила Миреска. – Когда у тебя наступает силпан? – спросил сержант. – Примерно через десять мири-циклов. Если постучишься, я открою. Вместо ожидаемой радости на лице собеседника отразилось ожидание подвоха. – Добрая и щедрая, да? Миреска вздохнула. – Послушай, Ласкис Тиррай, я и сама преизрядная задница. Ты это знаешь. Но к своим я этой самой задницей поворачиваюсь редко… и не в таких случаях. Приходи. Я серьёзно. Сержант не улыбнулся, но лицо его ощутимо изменилось. Ушло некое напряжение, заметить которое раньше было непросто, но которое стало очевидным теперь, когда тень ушла. Такая тень часто ложится на лица тех, чей родственник страдает от хронической болезни. – Приду, – пообещал Ласкис. И отходя, добавил с ухмылкой: – То-то будет праздник! – Задница, – бросила Миреска. – В зеркало глянь, – был ответ. Транспортник приближался к своей цели. Его туша выполняла субсветовые манёвры перед входом в последний прокол, когда Миреска вызвала Сарину по телесвязи и назначила ей свидание в малой шлюзовой второго трюма. Заинтригованная, Сарина пришла раньше назначенного срока, но её уже ждали. Правда, не Миреска, а другой её ученик – среднего роста, упругий, как мяч, и подвижный, как ртуть, капитан Зилен. В группе из пяти инструкторов по бою и тактике, в которую входили Миреска, Ласкис и ещё двое виирай, Зилен был старшим. И не только по званию. – А, ты уже здесь, – хмыкнул капитан, бросая взгляд на запястье. – Раненько. Но мы успели. – Успели что? – Заходи. Увидишь. Внутренняя перегородка шлюза, выполненного по типовому проекту «двойная челюсть», сомкнулась; внешняя перегородка, ведущая в трюм, разошлась. В огромном, освещённом едва ли на треть пространстве, разгороженном крепёжными решётками с безликими контейнерами, бросалось в глаза пятно прожекторного света, падающего откуда-то сверху на участок центрального прохода. А в самой середине этого пятна не просто бросались в глаза, а прямо-таки резали взгляд четыре тускло блистающие фигуры, похожие на очень рослых виирай в скафандрах. Ещё мгновение, и Сарина поняла: это не скафандры. Вернее, не обычные скафандры. – Позволь представить тебе образцы активной брони «Серефис М12», – сказал Зилен. В голосе капитана звенела приглушённая медь гордости. Как заворожённая, Сарина сделала шаг вперёд. По строю из четырёх фигур прошло слитно-неразличимое движение, от которого они словно стали ещё выше, и ртутный блеск их поверхности почти мгновенно сменился матовым серо-зеленым цветом, очень точно имитирующим оттенок полевой пехотной формы. На этой «форме» даже знаки отличия проступили. – А вы не нарушаете правила этой демонстрацией? – Нарушаем, – подозрительно охотно согласился Зилен. – Активная броня, тем более с энерговооружённостью по классу М12, должна перевозиться только в режиме полной консервации. Но встроенные бум-бумы мы отключили, так что риск серьёзно что-нибудь покурочить минимален. А если бы даже не отключили! Моя команда состоит из настоящих профи. – Ладно. Но зачем вы меня сюда вытащили? Покрасоваться? Если так, должна признаться: зрелище впечатляющее. Но оценить его по-настоящему я вряд ли способна. – Это дело поправимое. – Что? Строй из четырёх фигур в активной броне распался, превратившись из фронтальной линии в короткий коридор. В конце этого коридора стояло ещё два комплекта АБ, неподвижно склонённых в одной и той же неживой позе. – Хочешь нарушить ещё штук восемь правил с инструкциями и ощутить себя в самой прочной шкуре из всех мне известных? Сарина не колебалась ни секунды. – Конечно, хочу! – Тогда вперёд. Правый комплект мой. На ходу капитан Зилен, не теряя времени, излагал краткий вариант вводной. – Первое, что надо знать, прежде чем запаковаться в это великолепие – «Серефис М12» является первым массовым образцом брони, действительно достойной названия «активная». Старейшие представители славного рода АБ были не более чем бронированными скафандрами, снабжёнными системой мускульного усиления. Без этой системы виирай просто не смог бы нести на себе их вес. С тех пор прошло много хин-циклов. АБ постепенно усложнялась, обзаводясь всё новыми и новыми функциями. Всё больше и больше времени требовалось, чтобы освоить управление этими функциями хотя бы на минимальном уровне. Компьютеры, которыми оснащались даже самые примитивные образцы АБ, взяли на себя часть задач по управлению, но далеко не все. Возникало всё больше жалоб со стороны пехотинцев, требования к которым становились всё жестче. Чем кончился этот сомнительный прогресс, догадаться нетрудно. Не так давно партии новейшей АБ, поступившей в войска, просто перестали расконсервировать. Если управлять ею стало труднее, чем летательными аппаратами атмосферных классов, зачем вообще её использовать? Не лучше ли обойтись старой, попроще и подешевле? – Тогда конструкторы брони напряглись, – сказала Сарина, – и усложнили броню настолько, что управление кардинально упростилось. – Верно. Если немного привыкнуть, «Серефис» начинает казаться продолжением твоего тела. И это не преувеличение. Залезай внутрь, но не пугайся. – А что? – Внутренний размер каждого комплекта этой АБ – величина переменная. Зависит от размеров того, кто в неё влез. Когда начнётся подгонка, не дёргайся. – Ясно. Раскрытые края брони сомкнулись за спиной. Сарина подавила дрожь и постаралась замереть. Не получилось: подгонка оказалась довольно динамичным процессом. Тьма, полная щекочущих прикосновений. Ватная тишина. Ещё одно касание – словно резиновый обруч опустился на голову от затылка ко лбу, слегка сдавив и тотчас же снова отпустив виски. Свет. Мягкий нейтральный голос: – Ввод речевых команд задействован. Контрольные тесты показывают полную исправность всех систем. Встроенное вооружение и система самоуничтожения блокированы стоп-кодом. Блокировка может быть снята только в ходе двусторонней обратной процедуры. Пилот, вы даёте команду на снятие блокировки? – Нет, – откликнулась Сарина. – Активность системы самоуничтожения мне ни к чему. – Боевые действия с отключенным вооружением малоэффективны, – предупредил тот же нейтральный голос. – Боевых действий не предвидится. Выведи список основных возможных инструкций в виде плывущего текста. Так. Ага… прекрасно… чудно… что? Ну ни фигусеньки амбар! Здорово! – Команды не распознаны. – Перейти на ввод команд посредством прямого нейроинтерфейса. Ввод речевых команд временно отключить. Принято, – прошелестело в сознании. «Включить боевой коммуникатор в режим перебора частот», – со скоростью мысли приказала Сарина. И даже не столько приказала, сколько подумала, на миг зафиксировав взгляд на соответствующей строке списка инструкций. «Дать обзор окружающего пространства в обычном диапазоне. Включить внешние микрофоны и динамики. Включить двигательную систему в режим полной обратной связи. Разблокировать двигательные функции. Включить систему оптической маскировки, схема – имитация полевой пехотной формы». Принято. Зафиксирована рабочая частота боевого коммуникатора, полоса стандарт-8. В поле зрения немедленно проявилось ещё одно полупрозрачное окошко информирующего меню с подписью «канал стандарт-8». Сквозь него, как и сквозь другие окна, было прекрасно видно трюм и выстроившихся вокруг виирай – каждый в своей АБ. В ушах зашелестели обработанные (большей частью очищенные и усиленные) звуки: потрескивание, скрип, тончайшее – на самой грани слышимости даже после усиления – пение мини-реакторов брони. Сарина не приказала комплекту выпрямиться и встать, удерживая равновесие. Она просто выпрямилась и встала… а полная обратная связь с двигательной системой АБ сделала остальное. – Как ощущения? – спросила через внешние динамики Миреска, «Серефис» которой стоял вторым слева. – Великолепно, – ответила Сарина тем же способом. – Спасибо всем огромное! Через канал стандарт-8 донеслось бесплотно и очень быстро, но всё равно узнаваемо: «Бездна! Она слишком быстро разобралась с управлением. Миреска! Поклянись, что ты ничего ей не говорила и никак не готовила!» «Клянусь всеми своими зубами и теменной костью впридачу, Ласкис. Всё было честно. Так что с тебя угощение… и ещё кое-что». «Спор отменяется», – а это уже Зилен. – «Ласкис ставил на 16 арум-циклов, я на 4, но Сарина управилась за считанные тины, значит, я тоже ошибся в разы. Одна ты почти накрыла мишень, Миреска, но тебя не допустили к спору, потому что ты знаешь нашу аристократку слишком близко». «В самом деле, как ты догадалась?» Сарина решила, что таиться и дальше будет нечестно. «Просто я как-то говорила Миреске, что мечтаю управлять стайгером. А там для связи пилота с машиной тоже используется прямой нейроинтерфейс. Очень похожий на такой, как здесь». «Ух!» – выдал кто-то (но не Миреска). После чего все единодушно и без обсуждений перешли на общение с помощью внешних динамиков. – Ну что ж, – капитан Зилен, – тогда всё становится ещё проще. Если ты училась пилотировать стайгер, с этой техникой у тебя проблем не будет. Здесь надо не столько учиться, сколько вживаться – а вжиться в образ очень рослого, неимоверно сильного, покрытого бронёй виирай, по-моему, намного проще, чем в порхающую на сумасшедших скоростях, скачущую сквозь изнанку пространства металлопластовую иглу весом в сотню тонн. – Мне начать с простейших движений? – Да. Привыкни к своей новой оболочке. Но только помни, что окружающие предметы стали очень лёгкими и хрупкими. После придёт черёд систем сенсорного усиления, коммуникационного оборудования и прочих встроенных прелестей, но движение – в первую очередь. – Слушаюсь, инструктор, – сказала Сарина. И сделала первый осторожный шаг. Натиск Дел, как всегда, было невпроворот. Полковник Давирра вздохнул. …Генерал Мич опять заперлась и никому не открывает. Мич всегда запирается через четыре юл-цикла на пятый и половину шестого, чтобы, плавая в горячей ванне, высосать несколько литров кустарного местного сайгра, запивая его слабо разведённым спиртом. Потом она некоторое время не будет годна ни на что, кроме тяжёлого дыхания, а следующие два цикла будет медленно выплывать из похмельных бездн к своему нормальному состоянию. Четыре юл-цикла будет то лихорадочно активна, то отрешённа до аутизма, и в разгар очередного приступа отрешённости снова уползёт к себе для дегустации сайгра. Впрочем, этот стиль командования – далеко не новость. Мич всегда такая, независимо от привходящих обстоятельств. …Двое рядовых, не придумав лучшего развлечения, подрались. Прямо на полигоне. Под взглядами офицеров и инструкторов. И – не снимая брони! Хорошо ещё, что один из инструкторов (надо бы как-нибудь наградить парня) вовремя вмешался, пока остальные стояли в ступоре или делали ставки, и поотключал в броне драчунов всё, что можно было отключить внешними командами. Жаль, что подачу кислорода таким образом перекрыть в принципе невозможно. Как бы то ни было, теперь один из зачинщиков коротает время в медблоке, лелея переломы, другая сидит в карцере, а техники поминают обоих разными интересными словами, латая два учебных комплекта АБ. Конечно, ничего страшного с бронёй не случилось, её восстановят на все сто процентов, но статистика случаев агрессии и травматизма без того заметно превышает лимит для текущей четверти хин-цикла. А специфическая армейская фантазия, потребная для написания оправдательных рапортов, у него, Давирра, что-то поистощилась… …На складе законсервированных образцов АБ очередное ЧП. В ходе более тщательной, чем обычно, проверки обнаружен некомплект кое-каких особенно дорогостоящих компонентов – в частности, систем наведения, распознавания целей, сенсорных блоков и прочего, без которых АБ – не АБ, а ходячий гроб. Вот это, знаете ли, уже по-настоящему серьёзно, за такое могут не то что задержать присвоение звания или урезать довольствие, а элементарно поставить на отработку на весь остаток жизни. А что? Запросто. То, что некий Давирра Сарот о факте хищения даже не подозревал, трибунал не смягчит ни в малейшей мере. Скорее уж наоборот… Но «плановый» запой генерала Мич, драка на полигоне или даже хищение компонентов брони – просто фон. Рабочая обстановка, так сказать. Что по-настоящему важно и что входит в его прямые служебные обязанности как дежурного офицера базы, так это прибытие транспортника. Вот с чем хлопот точно будет по самое горлышко. Утешает только одно: с этим транспортником прибывает в основном техника, вооружение, запчасти к тому и другому, продукты питания плюс прочее неодушевлённое имущество, а не два полка новобранцев. Эти самые два полка (только не новобранцев, а закончивших базовый курс муштры пехотинцев) предстоит на транспортник засунуть, предварительно его разгрузив. Впрочем, кто-то живой этим рейсом да прилетел. Кто? А вот сейчас посмотрим… Давирра привычно пробежался чуткими пальцами по панели ввода и устремил взгляд на появившийся перед глазами список. Немаленький список, надо заметить. Хотя и вполне терпимый. Вполне, вполне… Стоп. Это что ещё за чудо? Сопроводительный файл поверг полковника в мгновенный ступор. Владеющая такого ранга аж из Главного Узла – и в такой должности? Здесь? Под его командованием? Стоп ещё раз. Ей же всего… ух. Вчерашняя выпускница этой их знаменитой Школы! Давирра закрыл глаза и ожесточённо потёр лицо. Не помогло. Понимания ситуации как не было, так и не прибавилось. «Логика и снова логика. Если соплячка (но от рождения могущественная соплячка из выдающейся ген-линии) оказывается в нашем болоте под самым дурацким из возможных предлогов, это значит… ну и что же это значит? Да скорее всего то, что она исхитрилась учудить нечто совсем уж несообразное, за что её и упекли сюда. Не навечно упекли, ясное дело, и даже не надолго. Так, в чисто воспитательных целях, чтобы впредь думала о последствиях, прежде чем чудить. И чтобы пыль, ею поднятая, успела осесть. Кто упёк? Наверно, родные и упекли. Логично? Так логично, что аж кишки в спираль сворачиваются. Ох и повезло мне! Ох и будут же у меня проблемы в самом скором времени!» Послав ещё один запрос через местную коммуникационную сеть, Давирра обнаружил, что плотность метеорных потоков, ещё не так давно повышенная, в настоящий момент упала ниже усреднённой «нормы», так что первый из челноков с транспортника уже спускается к базе и вот-вот совершит посадку. Обнаружив это, полковник сорвался с места, выскочил в коридор и потрусил к дежурному ангарному блоку. Он крепко опасался, что неприлично юная и неприлично сильная Владеющая из Главного Узла может натворить бед, если решит, что Её Блистательность встречают неподобающим образом. – И ты думаешь, вот это так просто проглотят? Сарина вздохнула, перевела взгляд с Мирески на Зилена и обратно. – Если честно, нет. Никак не раньше, чем увидят, на что вы способны, да и тогда – никаких гарантий. Правило Первое встаёт на пути в свой полный бронированный рост. – Какое ещё правило? – Зилен слегка нахмурился. Сарина махнула рукой, уткнувшись в экран компакта, что-то в последний раз вычитывая и исправляя. Миреска ответила за неё: – Правило Первое гласит, что всё должно идти, как идёт. Я верно изложила? – Если упрощать по самое некуда – верно, – буркнула Сарина. «Нервничает», – подумал Зилен. И поймал себя на нешуточном сочувствии – таком, словно Сарина была его сестрой. Младшей. По хинам так оно и выходило. – Правило Первое, – снова заговорила Миреска, обращаясь преимущественно к капитану, но держа в поле зрения также Сарину, – определяет, как работают разные сложные структуры. Вроде армии и флота. Или, скажем, медслужбы. А работают они по чётко установленным правилам, в том числе неписаным, и отходят от них неохотно. – Ясно, – кивнул Зилен. – Если раньше новейшие образцы АБ отправлялись прямиком на склад, то и с очередной новинкой надо поступить так же. Если раньше должности инструктора по пси-подготовке не было в штате, то должность эта и не нужна. – В точку. – Но ведь есть приказ о назначении и сопутствующие указания, напрямую требующие… – Есть, – перебила Миреска, – и что с того? Сколько раз бывало, что спущенные сверху директивы вроде бы выполнялись – для отчёта – а на деле всё оставалось, как раньше? Зилен прищурился. – Это уж точно. Я и раньше такое замечал, только… ну, как бы внимания не обращал. И никаких правил, конечно, не выводил. Да, плохо дело. – Не плохо, – сказала Сарина, закрывая компакт и поднимая голову. – И не хорошо. Правило Первое похоже на законы физики. Если бы оно не выполнялось, любые более-менее крупные организации просто разваливались бы сразу после создания – или ещё раньше. Слыхали заумное словечко «гомеостаз»? Вот это он и есть, в чистом виде. – А что Второе Правило? – спросил Зилен. – Его мне – вернее, нам – надо взять на вооружение, если мы действительно хотим принести пользу. На деле, а не на экране. Вы-то, надеюсь, на моей стороне? – Да. – Только ты учти, – сказала Миреска, – что мы с самого начала были не против перемен. При той-то роли, которую мы должныиграть. Втолковывать, насколько новая броня отличается от всего, что поступало на вооружение раньше… этого пойла мы уже хлебнули. Сарина снова вздохнула. – Это я учитываю. Я стараюсь учесть всё. Но о некоторых вещах пока можно лишь гадать. – Скорей бы посадка, – добавила Миреска. Зилен усмехнулся. «В жизни не встречал более странных подружек», – решил он. А Владеющая мысленно вернулась к недавнему разговору. – Ты разговаривал со старожилами, возвращающимися на базу? – Да. – Ну и как тебе? – Если одним словом – отвратительно. Нам никто не обещал курорта, но растормошить такой контингент… – Чисто психологически их можно понять. Одна только повышенная сила тяжести чего стоит. А ещё тот факт, что «Каменный кулак» – оригинальная смесь фронтира и тупика. Виирай, убеждённые, что их засунули в глубокую дыру, чуть ли не в ссылку… плюс – пьяница на посту командующего, безынициативный, заваленный работой с документами первый заместитель и второй заместитель, который, похоже, просто… – Можешь дальше не объяснять. Но что мы можем сделать? – А вот для этого я вас и собрала. Чтобы поговорить и понять, ЧТО можем сделать МЫ. И ещё – КАК нам делать это. Потому что не делать ничего, поддавшись общему настрою – не выход, а тупик. Не знаю, как вы, а я после такого перестану себя уважать. – Она права, капитан. Нам надо скооперироваться. – Ты обещаешь нам поддержку? – Любую. – А план кампании у тебя есть? – Кампании? – Привыкай, Сарина. Ты теперь среди Хранителей, а у нас все предприятия похожи на войну. И всё, что нам нужно – победа. Быстрая и неоспоримая. Потому что затяжную войну, на чужом поле и против численно превосходящего противника, мы проиграем. – Под таким углом я на это не смотрела. Значит, быстрота и натиск? – Да. – У меня идея. Что, если… Протяжное смягчённое громыхание возвестило о завершении посадки. Полковник Давирра пригладил волосы и напряжённо уставился на проём пассажирского шлюза. Успеть-то сюда он успел, но вот что делать дальше – представлял очень смутно. Как угождают капризным малолетним Владеющим, способным лёгким усилием воли размазать обычного виирай по полу, стенам или потолку, на выбор, Давирра не знал. И решил прибегнуть к той же тактике, которая обычно выручала его при встречах с инспекторами из штаба. Киваем и молчим. Киваем и соглашаемся. В крайнем случае, когда всё-таки надо что-нибудь возразить – возражаем почтительно, со всей возможной готовностью к уступкам. Авось да пронесёт… только бы не в пищеварительном смысле, огради Колесо! Из проёма шлюза потёк жиденький ручеёк новоприбывших. Взглядом ещё более напряжённым, чем прежде, полковник впился в незнакомые лица. Впрочем, не сплошь незнакомые: мелькнуло несколько неоднократно виденных лиц, принадлежавших вернувшимся из отпуска к постоянному месту службы. Физиономии отпускников были посвежевшими, но откровенно мрачными, и поздороваться с полковником иначе как простым отданием салюта ни один из них даже не подумал. Впрочем, высокое звание Давирра отчасти объясняло эту отчуждённость. Отчасти. Владеющей… как там её… Сарины Келл Морайя в первых рядах не наблюдалось. Задача по опознанию усложнялась тем, что три-образ в личном деле, который видел Давирра, индивидуальностью черт не блистал. Лицо до того среднее, что даже странно. Но среди прибывших на шаттле было не так много женщин, и пока что ни одна не выглядела настолько усреднённо. Не хочет тереться в толпе, решил полковник. Выжидает, пока можно будет выйти неспешно и с удобством, не толкаясь… В проёме показалась очередная женщина – настолько яркая и привлекательная, что Давирра моргнул, не веря собственным глазам. Потом рассмотрел на её форменном комбезе под яркой полосой, выделяющей инструктора, знак командира взвода и скрещённые мечи участника реальных боевых действий (отличие, которым сам он, к слову, похвастать не мог). Рассмотрел – и снова моргнул. Рядом с этой красавицей шагал какой-то капитан, тоже имеющий и полосу инструктора, и метку ветерана. А между этой парой в комбинезоне цвета «пехота, полевой вариант», но начисто лишённом каких-либо иных знаков различия, даже непременного креста воинской касты, шагала моложавая хмурая женщина. Или… или не моложавая, а просто кажущаяся значительно старше своего возраста? Словно в ответ на мысли полковника (подавив дрожь, Давирра подумал, что «словно» тут может быть лишним) та, на кого он смотрел, сама окинула его взглядом и негромко сказала что-то своим спутникам. Все трое дружно сбавили шаг и направились к полковнику. Очень дружно. Так, словно кожей чувствовали друг друга. Подошли. Встали. – Полковник Давирра Сарот, – представился Давирра, салютуя. – Сарина Келл Морайя? В хмуром встречном взгляде неожиданно мелькнуло нечто, подозрительно напоминающее искру юмора. – Вы правы. Я – наследница того самого Морайя. А это новые инструкторы тренинг-базы «Каменный кулак» по боевой и тактической подготовке, Зилен и Миреска. Трое других членов группы задержались на орбите. – Ага, – небрежно вставила красавица, – готовят выброс. У вас тут, говорят, часто бывают дожди из огня и камня, так что пейзаж в любом случае не пострадает. – Выброс? – переспросил полковник. Моргнул раз и ещё раз. – Вы хотите сбросить с орбиты на поверхность… Умолк. – Хотим, – подтвердил виирай в чине капитана. Как там его – Зилен?.. – Это моя инициатива. Будет хорошим началом учений, если бойцы получат первый инструктаж по пути к образцам новой брони, наденут их в точке выброса и вернутся на базу уже своим ходом. Очень… мобилизующе, на мой взгляд. Давирра обнаружил, что ему нечего сказать. Совершенно нечего. Чтобы вчерашние сопляки, едва успевшие (если успевшие!) выучить пехотный устав и только-только познакомившиеся со старыми учебными образцами АБ, простыми настолько, насколько это вообще возможно, сходу разобрались в системе управления новейшей бронёй? – Да расслабьтесь вы, – проницательно сказала Сарина, снова фокусируя на себе его внимание. – «Серефис М12» – это не просто активная броня, а чудо технической мысли. Управляется через нейроинтерфейс. Освоиться с ней проще, чем с туфлями на высоком каблуке. – Это уж точно, – Миреска. – Сарина знает это не понаслышке. Она сама разобралась с управлением всего за арум-цикл. – Меньше, – возразил Зилен. – И это при том, что эти озорники устроили мне тест-сюрприз, – добавила Сарина с плохо скрытой гордостью. Полковник тупо смотрел на руку Мирески, покровительственно опирающуюся на плечо Сарины (Владеющая! Не просто дочь, а наследница того самого! Главный Узел!) и смутно чувствовал, что его понимание ситуации, устав бороться со стихией, погружается всё ниже и ниже. К самому дну. В тину, мрак и тупое молчание. – Вы не покажете нам базу? – донёсся откуда-то медлительный, странного тембра голос. Заданный им вопрос оказался чем-то вроде верёвки, брошенной упавшему в колодец. – Да, конечно, – сказал Давирра. – Идите за мной. Обмен мыслями. Это был самый свежий из освоенных пси-трюков. На полноценный обмен трюк не тянул, являясь чем-то более эфемерным, возможным лишь благодаря рангу и чувствительности Сарины. После простого сигнала, который могла подать одна из них, Сарина обостряла свою чувствительность к определённой «полосе» мысленных сигналов, считывая то, что Миреска туда «выложит». А поскольку воспринять ответ самостоятельно Миреске было не по силам, Сарине приходилось «втискивать» его в мозг подруги. Втискивать точно так же, как при ментальном вторжении, только, разумеется, гораздо мягче. В целом этот «обмен мыслями» был похож на обычный разговор в немного ускоренном темпе. С той разницей, что услышать его не мог никто, кроме них двоих. «Мы не перестарались? Сдаётся, ты опрокинула уж слишком много представлений о мире, с которыми этот бедняга свыкся». «Есть немного. Но по-настоящему перестараться в таком деле трудно. Вот увидишь: теперь, когда в глазах полковника мы стали чем-то вроде стихийного явления, он будет готов согласиться со всем или почти со всем, что мы предложим».«Хорошо бы. Люблю покомандовать».
«Я заметила».
Пауза.
«Вот только полковник – не самый старший офицер базы».
«А кто старший?»
«Я ведь говорила… И разве ты не заглядывала в файлы?»
«Да как-то не до того было…»
«Давирра – первый заместитель генерала Мич Тарврен. В теории он отвечает за учебную часть и заодно за кадровый вопрос».
«В теории? А на практике?»
«А на практике при такой начальнице, как эта Мич, Давирра большую часть времени исполняет её обязанности в довесок к своим собственным».
«Так это её ты назвала пьяницей?»
«Увы, да. Хотя мне кажется, что с её пороком не всё так просто. Если она справляется со своими обязанностями… а если не справляется, но остаётся на своём посту… ладно. Суть в том, что есть область, куда полковнику Давирра прямого хода нет. Догадываешься, какая именно?»
«А тут и гадать не надо. Ясно, что интендантская служба вместе с ремтехотделом живёт под кем-то другим».
«В точку. Снабжением, техникой и обслуживающим её персоналом – большей частью
гражданскими на контракте – рулит полковник Гисош. Сам он, впрочем, предпочитает называться рей-ордером, чин полковника ему присвоен формально, для лучшего
взаимодействия с Хранителями. Выслужился он не по линии пехоты и тем более не по линии флота. Сомневаюсь, что он хотя бы раз надевал активную броню… впрочем, какая там АБ! Он мог и оружия-то в руках не держать».
«Откуда ты столько знаешь? Мысли Давирра читаешь, что ли?»
«Он не Владеющий, так что читать его мысли мне нельзя. Да и нужды нет. Я изучила положение дел на базе, тупо просматривая документы из очень, очень длинного списка файлов. Кстати, навыки скорочтения и интуитивного анализа будут темой нашего следующего урока».
«Дрожу от нетерпения».
«Не дрожи».
«Есть отставить дрожать!»
«Хохмачка».
«Так точно! А как ты будешь брать в оборот этого Гисоша?»
«У меня готово три плана с вариациями, но я ещё не решила, какой именно пущу в ход. Решу по ситуации. Ясно одно: без поддержки или хотя бы нейтралитета Гисоша не обойтись. «Серефис М12» хороша во всех отношениях, кроме техобслуживания. Конструктивная сложность нашей брони – её единственное уязвимое место».
«Откуда на базе взяться покойнику?»
«Покойник? Какой ещё покойник?»
«Воет».
«Это же сирена!»
Застонав (и не слыша собственного стона), Мич с натугой села. Переждала серию рвотных позывов, успешно подавив их и переждав вспышки головной боли при каждом судорожном спазме. Потом встала, покачиваясь. Распрямилась.
Пошла к двери.
На полпути она вспомнила, что на ней нет ни единой нитки, и машинально развернулась к встроенному шкафу с одеждой.
Сарина следила за двумя группами точек. Одна группа стремительно пожирала расстояние, приближаясь к планете. Другая группа точек, двигаясь далеко не так быстро, летела к базе беспорядочным роем. Расстояние, которое должны были преодолеть эти точки, было меньше в десятки и сотни раз, но…
Последние комментарии
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад