Год кометы и битва четырех царей [Альваро Кункейро] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (71) »
Альваро Кункейро Год кометы и битва четырех царей
И увидели они его издали, и прежде, нежели он приблизился к ним, стали умышлять против него, чтобы убить его. И сказали друг другу: вот, идет сновидец; пойдем теперь, и убьем его, и бросим его в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его; и увидим, чтó будет из его снов.Библия, Бытие, 57,18–20
ПРОЛОГИ
Автор написал пролог к этому роману. Потом написал другой. Не в силах решить, какой из них лучше, решил опубликовать оба.I
Наше повествование следовало бы начать с сотворения мира, как это делается в старых хрониках. Но мы начнем со смерти одного человека. — Ясное дело, иностранец. — Такие красные штаны носят на востоке, — заметил капрал, который стрелял первым. — И еще на сцене в театре, — добавил молодой стражник, поглаживая окладистую бороду. Он сидел на толстом корне смоковницы, откинувшись к стволу. — Я это видел года два тому назад. Вышел из-за занавеса актер, будто бы слепой, а на самом-то деле зрячий, и давай орать в стихах, мол, не найдется ли в этом городе девушки, которая взялась бы водить его по дорогам. Он был высокого роста, шарил перед собой руками, пока не нащупал цветы — они стояли в вазе на столе, — и призвал их быть свидетелями своего несчастья. Сказал, пусть шипы этих роз жалят его руки, и попросил древних богов (перечислил всех по порядку), чтобы они превратили его пальцы в глаза. Публика плакала, а одна девка из заведения Калабрийки, ну, эта тощая дылда с голубыми глазами по кличке Кукла, встала с места и крикнула, что она, дескать, согласна водить его по улицам. Он перестал прикидываться слепым, велел ей сесть и пожаловался: вот всегда так, в каждом провинциальном городе обязательно найдется слишком уж чувствительная душа, которая испортит ему всю обедню. Но потом растрогался, видя, как она стоит в ложе, простирая к нему руки и бросил ей одну из роз, а потом продолжал плакаться на свою судьбу. Так вот, на этом актере и были красные штаны с черной полосой под коленками. — Но у этого на штанах нет черной полосы. — Значит, он не тот актер. Человека застрелили, когда он собирался перескочить через невысокую каменную ограду у спуска к реке, и он упал, замертво неподалеку от смоковницы. Капрал прострелил ему ногу, а стражник по прозвищу Ветеран попал ему в грудь — беглец повернулся к ним лицом, когда ему крикнули: «Стой!» Качнулся вперед, прижал руки к груди, упал на колени, еще попробовал подняться, потом раскинул руки и упал ничком. Теперь он лежал у самой ограды, уткнувшись открытым ртом в свежеразвороченную землю возле кротовой норы, прорытой, как видно, утром того же дня. В лучах заходящего солнца огнем вспыхивали блестки слюды на камнях ограды. Капрал прикладом карабина и ногой перевернул труп. Да, конечно, иностранец. Если б его обыскать, наверно, нашли бы какую-нибудь бумагу, где написано его имя, вон и в синем пиджаке есть карманы, и в штанах. Но это уж дело судьи. — А на другой день никто из местной знати в театр не пошел, из-за того что этот актер бросил цветок Кукле, она ведь отпетая шлюха, нацепит шляпку с перьями и шастает по бульвару. Может, у него такое имя, что ни прочесть, ни тем более запомнить. Надо, чтоб все иностранцы, какие приезжают в нашу страну, называли себя каким-нибудь христианским именем из двух слогов. Ей-богу, нужен какой-то общий язык для всех имен! На грудь незнакомца сели две зеленые мухи, привлеченные вытекшей из раны и уже свернувшейся кровью. Еще одна муха, побольше, темно-синяя, ползала по лицу умершего, задерживаясь у тонких губ, летала над открытыми глазами, но сесть на них не решалась. Капралу показалось, что глаза у покойника имеют какое-то странное выражение. Щеки свежевыбриты, вот если бы он еще и улыбался… Да, этому лицу недостает улыбки, рот полуоткрыт, тонкие морщинки веером расходятся от уголков глаз к вискам. Капрал улыбнулся — не последует ли мертвый его примеру. Нет, мертвец — он и есть мертвец. Слетались мухи. Теперь их было уже шесть зеленых и две темно-синих. — А роза-то была тряпочная, и Кукла решила отнести ее в церковь, а не прикрепить к спинке кровати в изголовье, как советовали подруги. Ему лет тридцать пять. Рост — метр восемьдесят. Вес — около семидесяти пяти килограммов. Во рту что-то поблескивает — золотой зуб. Пролежит у стены до утра, ничего с ним не сделается. А патруль должен еще пройти по берегу до моста. В город они вернутся к ужину, а наутро следующего дня придут сюда с помощником судьи, судебным врачом, комиссаром по делам иностранцев и добровольными санитарами. Застрелили они его в соответствии с законом, этот иностранец прятался за смоковницей, потом побежал к каменной ограде. Чтобы перепрыгнуть через нее, оперся правой рукой на позеленевший от мха камень ограды. На это- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (71) »
Последние комментарии
16 часов 27 минут назад
16 часов 27 минут назад
16 часов 36 минут назад
16 часов 44 минут назад
17 часов 42 минут назад
18 часов 36 секунд назад