Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Случилось это в прошлом году.
На улицах почернел снег, и начали лить дожди. Потом дожди перестали идти, было холодно. Дул студеный ветер. Дрожали стекла в оконных рамах. Небо над крышами домов напротив стало похоже на растрепанную серую вату.
Но вот сделалось теплее. Небо побелело, меж облаков пробилось веселое солнце. Оно заглянуло в нашу комнату, и тут мы увидели, какие у нас грязные стекла.
— Надо поскорее вымыть окна, — сказала мама.
Папа недолго потрудился у балконных дверей. Раздался звук, будто кто-то выстрелил из ружья. Лопнула и разорвалась бумажная лента, которой заклеивали щели. Двери распахнулись. Послышалось звонкое чириканье воробьев.
Мы все высыпали на балкон. Вот и пришла настоящая весна! Лучше всех это почувствовал наш Жулька. Он выскочил первым, просунул собачий нос между прутьями перил и принялся шумно нюхать воздух.
— Здорово на балконе, — заявил мой брат Валёнка. — Сразу ты и на улице и дома!
Стоя у перил, он глядел вниз, где меж высыхающих луж бегали его приятели, и, наверное, думал — хорошо бы в них запустить яблоком, которое ел, а потом спрятаться.
И вдруг мама воскликнула:
— Что это, откуда?!
Тут мы увидели — Жулька нюхал цветочные ящики с увядшими плетями прошлогоднего душистого горошка. Перед самым его носом, на черной, еще влажной земле, лежали два синеватого цвета яичка величиной с грецкий орех или даже поменьше.
— Голубиные, — определил папа.
— Здрасте, новости! — сказал Валёнка.
— Жулька, не сметь! — закричала я и на всякий случай схватила его за ошейник.
Но он только этого и ждал. Стал рваться и так лаять на голубиные яйца, что можно было подумать — в ящике лежала змея.
У Жульки вообще такая привычка. Если он гоняет без поводка, то не привяжется ни к кому. Бегает и вынюхивает что попадется под нос. Но только возьмешь на поводок, ни одной встречной собаки не пропустит. Лает так, словно готов разорвать, будь то даже огромный дог. Знает: в случае чего, мы его в обиду не дадим.
Ну вот. Все смотрят в ящик и удивляются, а Жулька выходит из себя.
— Уберите хоть пса, — сказал папа.
Жульку выставили в комнату и закрыли туда двери.
— Это наверняка голубиные, — подтвердил папа, опустившись на корточки перед ящиком.
— Голубка устроила свое гнездо. Она не думала, что ей здесь помешают, — сказала мама.
— А кто ей станет мешать? — спросила я.
— Ну как же — люди. Она будет бояться каждого, кто выйдет на балкон. Ведь из яиц должны вылупиться птенцы.
— Только они покажут свой нос, тут их Жулька и слопает. Ага, вот увидишь, — толкнул меня локтем Валёнка.
Жулька выходил из себя. Он и выл, и лаял, и, поднявшись на задние лапы, царапал ногтями по стеклу. Такого еще не бывало, чтобы все гуляли по балкону, а любимого пса запирали одного в комнате.
— Идемте отсюда, а то пес сойдет с ума, — сказал папа.
Мы вернулись в комнату и стали оттуда глядеть на голубые яички.
— А если это вдруг снес орел-стервятник, — сказал Валёнка.
— Скажи лучше — аист, — добавила я.
— Тогда уж марабу, — рассмеялся папа. — Откуда в городе орлы, умная твоя голова?
Тут Валёнка подумал и продолжал:
— Может быть, она их бросила, эта ваша голубка, и не собирается прилетать.
— Нет, не может быть, — сказала мама. — У птиц так не бывает.
— Очень даже бывает, — заспорил Валёнка. — Крокодилы даже съедают своих детенышей.
— Крокодилы пока не летают, — заметил папа.
И тут, будто нарочно, чтобы прекратить разговоры, на балкон прилетел и сел на перила сизый голубь. Он вертел туда и сюда остроклювой головкой и таращил на нас круглый глаз с рыжим ободком. Потом, склонив голову набок, посмотрел вниз, в ящик.
— Это голубка, — сказала мама. — Давайте уйдем, не будем ей мешать.
Прошло время, и я осторожно заглянула через стекло на балкон. Наша мама не ошиблась: прилетевшая голубка, не шелохнувшись, сидела в ящике, укрыв собой яйца.
Но лишь стоило мне взглянуть на нее — круглый глаз с тревогой посмотрел вверх.
Я удивилась. Ведь я совсем не шумела. Как она почувствовала?
— Она мать, вот и всё, — объяснила наша мама.
Утром голубка сидела в ящике, как и вчера. Ни вечером, ни ночью она, скорее всего, никуда не улетала. Она беспокоилась за своих будущих птенцов.
— Ей нужна вода, — сказала я. — Лужи на балконе высохли.
— И корм, — добавила мама. — Надо купить пшена.
Мама принесла из магазина крупу. Я налила воды в широкую жестяную баночку из-под леденцов. Пшено рассыпали по балкону. Воду поставили рядом. Всё это мы делали, пока голубка куда-то улетала. Жульку закрывали на кухню, и он так выл, что снизу приходили соседи.
Я то и дело выглядывала через стекло. Голубки всё не было.
— Где это она летает?
— Наверно, где-то добывает себе корм. Ведь она не ждет, что ей кто-то его сюда принесет.
— Вот обрадуется, когда увидит, правда?!
Но когда я еще раз поглядела на балкон, по нему расхаживали жирные воробьи и бессовестно клевали пшено.
Пока мы с Жулькой гуляли на улице, мама подсыпала пшена еще. Когда мы вернулись, голубка сидела на своем месте в ящике.
Пришел с работы папа и спросил:
— Ну, как дела на птицефабрике?
Мы рассказали. Он вздохнул и сказал:
— Ну что же, придется нам с балконом подождать.
На следующий день мы увидели, как на балкон прилетел голубь. Он был куда больше, чем наша голубка, прогнал всех воробьев и сразу же принялся клевать крупу и пить воду. Потом они клевали вдвоем, а затем сидели рядышком на перилах. Голубь сыто дремал, а голубка чистила ему перья.
— Это, наверное, папа, — сказала я.
— Пожалуй, так, — согласился наш папа. Голубь-папа вскоре улетел, а голубка уселась на свое место и затихла.
Затем голубь-папа опять прилетел и притащил в клюве никому не нужную голую ветку.
— Делает вид, что он тоже старается, — сказал наш папа и ушел к соседу Анатолию Николаевичу играть в шахматы.
Голубь-папа прилетал каждый день. Как только он появлялся на балконе, голубка покидала ящик, и они вместе клевали пшено и пили воду.
— Пообедать залетел, — говорил Валёнка.
Потом они снова сидели рядом, и голубь опять исчезал, а голубка оставалась одна.
— Неплохая у него жизнь, — сказал наш папа. — Пообедал, поспал и… гуляй.
— А она сиди, — добавила мама.
Иногда голубка клевала крупу одна. Воробьи ее нисколько не боялись, да она их и не гнала. Наверно, была доброй и не жалела пшена для других птиц.
Случалось и так, что, прилетев, голубь забирал голубку с собой и они покидали балкон вдвоем.
— В киношку полетели, — говорил Валёнка. Теперь уже голубка, видно, не страшилась за своих птенцов. Она спокойненько сидела на месте, когда я или мама меняли воду или подсыпали крупы.
Жульку мы, конечно, на это время убирали подальше, но он и сам утихомирился. Скорее всего, решил, что еще холодно открывать балкон. Ведь у него такая шуба, что ему трудно понять, сколько на улице градусов.
И вот раз, когда я делала уроки, а Валёнка гулял во дворе с Жулькой, мама вышла на балкон и зовет меня:
— Шурик, иди-ка сюда скорее!.. Посмотри…
Я подошла и осторожно выглянула за дверь. Нашу голубку словно подменили. Она стала в два раза больше. И тут я догадалась.
— Это же голубь-папа! Он, да? — шепчу.
— Он. Кто же еще может быть?
— Где же голубка, гуляет?
— Не думаю, — говорит мама. — Скорее всего, она полетела набирать сил. Ведь одним пшеном сыт не будешь.
Когда мы о том рассказали нашему папе, он не удивился.
— Да, да. Я вспомнил, — сказал он. — Голуби высиживают птенцов поочередно, вдвоем, а потом их вместе растят, пока те не научатся летать.
Сообщив это, папа взял газету «Футбол — хоккей» и прилег на диван.
Мы уже не раз покупали пшенную крупу. Воробьев на балкон налетало столько, что подсыпать пшено приходилось по три раза в день. Птенцы всё не появлялись. Я стала бояться, что их так и не будет, но папа успокоил меня.
— Это долгая история, пока они вылупятся, — сказал он. — Голубка, кажется, должна сидеть сорок дней, а кто ее знает, когда она снесла яички.
И всё же птенчики наконец появились.
До чего же они были маленькие и беспомощные! Один клюв и мокрые перышки. Сидя на разломанных скорлупках, они прятались под крылья своей мамы, а когда бывали не укрыты — дрожали так, будто на улице мороз, хотя уже подолгу светило солнце и деревья почти по-летнему зазеленели.
Ну и досталось хлопот маме и папе голубям, когда пришло время кормить детенышей!
Было даже страшно смотреть, как они это делали. Птенцы поднимались на своих маленьких ножках, растопыривали угловатые крылышки и широко раскрывали клюв, а родители им вкладывали в него пищу. Но птенцы, наверное, еще не понимали, что им нужно глотать, и только разевали рот. Тогда папа и мама голуби проталкивали им еду в горло. При этом они так старались, что казалось, задают детям настоящую трепку. Теперь птенчики, с раскрытыми клювами, с растопыренными и опущенными вниз крылышками, вовсе не походили на голубей, а, скорее, на каких-то крохотных клювастых пеликанчиков.
Ну, случись, мы бы недоглядели и на балкон выскочил бы Жулька! Я этого ужасно боялась, а Валёнка нарочно меня пугал.
— Вот, — говорил он. — Ты как-нибудь прозеваешь, Жулька доберется до ящика. Проглотит твоих голубчиков, и пуха не останется. Это у него запросто…
Валёнка у нас вообще-то ничего, а вредным прикидывается, потому что так ему смешнее. Я визжу, мама спрашивает:
— В чем там у вас опять дело?
А он пожимает плечами:
— Не знаю. Спроси у нее сама, почему она такая глупая?
Во всех квартирах давно вымыли окна, а наши балконные стекла так и оставались в дождевых потеках. Папа, которому тоже надоело ждать, — он так любил выкурить на балконе папиросу, — принес толстую книжку «Жизнь птиц» и стал читать про голубей.
— С ума сойти! — воскликнул он. — Оказывается, пока они начнут летать, пройдет два месяца. Но этого еще мало. Тут написано, как только птенцы оперятся и залетают, родители высиживают вторых птенцов, и, значит, история еще месяца на три.
— Я так и знал, — захохотал Валёнка. — Погодите, они еще и других пап с мамами приведут. Будут у нас на балконе голубиные ясли, а Жулька свихнется.
— Действительно, положение, — вздохнула мама. — Как же мне быть с моими цветами?!
— Да, — сказал папа и захлопнул книжку «Жизнь птиц». — Ничего не попишешь и жаловаться совершенно некуда.
Пришло лето. На улице стало теплым-тепло, а мы не только что на балкон не выходим, но и дверей не отворяем. Свежий воздух идет только через форточку.
Так мы с Валёнкой и не дождались, когда птенцы вырастут и полетят. Мы уехали в пионерлагерь и прожили там две смены.
Когда вернулись, пернатого семейства уже не было. С балкона на всех пролетавших мимо птиц лаял Жулька. Меж прутьев перил цвел душистый горошек, и папа по вечерам, сидя на складном кресле, курил и дышал воздухом.
Мама мне и раньше писала, что птенцы уже выросли и вот-вот улетят.
Новых детей голуби у нас не выводили. То ли поняли, что мешают людям, то ли нашли место побезопасней.
Их никто с балкона не выгонял, но, я думаю, они сами слышали Жулькин лай и только и мечтали, как бы поскорее убраться. А может быть, пес всё-таки когда-нибудь спугнул их.
Теперь, когда я иду из школы и смотрю на голубей, без всякого страха расхаживающих у самых моих ног, думаю, не эти ли, или вот те два, выросли у нас на балконе? Но узнать их, конечно, не могу.
Да мне и необязательно.
Последние комментарии
11 часов 53 минут назад
14 часов 27 минут назад
14 часов 56 минут назад
15 часов 2 минут назад
9 часов 18 минут назад
18 часов 5 минут назад