Том 3. Рассказы. Воспоминания [Леонид Пантелеев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (180) »
Л. Пантелеев Собрание сочинений в четырех томах Том 3. Рассказы. Воспоминания
Рассказы о детях
Честное слово*
Мне очень жаль, что я не могу вам сказать, как зовут этого маленького человека, и где он живет, и кто его папа и мама. В потемках я даже не успел как следует разглядеть его лицо. Я только помню, что нос у него был в веснушках и что штанишки у него были коротенькие и держались не на ремешке, а на таких лямочках, которые перекидываются через плечи и застегиваются где-то на животе. Как-то летом я зашел в садик, — я не знаю, как он называется, на Васильевском острове, около белой церкви. Была у меня с собой интересная книга, я засиделся, зачитался и не заметил, как наступил вечер. Когда в глазах у меня зарябило и читать стало совсем трудно, я за хлопнул книгу, поднялся и пошел к выходу. Сад уже опустел, на улицах мелькали огоньки, и где-то за деревьями звенел колокольчик сторожа. Я боялся, что сад закроется, и шел очень быстро. Вдруг я остановился. Мне послышалось, что где-то в стороне, за кустами, кто-то плачет. Я свернул на боковую дорожку — там белел в темноте небольшой каменный домик, какие бывают во всех городских садах; какая-то будка или сторожка. А около ее стены стоял маленький мальчик лет семи или восьми и, опустив голову, громко и безутешно плакал. Я подошел и окликнул его: — Эй, что с тобой, мальчик? Он сразу, как по команде, перестал плакать, поднял голому, посмотрел на меня и сказал: — Ничего. — Как это ничего? Тебя кто обидел? — Никто. — Так чего ж ты плачешь? Ему еще трудно было говорить, он еще не проглотил всех слез, еще всхлипывал, икал, шмыгал носом. — Давай пошли, — сказал я ему. — Смотри, уже поздно, уже сад закрывается. И я хотел взять мальчика за руку. Но мальчик поспешно отдернул руку и сказал: — Не могу. — Что не можешь? — Идти не могу. — Как? Почему? Что с тобой? — Ничего, — сказал мальчик. — Ты что — нездоров? — Нет, — сказал он, — здоров. — Так почему ж ты идти не можешь? — Я — часовой, — сказал он. — Как часовой? Какой часовой? — Ну, что вы — не понимаете? Мы играем. — Да с кем же ты играешь? Мальчик помолчал, вздохнул и сказал: — Не знаю. Тут я, признаться, подумал, что, наверно, мальчик все-таки болен и что у него голова не в порядке. — Послушай, — сказал я ему. — Что ты говоришь? Как же это так? Играешь и не знаешь — с кем? — Да, — сказал мальчик. — Не знаю. Я на скамейке сидел, а тут какие-то большие ребята подходят и говорят: «Хочешь играть в войну?» Я говорю: «Хочу». Стали играть, мне говорят: «Ты сержант». Один большой мальчик… он маршал был… он привел меня сюда и говорит: «Тут у нас пороховой склад — в этой будке. А ты будешь часовой… Стой здесь, пока я тебя не сменю». Я говорю: «Хорошо». А он говорит: «Дай честное слово, что не уйдешь». — Ну? — Ну, я и сказал: «Честное слово — не уйду». — Ну и что? — Ну и вот. Стою-стою, а они не идут. — Так, — улыбнулся я. — А давно они тебя сюда поставили? — Еще светло было. — Так где же они? Мальчик опять тяжело вздохнул и сказал: — Я думаю, — они ушли. — Как ушли? — Забыли. — Так чего ж ты тогда стоишь? — Я честное слово сказал… Я уже хотел засмеяться, но потом спохватился и подумал, что смешного тут ничего нет и что мальчик совершенно прав. Если дал честное слово, так надо стоять, что бы ни случилось — хоть лопни. А игра это или не игра — все равно. — Вот так история получилась! — сказал я ему. — Что же ты будешь делать? — Не знаю, — сказал мальчик и опять заплакал. Мне очень хотелось ему как-нибудь помочь. Но что я мог сделать? Идти искать этих глупых мальчишек, которые поставили его на караул взяли с него честное слово, а сами убежали домой? Да где ж их сейчас найдешь, этих мальчишек?.. Они уже небось поужинали и спать легли, и десятые сны видят. А человек на часах стоит. В темноте. И голодный небось… — Ты, наверно, есть хочешь? — спросил я у него. — Да, — сказал он, — хочу. — Ну, вот что, — сказал я, подумав. — Ты беги домой, поужинай, а я пока за тебя постою тут. — Да, — сказал мальчик. — А это можно разве? — Почему же нельзя? — Вы же не военный. Я почесал затылок и сказал: — Правильно. Ничего не выйдет. Я даже не могу тебя снять с караула. Это может сделать только военный, только начальник… И тут мне вдруг в голову пришла счастливая мысль. Я подумал, что если освободить мальчика от честного слова, снять его с караула может только военный, так в чем же дело? Надо, значит, идти искать военного. Я ничего не сказал мальчику, только сказал: «Подожди минутку», — а сам, не теряя времени, побежал к выходу… Ворота еще не были закрыты, еще сторож ходил где-то в самых дальних уголках сада и дозванивал там в свой колокольчик.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (180) »
Последние комментарии
8 часов 24 минут назад
8 часов 40 минут назад
8 часов 53 минут назад
8 часов 58 минут назад
11 часов 30 минут назад
11 часов 34 минут назад