Репортаж не для печати [Дмитрий Харитонов] (fb2) читать постранично

Дмитрий Харитонов
Репортаж не для печати

Давно прошедшие времена обладают огромной, нередко загадочной притягательностью для фантазии людей. Неудовлетворенные собственным временем – а это случается достаточно часто, – они обращаются к прошлому и надеются на этот раз обрести способность оправдать никогда не угасающую мечту о Золотом веке Вероятно, они все еще находятся под очарованием детства, которое в их небеспристрастной памяти отражается как время безмятежного блаженства. Если от прошлого остаются всего лишь неполные и расплывчатые воспоминания, названные нами преданием, в таком случае оно представляет для художника особую прелесть, так как тут-то ему предоставлена свобода заполнить пробелы памяти в соответствии с прихотью собственной фантазии и создавать облик воспроизводимого им времени, согласно своим замыслам

3.Фрейд

История – это роман, который был; роман – это История, какой она могла бы быть…

Э.и Ж.Гонкуры

ПРОЛОГ

1

Стоял жаркий августовский день. Лето в Атланте вообще не подарок, но в тот год оно превзошло самоё себя. Солнце, казалось, не уходило за горизонт даже ночью. Временами я переставал понимать где нахожусь: в центре штата Джорджия или в знойных песках пустыни Сахара.

Кондиционер в моем кабинете в Си-Эн-Эн-центре на шестом этаже работал как проклятый. Жужжа словно муха, зажатая в ладошку, он усердно разгонял воздух, поддерживая в атмосфере приятное чувство прохлады.

Было восемь часов утра. Я сидел за столом, потягивая холодный чай и, включив компьютер, просматривал сводку основных новостей. Было похоже, что мир окончательно сошел с ума. Война в Сомали, тревожная ситуация в Советском Союзе, крушение самолета германской авиакомпании, разгул итальянской мафии в Нью-Йорке, экономический кризис в Польше… Да, похоже, мир действительно свихнулся.

Зазвонил телефон. Прежде, чем взять трубку, я пару секунд прислушивался к звонку, пытаясь угадать, кто это может быть. Решив, что это может быть кто угодно, я ответил:

– Стив Маклин слушает.

– Это я, Стив, – раздался голос Дениз Макичерн, секретарши Тэда Тернера, владельца Си-Эн-Эн. – Тебя срочно хочет видеть господин Тернер. Он уже в своем офисе.

– Иду, – отозвался я.

Положив трубку, я взял пиджак со спинки стула и подошел к небольшому зеркалу, висевшему на стене возле телевизионного монитора.

На меня взглянул человек, чуть выше среднего роста, с приятными чертами лица, карими глазами и тонкими, плотно сжатыми губами. Два месяца назад мне исполнилось всего лишь тридцать пять лет, но седина уже заметно тронула мои волосы.

Оглядев себя в зеркало, я остался удовлетворен безукоризненным темно-синим костюмом, тщательно отглаженной белой рубашкой и строгим галстуком.

– Улыбайся, Маклин, – потребовал я от себя. – Жизнь прекрасна. Даже если рабочий день начинается с вызова к боссу.

2

С Тэдом у меня всегда были дружеские отношения. Насколько они могут быть дружескими между миллионером, владельцем телевизионной империи новостей, и одним из его репортеров.

Десять лет назад, когда он только еще начинал свой новый проект (что в Америке, напичканной различными телекомпаниями, заведомо считалось обреченным на неудачу), Тэд разыскал меня в Нью-Йорке. Я был молодым, способным и не лишенным честолюбия журналистом одной из местных газет

Тернеру тогда исполнилось сорок, и его состояние оценивалось больше, чем в сто миллионов долларов. Он был популярен, являлся обладателем Кубка Америки по гонкам на океанских яхтах, владел баскетбольной командой «Атлантские ястребы» и бейсбольной командой «Атлантские храбрецы». На его месте я бы уже подумывал об отдыхе в райском уголке где-нибудь на Сейшельских островах. Но Тэд, подобно высококлассному игроку в покер, готовился бросить все карты на стол. Он хотел нарушить монополию таких телевизионных монстров, как Эй-Би-Си, ЭнлБи-Си и Си-Би-Эс, создав супер-станцию, которая бы передавала новости двадцать четыре часа в сутки.

Старые знакомые, узнав о его фантастических планах, тайком посмеивались и злорадно потирали руки, предвкушая поражение доселе удачливого Тэда. Но в его словаре никогда не существовало выражения: «если мы проиграем…»

Тернер вышел из семьи, познавшей времена Великой Депрессии тридцатых годов. Американская экономика была на грани краха, что связывалось с именем президента Гувера. В те годы в разговорах обывателей часто фигурировали «одеяла Гувера» – старые газеты, которыми были вынуждены укрываться от холода мерзнущие бедняки. «Фургонами Гувера» называли вышедшие из строя автомобили, в которые запрягали мулов, а «гуверовскими флагами» – вывернутые наизнанку пустые карманы.

Пожалуй, никогда о хозяине Белого дома не говорили более злобно, чем в те годы. Отец Тернера, который был абсолютно нищим, принадлежал к числу яростных критиков курса президента. Подобно миллионам простых американцев, он думал,