Крысобой. Мемуары срочной службы [Александр Михайлович Терехов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (177) »
Александр Терехов Крысобой Мемуары срочной службы
Крысобой
Криминальный голубь
Время «Ч» минус 17 суток Разве бывают трусы такого размера? Нет-нет. Трусы бывают большие, но на слонов их не шьют. Сырой августовской полночью двадцать шестого числа девяносто второго года уже зрелый мужик хоронился на крыше электрической подстанции на Молодогвардейской улице и караулил толстущую бабу из первого подъезда — баба кружила у подъезда, как на привязи. Я — этот мужик. Под смолистой крышей подстанции гудели агрегаты, и, спасая мужскую силу от возможного излучения, я подсунул под штаны папку с документами, а баба заносила зад на очередной поворот — трусы ей шить только из наволочки. Значит, под халатом их скорее всего не было. Что за радость гулять, когда дует в зад? Ну, над башкой моей барахтались голуби в тополях. Судя по залежам помета, я занял их нужник. Кишки на запор! Я те хвост подыму! Для угрозы я хрипло подмяукнул: — Мя-ав. Мя-а-у-ав! Шлеп! По макушке чиркнула густая струя. Сгорбился, чтоб не текло за ворот, так и так твой жирный зад! Дверь подстанции отворилась, и замасленное дежурное существо, запечатав ее замком, глядело вроде в сторону Рублевского шоссе, но двигалось в круглую, как адская пасть, грудастую тень у подъезда. В тополях заскрипело окно. — Гули-гули-гули, — заныли сверху, на мою спину посыпались вроде сухари. — Мам, там суп остался? Дай. Тут голубь не сдержался и отчетливо сказал: — Закрой, проститутка, окно! У подъезда баба ухватила товарища за рукав и, как сына, повлекла за собой. Спустя минуту розовый ночник в известном окне задуло, и я на карачках подполз к лестнице: есть. Вытирая кленовым листом, я размазюкал помет по всей голове и поднялся в подъезд. Женщина выкликала из окна «Милиция!» — по мою душу. Со стороны метро «Кунцево» ей куковал дежурный старшина: — Что такое? Что такое? Мне показалось, что за десять минут можно углубиться и в такой зад, я застучал в дверь, услыхав в ответ пробежку босых ног, и колокольчиком звякнула пряжка ремня, так вот. Отворившую бабищу я задвинул в комнату и уже вымывал в ванной волосы под ее жалобу: «Мы спим давно». — Я те посплю… Ты у меня кровати бояться будешь! — цедил я сквозь полотенце и включил свет в следующем закоулке, где вскинулась в кровати седая мать. — Серафима Петровна, здрасть. Мы работали в вашем доме с крысами. Все квартиры подписали, что чисто. Ваша квартира не подписывает. А нам денег не платят. — У меня-то нет. У дочки в комнате, — шептала старуха. — Вот только что. Как она ложится — начинает скрести. Неделю скребется… — А меня неделю трясет! — заорал я. — Подписывай, что крыс нету! Скребутся у ее дочери! Дочь пилят хрен знает кто… — Это Вова, — вставила дочь. — А нам жрать нечего. А ну — пиши! Дочка отставила свой утес и накалякала роспись, вырывая космы из маминых рук. Я побежал в метро. В подстанции захлопнулась дверь и клацнули замочки. То-то, Вова.Два туалета для двух ветвей власти
Время «Ч» минус 16 суток — Пускаешь слюни в подушку? — разбудил я Старого телефоном. — Завтра получай деньги, плати за подвал. — А те две квартиры? — Один, вот тот, кому крысы половые органы грызли, на учете в психдиспансере. Я справку взял. А у второй дочь кроватью скрипела, а матери говорила — крысы. Если бы ты видел ее зад. Ты бы не уснул. И я упал спать. Прямо в подвале. Под контору мы сняли подвал, мы бедовали на мелких заказах. Миллионы лет серые и черные крысы, наименованные по родине — Китаю — синантропными, теснились в рисовых болотах, запертые Гималаями, пустыней, джунглями и льдом, в поганом месте, откуда к нам — орда за ордой. Когда люди двинулись за золотом, тотчас стаяли ледники и освободили перевалы — хоп! Орда вырвалась. Огибая Гималаи, на север! — в Корею, Маньчжурию. В индийский соблазн — на юг! Восток сдох, не подняв головы. Будду с Новым годом первой пришла поздравить крыса, ей молились — знак радости и достатка! Европа стонала с двенадцатого века, не мирясь — как же, ведь в золотой Элладе не жили крысы! Хотя черные крысы, корабельные и чердачные жильцы, еще Древний Египет зажали так, что убийство, даже невольное, кошки карала смерть! А уж заветная Эллада и Рим спасались одним: молчали. Всех называли «мыши», а мы гордились их чистотой, дурачье! Но раскопки прояснили, какую именно тварь описывал Аристотель: зарождается из грязи на кораблях; зачинает, полизав соль. Кого укорял похотью Диоген. Кому пенял Цицерон за сгрызенные сандалии. Бог «мышей» — Аполлон. Боги крушили титанов так, что покачнулась и треснула земля. Тогда из черных трещин — цоп-цоп-цоп — хлынули. И окружили людей. Гора родила мышь. Дьявольский умысел: самая безнадежная весть полощется слепой поговоркой без указания, кто гора, кто мышь. В подвале нет окон. Ночь- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (177) »
Последние комментарии
14 часов 29 минут назад
14 часов 30 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад