Рассказки конца века [Александр Юрьевич Силаев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (59) »
Александр Силаев «Рассказки конца века»
ThankYou.ru: Александр Силаев «Рассказки конца века»
Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Благодарю», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!В народ
Утром третьего дня Фердинанд открыл дверь и сообщил, что оставляет академию ради более достойных занятий. На закономерный вопрос уважаемого господина Стрема он ответил, что с некоторых пор ощутил себя хозяином собственной судьбы, что и повлекло столь странную перемену… Глубокоуважаемый господин Стрем позволил себе поинтересоваться более глубинными причинами столь неожиданного решения — и получил вполне вежливый ответ, проливающий свет на некоторые мотивы, хотя, возможно, как раз глубинные причины и остались незатронутыми, но это уже остается личным делом молодого человека, выводимого здесь нами под именем Фердинанд. — Видите ли, дон мастер, — пустился он в объяснения, — изучение современных идей натолкнуло меня на мысль, что сегодня нет более высокого призвания, нежели служение людям… простым людям, хотел бы я подчеркнуть. — Но-но, — резюмировал господин Стрем, извлекая из тайных недр и ставя на стол пузатенькую бутыль. — Давай без этих. — Таким образом, герр магистр, — продолжал Фердинанд, — я пришел к выводу, что работа доцента не несет в себе сути, способной преобразить жизнь людей. — Ого! — издал возглас удивления господин Стрем, нежно убаюкивая бутыль. — Стало быть, ты чего-то хочешь преобразить? — Всенепременным образом, экселенц. С вашего позволения я хотел бы послужить людям. — Бог с тобой, — доброжелательно сказал Стрем. — Иди, послужи. Потом докторскую допишешь. Так что иди с миром и не вздумай там оставаться. — На все воля Господа, — смиренно произнес Фердинанд, притворяя тяжелую и обитую красным дверь. Я подарил ему невзрачную ерунду из набора письменных принадлежностей, а дура из соседней лаборатории — золотые часы. Но в дорогу провожал его все-таки я. (Лабораторная девушка была занята. Лабораторная девушка все дни напролет просиживала у себя, прививая мышам разные гуманитарные штуки. Мыши обычно дохли, а она горько плакала, пораженная невозможностью прогресса в своих владениях.) — Знаешь что? — говорил он. Я не догадывался. — Это прекрасно, — сказал он, поблескивая на мир нежно-голубыми глазами, украшавшими молодое лицо. Я не спорил. — Во-первых, меня ожидает жизнь на природе. Никогда не жил в деревне больше двух дней. — Твое счастье, — с дружеским ехидством заметил я, но Фердинанд не распознал ни насмешки, ни теплых чувств. — Во-вторых, меня ждут люди. — А нелюди? Ты думаешь, там только Человеки с заглавной буквы? А мухи? А комары? — И мухи, и комары, и нелюди — все прекрасно. — Ну ты даешь! — изумился я. — А что? — не мог понять он. — Что такое? Долг всех порядочных людей в наше время… — Еще бы! — подтвердил я. — В моих планах устроить там школу народного просвещения, — бормотал Фердинанд. — В целях, значит. — В целях, говоришь? — Школу, — весомо подтвердил мой коллега. — Для коров, небось? — А иди-ка ты! И я пошел по своим делам. А зачем оставаться, когда не просят? Я не хотел портить настроение Фердинанду в эти часы. Последний вечер в столице бедняга скучал один: звонил друзьям, шуршал газетами, листал записные книжки. Перечитал сорок пятый том. Хороший он все-таки парень… Утром нанятая бричка стояла у заплеванного подъезда. Прощальный стакан молока. Взгляд на старенькую подушку. Последнее прости, и дверь хлопает. — Нормально, — думал он, поправляя очки. Возница сморкался и зыркал недобрым глазом. — Свобода, — шептал свое Фердинад. Пухлый чемодан не хотел застегиваться. Он мял его в руках, ругал, бил по чемодану ногами. Последнее помогло. Пухлый застегнулся. — Ну вот и славненько. Возница зыркал все наглее. Фердинанд в третий раз одернул воротник и выровнял галстук. — Наверное, поехали, — сказал он. — А мне что? — ответил возница. — Мое дело самовар. Мое дело екнуть. Да лишь бы не обтрухаться, чур тебя за бор. Че, стократ, деребнулись? На самохват, поди? А, репейный? — Да, скорее всего, — сказал Фердинанд. — Во, боговей, — крякнул возница. — Поди, лызерный? А, крюкан? — Не знаю, — прошептал научный работник. — Ну и пыхтун с тобой, — огрызнулся возничий. — Все вы канарейки, а как на оглоблю — так шмыг. Но я вас расшурю на балаболки, а, сурец? — Не надо, — испугался Фердинанд. — Ну вот, а говорил, что не лызерный, — засмеялся возница. — А какой-такой не лызерный, когда мое дело самовар? На балаболки-то, а? Че тушканишь, репейный? — Я не репейный. — Самохват, что ли? Да ни в- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (59) »
Последние комментарии
3 часов 27 минут назад
3 часов 44 минут назад
4 часов 9 минут назад
4 часов 40 минут назад
5 часов 47 минут назад
7 часов 28 минут назад