В Академии художеств [Николай Александрович Лейкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Н. А. Лейкин В Академии художеств
Воскресный день. Залы Академии художеств, где выставлены картины общества выставок, полны народом. Перед картиной профессора Венига «Самозванец» особенное многолюдие. Два пальта в сапогах со скрипом. У одного чисто подбритый затылок; у другого красный фуляр на шее. — Это Гришка Отрепьев, что ли? — спрашивает подбритый затылок. — Он, собака. Нынче вот его от анафемы освободили. Тысячу лет прошло и освободили. Препона такая: как тысячу лет — довольно! Потому кляни не кляни — как в бездонную бочку, — дает ответ красный фуляр. — Чего же он испугался? — А вон Маринка, жена его неверная, в дверях стоит, так ее. Яд-баба была. Смотри, как глазищи-то выпучила и ругается. Конечно, такая баба наслание человеку за грехи. — Зачем же он к окошку подбежал? — С отчаяния. Из-за бабы выскочить хочет. Ругались-ругались — она его переругала. Ну, а мужчине это обидно. «Давай, говорит, жизнь порешу по своему конфузу». А вон боярин его уговаривает: «Полно, говорит, Дмитрий Самозванец! Охота тебе из-за бабы?.. Дай ей потасовку, и делу конец. Ведь отселева вниз — семь сажен. Вдребезги разобьешься. Посмотри, какая вышь. Дух замирает». — И уговорил? — Конечно, уговорил. Потом они бабу вдвоем за ее подозрительность потаскали, и делу конец. Около картины «Похищение Европы» остановились муж и жена. Жена взглянула и плюнула. — Фу, бесстыдница! Нагишом… А ты уж и рад. Как увидал — тут и глаза впялил? — обращается она к мужу. — Какая же бесстыдница? Русалка в своем собственном мундире на быке через океан в Европу переплывает. Это ихний мундир. Им по их утопленному положению одежи не полагается. Да, наконец, ежели бы и полагалось, то всякая бы сняла с себя. Зачем юбки мочить? — Все-таки можно было бы хоть простыней ее прикрыть. Тут же, еще пара и с ними вместе маленький сын. — Где же карта Европы-то, папенька, которую эта самая голая женщина похищает? — Действительно, карты не видно, — соглашается отец и прибавляет: — А вот что: карта должна быть под женщиной, и она на ней сидит. — Стоит из-за географической карты такую опасность претерпевать, чтоб по воде на быке ехать! — говорит мать. — Невероятная вещь даже. — Ах, душечка, да ведь это просто шалость. Молоденькая девушка-институтка, ну и шалит. Какие из них тоже есть шалуньи! Взяла у учителя карту Европы, чтоб подразнить его, ну и везет. А на быке неопасно. Бык всегда выдержит. — Тут не карту Европы похищают, — делает замечание какой-то стоящий сзади бородач. — Европа — это имя собственное. — Покорнейше вас благодарим, — кланяется бородачу отец. — А мы-то прочли в каталоге, что похищение Европы, и думаем: где эта самая карта? Вот видишь, Федя: Европой бык называется, — говорит он сыну. — Не бык, а женщина… — Позвольте, как же это? Ведь здесь женщина быка похищает. — Нет, не женщина быка, а бык женщину… — Ну, уж это совсем невозможно! Помилуйте, нешто бык может силком посадить на себя женщину? И наконец, зачем ему женщина? — Это было в мифологические времена. К тому же это не бык, а бог Юпитер, принявший образ быка. Это верование древних. — Фу, какая галиматья! А вот говорят, что старики-то умнее нас были. Поди ж ты! — Значит, кто же кого похищает? — спрашивает мать. — Бык женщину или женщина быка? — Да что тебе, Анна Ивановна… Ну их… Пущай оба друг друга похищают, — добродушно машет рукой отец семейства и отводит жену и сына к другой картине. Картина Френца «Охота кончена», изображающая толстого охотника на коне, трубящего в рог, и собравшихся вокруг него собак. — Точь-точь наш Трезор, — кивает на картину усатый мужчина с лысиной. — Та же стойка, те же подпалины… Вот даже и ухо отгрызено. — Ну, вот! я тебе говорила, что его украли, а не фурманщики убили, — трогает за плечо усатого мужчину дама. — Статочное ли дело, чтобы фурманщики стали убивать породистую дорогую собаку! Знаешь что, Сергей Петрович? Ты даже можешь таким образом отыскать Трезора. Узнай адрес художника, поезжай к нему и прямо спроси его, с кого он писал портрет этой собаки. Да пригрози ему хорошенько, ежели будет отлынивать… За укрывательство чужого пса также можно к мировому притянуть. Небось там скажет. — А вдруг ежели случайное сходство? Но нет: он, совсем он! У Трезора было левое ухо отгрызено и здесь левое. То-то я его видел, что он бегал на Васильевском острове по четвертой линии! А ты тогда говоришь: «Не он». Надо искать. Перед этюдом Платонова «Поденщица» стоят простые люди и разговаривают: — И поденщица чести удостоилась, чтоб на портрет попасть. — Но почему же она поденщица? Может быть, и помесячно где-нибудь живет. — Верно, уж художник писал с поденщицы — оттого поденщица и есть. — С огорода? — А кто ж ее ведает! Может, глину на гончарном заводе месила. В каталоге ничего не сказано, а просто поденщица. И из поломоек такой же сорт. — Ну, вот! Поломойка сейчас бы ноги вымыла, а эта с- 1
- 2
Последние комментарии
1 день 3 часов назад
1 день 11 часов назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад