На невском пароходе [Николай Александрович Лейкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Н. А. Лейкинъ На невскомъ пароходѣ
Сумерки майской ночи переходятъ въ утро. Второй часъ. У пристани Минеральныхъ Водъ шипитъ пароходъ, наполненный возвращающимися домой посѣтителями Русскаго Трактира, Минеральныхъ Водъ и Приказчичьяго клуба. Публика самая разнообразная и въ самыхъ разнообразныхъ позахъ: тутъ и стоящій у борта молодой прапорщикъ, украдкой, скашивающій глаза на личико смазливенькой дамочки, до половины прикрытое тюлевой вуалеткой; тутъ и солидный господинъ только-что помѣстившійся на скамейкѣ и уже сладко дремлящій, опершись подбородкомъ на два своихъ жирныхъ кулака, держащихъ упертую въ полъ палку; тутъ и старая дѣва, съ братцемъ-гимназистомъ, въ засосъ наслаждающаяся природой и то и дѣло восклицающаяся: «Грегуаръ, Грегуаръ, посмотри, что за прелесть эти берега!»; тутъ и усатые гостинодворскіе приказчики въ начищенныхъ «циммерманахъ», и гладко бритые чиновники, въ пестрыхъ галстукахъ; тутъ и бодрствующіе, и дремлющіе, и трезвые, и пьяные. Пассажиры то и дѣло прибываютъ. Вотъ вошелъ жирный купецъ, съ жирной сожительницей, въ шолковой двуличневой косынкѣ на головѣ, смахнулъ фуляромъ со скамейки пыль и плюхнулся рядомъ съ солиднымъ господиномъ, занявъ подъ себя и подъ сожительницу ровно два аршина мѣста. — Григорій Иванычъ! я пужаюсь… — робко шепчетъ купцу сожительница и дергаетъ его за рукавъ. — Такъ что-жь что пужаешься? Потерпи съ полчаса, и пройдетъ… — громко и не глядя на супругу, отвѣчаетъ купецъ. — Говорятъ, что коли ежели на суднѣ смертный грѣшникъ или убивецъ есть, такъ судно завсегда ко дну… — Всѣ подъ Богомъ ходимъ… — Тоже вотъ въ воду плевать не слѣдуетъ, а то безвремѣнно потонешь!.. — А ты не плюй… — Волчій зубъ, въ ладонкѣ, говорятъ, отъ потопленія-то хорошо носить… — Дура и больше ничего! Дремлющій солидный господинъ открываетъ глаза и строго говоритъ: — Послушай, любезный, ежели ты будешь ругаться, то тебя высадятъ на берегъ. — Не извольте безпокоиться, ваше высокородіе, мы промежъ себя, — отвѣчаетъ купецъ. — Все-таки ссадятъ… — Мы и сами у Лѣтняго сада вылѣземъ. — Дуракъ! Солидный господинъ отворачивается. У борта, задомъ къ солидному господину, стоитъ юный мичманъ. Подъ правую руку онъ держитъ молоденькую дѣвушку, въ бархатномъ казакѣ, подъ лѣвую — пожилую даму въ шали. — Полина, ты не боишься, мой другъ? — спрашиваетъ дама дѣвушку. — Нѣтъ, мамаша, мы вѣдь прошлый годъ привыкли на Черной Рѣчкѣ. Я даже сама гребла. — Помилуйте, чего-же бояться? Нева гладка, какъ стекло! — увѣряетъ мичманъ. — Пожалуйста… вамъ хорошо говорить, коли вы такой безстрашный и къ тому-же морякъ! — перебиваетъ его дама. Вы, пожалуй, и въ море въ лодкѣ пуститесь!.. — А страшно въ морѣ? — задаетъ вопросъ дѣвушка. — Ужасъ, но мы уже привыкли, — отвѣчаетъ мичманъ. Даже скучно, когда бури нѣтъ. Толи-ли дѣло: вѣтеръ свищетъ, волны черезъ палубу, а за фрегатомъ гонятся акулы. — Ахъ, страсти какія! Не говорите! Не говорите! — восклицаютъ мать я дочь. — За фрегатомъ гонятся акулы и зубами щелкаютъ… — Отчего-же вы въ нихъ изъ пушекъ не палите? — Зачѣмъ-же? Намъ съ ними веселѣе. Мы имъ кидаемъ полѣнья дровъ, бомбы и онѣ ихъ въ минуту проглатываютъ. — Неужели и бомбы проглатываютъ? — Какъ мы пилюли… Пароходъ началъ отваливать. — Стой! стой! отваливать-то еще успѣешь! — послышался на пристани голосъ и на пароходъ вошли двое мужчинъ. Одинъ изъ нихъ былъ лѣтъ тридцати, въ шляпѣ на бекрень, въ свѣтломъ пальто и съ тросточкой; другой — лѣтъ сорока, въ чорномъ сюртукѣ, въ фуражкѣ съ заломомъ и съ зонтикомъ. Все въ нихъ такъ и задышало гостинодворскимъ пошибомъ. Расталкивая публику, ходили они по пароходу и отыскивали мѣста, гдѣ-бы присѣсть, но мѣста всѣ заняты. Молодой былъ пьянъ, махалъ руками и ругался. Слышались слова: «я ей покажу, мерзавкѣ! Я ей покажу!.. Что мочальный-то шиньонъ пришпилила, такъ думаетъ, что она и барыня? Стара пѣсня!». Пожилой останавливалъ его и говорилъ: — Сеня! что за безобразіе! Оставь! Ну, что за радость при народѣ мораль на себя пускать! Брось!.. Пароходъ, между тѣмъ, тронулся. Не найдя мѣста, чтобы присѣсть, оба гостинодворца остановились противъ солиднаго господина. — Я ей покажу, какъ отъ меня рыло воротить! — кричалъ молодой гостинодворецъ. Что она такое, спрашивается? Солдатская дочь и больше ничего! Важное кушанье! А мы, по крайности, купеческіе сыновья! Что въ приказчикахъ-то состоимъ? Такъ это потому, что у насъ тятенька съ вину слабы. Ахъ, ты подлая! Пусть только она у насъ по Гостиному, по задней линіи, пройдетъ, — сейчасъ на нее собакъ натравлю! — Ну, и натрави, а теперь молчи! — сказалъ товарищъ. — А думаешь, не натравлю? Натравлю? Къ мировому, такъ къ мировому! штрафъ заплачу? — плевать! Коли меня за сердце тронутъ, — я въ тѣ-поры ничего не жалѣю. Видалъ ты это? Молодой гостинодворъ вытащилъ изъ кармана малиновый фуляръ и кинулъ его въ Неву. — Дуракъ,- 1
- 2
Последние комментарии
18 часов 41 минут назад
18 часов 42 минут назад
18 часов 50 минут назад
18 часов 58 минут назад
19 часов 56 минут назад
20 часов 15 минут назад