Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Я сносил, на сколько хватало терпения, бесчисленные обиды, наносимые мне Фортунато: но когда он осмелился нанести мне оскорбление, я поклялся отомстить. Вы, однако, уже настолько знакомы со свойствами моей души, что, конечно, ни на минуту не заподозрите, чтобы я решился высказать угрозу на словах. Наконец-то я буду отомщен; это было решено бесповоротно, но самая положительность этого решения исключала собою всякую идею риска. Я не только должен наказать – но еще наказать его безнаказанно. Зло не смыто, если мститель, в свою очередь, подвергается возмездию. Точно также не смыто оно и тогда, когда человек, причинивший это зло, не сознает, чья рука его за то карает.
Обратите внимание на то, что я ни словом, ни делом не подавал Фортунато повода усомниться в моем расположении. Я продолжал, как и всегда, улыбаться ему, и он не подозревал, что теперь я улыбаюсь мечте об его убийстве.
У этого Фортунато была одна слабая сторона, хотя, вообще говоря, он был человеком вполне достойным уважения, и храбрость его не подлежала никакому сомнению. Он считал себя большим знатоком в винах. Настоящий дух виртуозности весьма редко проявляется в итальянцах. Энтузиазм их преимущественно рассчитан на то, чтобы при удобном случае ввести в обман кого-нибудь из английских или австрийских негоциантов. В отношении к живописи и драгоценным камням Фортунато был таким же шарлатаном, как и другие его земляки, но он искренно был в том уверен, что в старых винах знает толк. Относительно этого пункта я, в сущности, близко к нему подходил; я сам был знаток итальянских вин и много их покупал, лишь только представлялся случай.
Встретился я с моим другом уже под вечер, в самый разгар карнавала. Он уже успел немного подвыпить и встретил меня с чрезвычайной горячностью. Он был наряжен в шутовской полосатый костюм, плотно облегающий тело, а на голове у него был комический колпак с бубенчиками. Я, с своей стороны, так ему обрадовался, что, казалось, конца не будет рукопожатиям.
– Какое счастье, что я вас встретил, Фортунато! – говорю я ему. – Какой у вас сегодня превосходный вид! А мне привезли бочку вина; говорят – амонтиллиадо; только оно мне что-то подозрительно.
– Как, – говорит он, – амонтиллиадо? Целую бочку? Не может быть? И это в самый разгар карнавала?
– Подозрительно оно мне что-то, – возразил я; – и такую я сделал глупость: не посоветовавшись с вами, заплатил за него, как за настоящее амонтиллиадо. Но не мог вас нигде разыскать, а между тем боялся упустить такую покупку.
– Амонтиллиадо!
– Подозрительно что-то.
– Амонтиллиадо!
– Еще в этом надо удостовериться.
– Амонтиллиадо!
– Так как я вижу, вы здесь заняты, то я отправлюсь к Лючези. Его провести мудрено. Он мне скажет.
– Лючези? Он амонтиллиадо не отличит от хереса!
– А вот находятся глупцы, которые уверяют, что он не хуже вас знает толк в винах.
– Так и быть уж, – пойдемте!
– Куда это?
– В ваши погреба.
– Нет, мой друг, – ни за что на свете; я не хочу злоупотреблять вашей добротой. Я вижу, что вы здесь заняты. Лючези…
– Мне здесь нечего делать: пойдемте.
– Нет, мой друг, – ни в каком случае. Я вижу сам, что у вас небольшая простуда. В погребах ужасно сыро. В них все стены покрыты селитрой.
– Ничего не значит, пойдемте. Простуда моя – чистые пустяки. Вас должно быть обманули; что же касается до Лючези – он положительно не в состоянии отличить хереса от амонтиллиадо.
С этими словами Фортунато схватил меня под руку. Я только успел надеть черную шелковую маску, плотно обернулся своим roquelaire’ом, и он увел меня в мой палаццо.
Дома не оказалось никого из прислуги: все отправились веселить и справлять карнавал. Я им объявил, что не вернусь до утра, и строго приказал ни на шаг из дома не отлучаться. Я прекрасно знал, что такого приказа вполне достаточно для того, чтоб они все бежали из дома, лишь только я уйду сам.
Я вынул два факела из подставок, подал один из них Фортунато и провел его целой анфиладой комнат к своду, ведущему к подземелью, где находились подвалы. Я спустился длинной спиральной лестницей вниз, прося его следовать за мною как можно осторожнее.
Наконец мы спустились и очутились вдвоем на сырой почве Монтрезоровских катакомб.
Приятель мой подвигался нетвердою поступью, позванивая на ходу всеми бубенчиками своего колпака.
– Бочка? – произнес он.
– Она стоит там подальше, – отвечал я, – но вы обратите внимание на эти белые сверкающие нити, которые, как паутина, обволакивают стены этих пещер.
Он обернулся ко мне и посмотрел на меня маслеными глазами, которые ясно свидетельствовали о том, до какой степени он уже пьян.
– Селитра? – спросил он наконец.
– Селитра, – отвечал я. – Давно у вас этот кашель?
– Кхэ! кхэ! кхэ! кхэ! кхэ! кхэ!
Мой бедный друг задыхался от кашля и в течение нескольких минут ничего не мог отвечать.
– Это ничего, –
Последние комментарии
12 часов 16 минут назад
12 часов 17 минут назад
12 часов 25 минут назад
12 часов 33 минут назад
13 часов 31 минут назад
13 часов 49 минут назад