Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
Цитата: "А марганец при горении выделяет кислород". Афтырь, ты в каком подземном переходе аттестат покупал? В школе преподают предмет под названием - химия. Иди учи двоечник.
Стоит внимания. Есть новизна и сюжет. Есть и ляпы. Ну например трудно потерять арбалет, еще трудней не пойти его поискать, тем более, что он весьма дорогой и удобный. Я слабо представляю, что четверо охотников уходят на охоту без дистанционного оружия и лишь по надобности его берут, тем более, что есть повозка и лошади. Слабо представляю, что охотники за своей жертвой и подранками бегаю с мечами. Имея 4 арбалета и видя волколака автор
подробнее ...
рассказывает нам как его они рассматривают и как он готовится к нападению, дожидаясь атаки. Лишь ГГ успевает нажать на спуск в догон и забыв о перезарядке несётся безоружный за целью, видимо высказать своё устное фи за грубое подталкивание. Ну и как всегда охотники на монстров не имеют элементарной защиты от таких нападений - рогатины и предпочитают служить "кеглями" и летать не имея крыльев. Стандарт вооружения для таких писателей - меч, взяв авторит - ведьмака А. Сапковского. Только у него ведьмаки были уже биомутантами и обучались с детства, имели невероятную реакцию, гибкость, скорость и кучу химии от отравлений и заживление ран от ближнего контакта с чудовищами. Наши простые предки справлялись копьями,луками, собаками, ядом и ловушками. Диванные писатели пишут глупые книги и ссылаясь друг на друга. Да нормальные охотники в лес без хороших как минимум двух обученных собак держать зверя на одном месте на хищника не пойдут, иначе сами станут дичью. Я действительно умных произведений, где хоть чему то можно научиться из реального опыта давно не читал. На фоне прочих авторов оценку ставлю - хорошо и рекомендую представлять в уме более реальные ситуации и не резать монстров ножичком, а сразу колоть зубочисткой.
Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Поищем современного ответа на старый некрасовский вопрос («Кому на Руси жить хорошо?». — Сост.).
Интеллигенции живется нестерпимо скверно. Не жизнь, а медленная смерть для каждой отдельной личности, быстрое вымирание для класса. На общем собрании Дома литераторов, последнего сравнительно независимого союза интеллигентных сил Петрограда… председатель, академик Н. А. Котляревский, огласил некролог на 250 сотоварищей наших, погибших за два с половиной года жертвами голода, холода, непосильной физической работы, тюрьмы, тифа, расстрела, самоубийства. Список этот был в свое время опубликован в петроградском «Вестнике литературы» А. Е. Кауфмана, единственном периодическом издании; как-то умудрившемся влачить нейтральное существование под ревнивым и всеуничтожающим «недреманым оком» советской цензуры, твердо зазубрившей к руководству своему лишь одно беспощадное правило: «Кто не с нами, тот против нас». Теперь: угрюмый синодик избиенных литераторов увеличился еще доброю сотней покойников, в числе их обозначаются такие имена, как расстрелянные поэты, Гумилев, профессора Таганцев, Лазаревский и Тихвинский, самоубийца А. Н. Чеботаревская, уморенный голодным истощением лучший наш поэт Александр Блок, В. Г. Короленко и только что упомянутый А. Е. Кауфман, скончавшийся от грудной жабы, нажитой в беспрестанных волнениях и хлопотах за погибающих от голода и чрезвычайки собратьев.
Рабочим в советской России, хоть она и величается «рабоче-крестьянскою республикою», живется тоже безрадостно. Кормят их усердно, но не материальною пищею, а больше лестью да обещаниями, исполнимыми после дождичка в четверг, да неутомимым красноречием товарища Анцеловича, давно уже заслужившего от рабочего класса прочную репутацию «надувалы». От работы они совершенно отбились за технической невозможностью работать. Дельное большинство тоскует о правильном труде, бездельное меньшинство развращается с каждым днем все больше и хуже, погружаясь в праздно политиканствующее хулиганство. Число рабочих уменьшается с поразительной быстротой, обгоняя общее уменьшение населения… Значительную часть их уничтожила страшная смертность — война, эпидемии и туберкулез, свирепо развившийся на почве общего голодного изнурения. Некоторую часть поглотила колоссальная бюрократия «рабоче-крестьянской республики». Главная же, подавляюще численная масса исчезнувших из Петрограда рабочих просто ушла вразброд: сбежала из города, где нечего делать, домой в деревню, к земле, поворотила обратно в мужичество.
На солдатчину советское государство тратит чуть не все средства, которые успевает награбить. Однако красный гарнизон в Петрограде в зиму 1920–1921 гг. голодал, холодал, нищенствовал по улицам и частным квартирам, был оборван, разут, недоволен, ворчал, шумел. Власть считала его настолько ненадежным, что, когда в феврале перед Кронштадским восстанием вспыхнули рабочие беспорядки на Балтийском заводе, на табачном заводе Лаферма и на Трубочном, первым распоряжением Смольного было — не выпускать красноармейцев из казарм на улицу и для того окружить их верною советскою опричниною — «красными курсантами» (юнкерами). В матросских казармах 2-го Балтийского и Гвардейского экипажей у спящих рядовых ночью были выкрадены штаны и обувь, возвратившиеся на место, как скоро был выяснен безоружный характер рабочего движения. А когда оно замерло, из финляндских казарм, соседних с моей квартирой и близких к местности беспорядков, приходили ко мне красноармейцы и тосковали, что эти тревожные дни им пришлось просидеть под стражею разутыми и, главное, не зная, где находится их цейхгауз, безоружными. «А то, мол, мы бы себя большевикам показали!» Ну, в это-то, что показали бы себя, я плохо верю, потому что вся эта недовольная красноармейская масса не имела даже и тени организации и с большою подозрительностью относилась ко всякой внешней попытке организовать ее, не доверяя никаким партиям, ничьей пропаганде. То же самое было ведь и в Кронштадте. Арестованный в самом начале Кронштадтского восстания, я сидел на Шпалерной с множеством кронштадтцев, и все они на расспросы мои одинаково отрицали ту мнимую пропаганду эсеров и меньшевиков, на которую сваливали вину восстания большевики.
— Никаких эсеров и меньшевиков мы не видали и не слыхали, да и ни за кем не пошли бы, если бы самим от этих окаянных не стало тошно.
Заключенные рабочие-балтийцы тоже настаивали на совершенно самостоятельном происхождении и развитии своего движения, независимом от противобольшевистских партий…
Итак, всюду недовольство, ненависть, презрение, отвращение, проклятия. Между тем власть большевиков, насквозь прогнившая, трупная, разложившаяся власть, сама удивляющаяся своему существованию, держится — и даже побеждает, крепнет. Что за чудо? Не одними же красными курсантами спасается «социалистическое отечество»? Штыки у них
Последние комментарии
6 часов 37 минут назад
6 часов 40 минут назад
12 часов 31 минут назад
16 часов 35 минут назад
17 часов 11 минут назад
1 день 13 часов назад