Не хочу, чтобы он умирал [Джеймс Олдридж] (fb2) читать постранично

Джеймс Олдридж НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН УМИРАЛ

Вокруг не было ни души, как мы и ожидали. Отряды лежали в отведенных им укрытиях. Появился тот, кого нам нужно было убрать, и в него полетели пули…

Я вернулся домой и повалился на кровать; голова моя была как в огне, сердце сжималось от угрызений совести. В ушах все еще звучали крики, стоны и мольбы о помощи… Я сказал себе в смятении: вот мы мечтаем о величии нации. А что важнее — чтобы ушел тот, кого не должно быть, или появился тот, кто должен прийти?..

И вдруг я воскликнул помимо воли: «Не хочу, чтобы он умирал!..»

Гамаль Абдель Насер «Философия революции».

Часть первая «В жизни…»

1

— Сержант Сэндерс!

— Слушаю, сэр.

— Вы позвонили ветеринару? Как там мой сеттер?

У сержанта Сэндерса было богомольное, но не лишенное солдатской хитрецы лицо.

— Никак нет, сэр. Еще не звонил.

— Позвоните, пока он не отправился куда-нибудь пьянствовать. После одиннадцати этого грека уже не сыщешь, а мне надо знать, сколько у Шейлы родилось щенят. Негодяю не грех бы и самому позвонить. Можно подумать, что он на другом конце Африки, а не на другом конце города. Надо было мне поручить это дело нашему ветеринару или Обществу покровительства животным.

— Так точно, сэр.

У ног полковника Пикока шевельнулся сеттер. Пикок ткнул его носком замшевого сапога:

— Больно у тебя самодовольный вид, старина! Лежишь себе как ни в чем не бывало.

Питер лениво взмахнул белым шелковистым хвостом, и сержант Сэндерс с отвращением увидел, что этот хвост задел его черные начищенные сапоги, — сержант боялся блох.

— Разрешите идти, сэр?

— Идите, — сказал полковник.

Сержант Сэндерс направился к выходу из отгороженной картонной перегородкой комнаты, прихватив по дороге приказы о передислокации и выдаче денежного довольствия. Но тут полковник вспомнил:

— Разве сегодня на утро ничего больше не было назначено?

— Капитан Скотт, сэр. — Сержант произнес это имя, словно оправдываясь («Чем же я виноват, сэр?»).

— А-а, «трубопрокатчик»!.. — благодушно сказал Пикок. — Зови его.

— Да он уже ушел. Вы назначили ему на десять. Он прождал четверть часа и ушел. Я тут ни при чем, сэр! Я ему говорил, что вы вот-вот будете.

Пикок засмеялся:

— Не беда, Сэндерс. А он что сказал?

— Ничего, сэр. Ни единого слова.

Полковник Пикок кивнул. Ему было хорошо знакомо это немногословие. Он ощущал его и сейчас, на расстоянии, — это каменное, немое молчание.

Пикок поглядел на коричневую перегородку, которая отделяла в этой пригородной вилле кабинет начальника от комнаты сержанта и архива, и почувствовал угрызения совести.

Его кабинету не хватало солидности реквизированных помещений главного штаба. Тут тоже был штаб, но штаб дорожно-топографического отряда, который составлял карты и действовал в неразведанных пустынях Северной Африки до самого Триполи, размечал трассы и вел наблюдение за ними по всей Киренаике и пустыням Ливии, и не столько на территории, занятой англичанами, сколько на западе, где были немцы. Отряд не входил в состав регулярной армии и даже в Каире не подчинялся распорядку, установленному для управления военно-топографической службы в Набитате. Приятно было оградить этими стенами свою независимость от армии, но когда Пикок вспомнил о Скотте, комната вдруг показалась ему ловушкой.

Однако если Пикок и почувствовал некоторую неловкость, он не отдал себе в этом отчета. Он был безукоризненно одет, он был молод. Этот гвардеец не знал, что такое сомнения. Мысль о Скотте угнетала его недолго.

— Так вот как он собирается себя вести! — сказал Пикок. Потом добавил уже осторожнее: — Разыщите, сержант, по телефону капитана Скотта и скажите ему, чтобы он пришел. Скажите…

— Не трудитесь, — послышалось из-за картонной перегородки. — Я здесь.

— О! Ну входите, входите! — И добавил, когда капитан Скотт появился в дверях: — Ничуть бы не удивился, если бы вы сбежали назад в пустыню.

— Да нет, я здесь.

— Вы как всегда там, где вас меньше всего ожидают, Скотти. Видно, этим вы и берете. Но здесь ведь не пустыня.

Полковник ждал, что Скотт ответит ему колкостью. Но Скотт промолчал.

— Сержант, выясните, что с Шейлой. Мне надо знать, как там ее щенки. Давайте, Скотт, займемся нашим делом.

Капитан Скотт кивнул, но не произнес ни слова.

Пикок почувствовал, что ему лучше объяснить свое опоздание.

— Видите, я так был занят сегодня с заместителем начальника разведки, что не успел даже взглянуть на свою собаку. Она ощенилась, и один только бог знает, что там натворил этот грек-ветеринар. В здешнем климате нельзя разводить английских сеттеров, если не можешь отдавать им все свое время и, так сказать, держать их за ручку, словно даму. И все же…

Скотт молча слушал.

Смазливое лицо Пикока выразило легкое раздражение, но он все же рассмеялся:

— Вы слишком долго жили вдали от людей. Три месяца? Слишком