Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
во множестве областей. Однако все имеет пределы.
Иссякнув наконец, лейтенант дал отбой. Гуэрра убрал блокнот, повесил на место телефон и сказал дракону:
— Хорошо, хорошо. Крутой мужик, уж что говорить! В общем, ты теперь отправляйся себе дальше, или домой, или куда ты там путь держал… и забудем, что тут вообще было. Всего тебе доброго… договорились?
Дракон не ответил. Прислонился к патрульной машине и задумчиво уставился на Гуэрру странными красно-желтыми глазами. Он был очень велик — Гуэрре для сравнения приходила на ум исключительно армейская бронетехника — и казался полицейскому очень старым. Чешуи на его теле были тусклого зелено-черного цвета, когти передних лап выглядели сточенными и тупыми, словно у черепахи. Невысокий пурпурный гребень, тянувшийся по спине дракона от ушей до кончика хвоста, был в нескольких местах порван и, вместо того чтобы гордо стоять дыбом, безвольно лежал на спине. Даже шипы на конце хвоста были обломаны.
И в промежутках между огненными выхлопами дыхание дракона хрипело и застревало, словно у него заржавели легкие. Что касается громадных пурпурных крыльев — оставалось предполагать, что они еще работали. В сложенном виде их состояние оценить было нелегко, но и они выглядели изрядно потрепанными. Вот именно, потрепанными. Лучшего словесного определения состоянию дракона дать было нельзя.
— А тебе, я вижу, последнее время нелегко приходилось, — помимо осознанной мысли выговорил Гуэрра.
— Видишь? — переспросил дракон. Его черные губы дернулись, и Гуэрре на миг показалось, что чудовище готово было заплакать. — В самом деле видишь, Майк-О? Ты хоть отдаленно можешь представить, как у меня спина болит? Все время, без передышки, вон там, за горбом. Как она устала от черных, жестких железных дорог этого мира! Можешь ты вообразить, с каким трудом я переношу смрад ваших улиц, да что там, ваших рек и ручьев, вашего побережья? Твои соплеменники на вкус точно часы, смазанные угольным маслом, а дети — горькие, как серебро. Дети когда-то были лучшим лакомством, куда вкуснее антилоп и диких гусей, а теперь я себя заставить не могу к ним прикоснуться! Я годами был вынужден ловить кошек, собак и гадостных белок! Я, привыкший обедать рыцарями… ах, этот рыцарь на половинке его скорлупы, обжаренный прямо в доспехах… в собственном соку, ах… извини, извини меня, просто я до ручки дошел.
И к полному и окончательному ужасу Гуэрры, дракон в самом деле заплакал! Плакал он тихо, зажмурив глаза и опустив голову, изумрудно-зеленые слезы едва уловимо пахли порохом.
— Эй, погоди, не плачь, — сказал Гуэрра. — Только не плачь, пожалуйста, хорошо?
Дракон шмыгнул носом, но все-таки поднял взгляд и с немым изумлением уставился на Гуэрру. После чего проговорил неожиданно сурово:
— Ты только что стал свидетелем редчайшего зрелища на этой земле. Ты увидел слезы дракона. И все, что ты имеешь по этому поводу сказать, — это «только не плачь, пожалуйста»?.. Не понимаю я вас, людей. — Тем не менее плакать он прекратил и даже издал звук, какой получается, когда ворошат головни. Гуэрра решил, что это мог быть смешок. Дракон же сказал ему: — Я, должно быть, смутил тебя, Майк-О?
— Послушай, — заново начал Гуэрра. — Тебе лучше всего убраться отсюда, и чем скорее, тем лучше. И так уже слухов будет невпроворот. Обещаю, что с лейтенантом я все улажу. Или с кем там еще, без разницы. Просто улетай, хорошо? — И, выждав секунду, добавил: — Пожалуйста.
Вид у дракона сделался несчастный, покинутый и одинокий. Раздвоенным языком он утер морду от слез и сказал:
— Я так устал, Майк-О. Ты себе даже отдаленно представить не можешь, как я устал! А ведь мне осталось в вашем долбаном мире исполнить всего одно дело, после чего я навеки мог бы с ним развязаться. Но мне уже никогда, никогда не отыскать пути обратно в мой собственный мир… так что какая, в сущности, разница? Вот потом — потом! — ты и твой босс можете меня стрелять, сажать в тюрьму или в зоопарк, делайте что хотите, мне безразлично. На все наплевать.
— Нет, — сказал Гуэрра. — Послушай меня, я тебе правду скажу. Я совершенно не хочу оказаться тем, кто засадит тебя. Хотя бы потому, что… ты знаешь, какая меня ждала бы по этому поводу писанина? По гроб жизни не кончить, а я ее, писанину эту, в обычных-то размерах не выношу. А кроме того… ну да, я после твоего ареста, наверное, прославился бы. На некоторое время. Минут на пятнадцать, как у нас говорят. «Коп, который дракона поймал»! Так и вижу газетные заголовки, всякие шоу по телевизору. Может, даже с парой-тройкой девушек познакомился бы. Но очень скоро все это уляжется, и я до конца своих дней останусь «тем парнем, у которого что-то там было с драконом на улице». Как тебе подобное резюме для человека, который хочет стать переговорщиком по заложникам? Да после этого меня точно никуда не возьмут.
Дракон слушал его очень внимательно, хотя и с несколько озадаченным видом. Гуэрра спросил:
— А что ты такое говорил насчет дороги в свой мир, которую
Последние комментарии
3 часов 45 минут назад
16 часов 17 минут назад
23 часов 27 минут назад
1 день 33 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 2 часов назад