Убийство в Венеции [Ян Мортенсон] (fb2) читать постранично

Ян Мортенсон Убийство в Венеции

ГЛАВА I

— Какой-то он пресный, — думал я, глядя на стоявший рядом, на подлокотнике самолетного кресла, коктейль. Ощущение — как от поцелуя сестры. Водянистое сухое мартини, в котором плескалось два кубика льда, пластмассовая зеленая палочка с парой нанизанных оливок и желтым ломтиком кожуры лимона между ними. Нет, сам себе я сделал бы получше, в напитках толк знаю. Тут нужен большой, щедрый стакан. До краев наполненный льдом. Потом — белый сухой вермут или мартини «Росси»; на него я теперь не скуплюсь — возможно, это пришло с возрастом и мудростью. Ну и, конечно, джин, хотя и не слишком много. Точку над i должен поставить легкий, как крыло бабочки, не толще листка, желто-золотой кусочек лимонной корочки.

Впрочем, мне грех жаловаться. С деловой точки зрения день был удачным, а это, к сожалению, я мог констатировать отнюдь не часто. Иногда проходили недели, прежде чем мне удавалось продать более или менее приличную вещь в моей антикварной лавке на Чепмангатан в Гамластане. А между тем проценты на взятую в банке ссуду набегают невзирая ни на что. Оплата помещения, плата за электричество и всякие другие расходы тоже подмывают мое финансовое положение без скидок на наличие покупательского спроса. К тому же и государство должно, как всегда, получать свое: общий налог плюс налог на добавочную стоимость…

Подо мной за завесой облаков в тумане скрылась Северная Германия. Сквозь прорехи облачного покрывала далеко внизу, в синеющих сумерках, сверкали желтые звездочки огоньков, а в динамиках хрустел уверенный голос капитана, сообщавший по-немецки о времени прибытия и о погоде в Арланде.

Моя поездка была необычной в двух отношениях.

Я летел во Франкфурт, но в течение двадцати четырех часов так и не покинул территории аэропорта. Поводом же к путешествию стал Наполеон Бонапарт, французский император. И, само собой разумеется, один из моих лучших клиентов, адвокат и миллионер Стиг Берглинд. Его главным увлечением в жизни, скорее даже страстью, был Наполеон. О нем Стиг знал все, читал все, и никто не мог уличить его в неведении, если речь заходила о корсиканце, который завладел троном, им же и созданным для французского императора.

Увлечение Стига нашло и конкретное выражение. В большой вилле в Сальтшебадене он разместил наполеоновскую коллекцию, пожалуй, крупнейшую в Швеции. Все, что имело хоть какое-то отношение к Наполеону и что он мог найти, приобреталось. Картины, мебель, книги. Все. Старинные предметы униформы, полковые знамена, письма. Качество варьировалось, не все было «подлинным» и вряд ли принадлежало Наполеону или имело к нему самое непосредственное отношение, но коллекция была внушительная и стоила очень больших денег. Я был одним из его многочисленных агентов. Он частенько захаживал ко мне в лавку, порасспросить и посмотреть товар. Иногда мне везло и удавалось подыскать для него что-нибудь во время поездок по шведским аукционам. Порой это случалось и в Стокгольме, особенно если дело касалось вещей и документов, связанных с именем Карла XIV Юхана — он ведь был маршалом Франции и сражался под знаменами Наполеона до того, как стал наследным принцем, а затем и королем Швеции.

Около недели назад Стиг Берглинд позвонил мне и спросил, не мог бы я на денек слетать во Франкфурт и присмотреть для него там кое-какие предметы. В отеле «Шератон» при аэропорте должен был проводиться крупный аукцион вещей, связанных с Наполеоном; в числе прочего — его серебряная, с монограммой, зубная щетка. Я, разумеется, согласился. В этом и заключалась прелесть моего положения как частного предпринимателя. Можно было распоряжаться своим временем более свободно, чем на обычной работе «с девяти до пяти». Моя подруга, красивая сиамская «дама» с синей маской на мордочке, Клео де Мерод, от этого тоже не страдала. Уезжая, я помещал ее на полный пансион к моему доверенному лицу и правой руке Эллен Андерссон, что в доме одиннадцать по Чепмангатан. Та приходит через день. Прибирает, делает покупки, готовит еду. Клео ее обожает. И это чувство взаимно.

Спустя пару дней Стиг Берглинд зашел ко мне, и за чашкой кофе перед камином в моей квартире, расположенной рядом с площадью Чепманторьет с ее знаменитым Святым Ераном, повергающим дракона, мы изучили блестяще иллюстрированный каталог предстоящего аукциона.

— Черт с ней, с зубной щеткой, — сказал Стиг и выпустил бело-голубое облако сигаретного дыма, — но вот эту тарелку с наполеоновским гербом короля Италии ты должен заполучить. Еще на тринадцатой странице посмотри золотую русскую табакерку с портретами антинаполеоновских союзников. Ее тоже приобрети, если, конечно, за нее не заломят слишком дорого.

— А как насчет шкатулки для карт?

Я указал на страницу в самом конце каталога, которую он не видел. Великолепная шкатулка, принадлежавшая Иоахиму Мюрату, который был не только императорским маршалом, но и королем Неаполя.

Стиг --">