Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
В конце весны 1977 года я не по своей воле вернулся в Лондон. Около двух лет я слонялся по континенту, зарабатывая на хлеб концертами и наслаждаясь жизнью. Мои выступления имели успех: я хороший гитарист, неплохой певец и обладаю внешностью, привлекающей бумажники туристок.
К сожалению, «наслаждение жизнью» ограничилось романом с Катриной, пухленькой дочерью Гамбургского банкира. В мае мы с ней разошлись. Не было ни слез, ни ссор, ни разочарований, она даже ничего не сказала о том головорезе, с которым она была помолвлена до меня. Мне бы хотелось, чтобы она его упомянула.
Он последовал за мной в Амстердам, напал на меня, расколотил мою гитару, кинул обломки в канал, а потом зашвырнул меня следом. На следующий день прибыл их семейный адвокат и увез его обратно в Гамбург, обязав заплатить штраф меньше чем в полсотни гульденов за бросание мусора в канал, а меня арестовали за бродяжничество, как только я выбрался на сушу. К полудню они забрали мой паспорт и посадили меня на поезд до Влиссингена, чтобы я провел там замечательную ночь в тюрьме, дожидаясь утреннего корабля обратно в Англию.
Мне бы очень хотелось, чтобы она его тогда упомянула.
Не то чтобы мне сильно не хотелось уезжать: у голландцев в тюрьмах не было нормальных кроватей, только голый пол с намеком на матрас в углу. Я был не против уехать.
Проблема была в том, что я возвращался в Англию без денег, планов на будущее, и, что самое главное, без гитары. Я был привязан к этой гитаре, она принадлежала еще моему дяде Льюису, а теперь ее обломки медленно дрейфовали по направлению к Мировому океану.
Потом Рашем сказал мне:
«Холодный дождь должен идти,
Чтобы нести тебе бодрость и силу.
Ты должен чувствовать страшную боль,
Чтоб сильнее ценить покой».
Если бы он сказал мне это тогда, я бы сломал ему нос.
Весь следующий день я плыл в родную Англию. Утром я сел на холодный металлический стул на передней палубе, и сделал вид, что напряженно думаю, но в основном я просто смотрел. Смотрел на серое небо. Смотрел на еще более серое море. Смотрел на птичий помет и пятна ржавчины на палубе. Потом я открыл свою сумку и смотрел на кусочки моей гитары. На ней, бедняжке, больше никогда не удастся сыграть, но если у меня когда-нибудь будет собственный дом, я повешу ее останки над камином.
Собираясь снова уставиться в небо, я почувствовал, что на меня тоже кто-то смотрит. На поручнях, рискуя свалиться в воду, сидел ямаец, и его дреды развевались на ветру. Я обнаружил, что мы некоторое время смотрим друг другу в глаза.
Не то чтобы я никогда не видел растаманов, я много с ними тусовался, потому что у них был самый лучший гашиш, но этот превзошел их всех. Его глаза были похожи на черное вулканическое стекло, оправленное в слоновую кость. По правилам английского этикета мне надо было как можно быстрее отвести от него взгляд, но я не мог. Может быть, я слишком много времени провел в странах Северной Европы, но ямаец казался мне чернее черного.
Потом он… улыбнулся? Его губы раскрылись, его щеки натянулись, он обнажил свои зубы. Я понадеялся, что это была улыбка. Вместо ответа я улыбнулся тоже, а он откинул голову назад и стал хрипло смеяться. Я воспользовался шансом отвести взгляд, а когда я снова посмотрел туда, его там уже не было. Сначала я подумал, что он упал за борт, но когда я огляделся, чтобы позвать на помощь, то увидел его, прогуливающегося по палубе и напевающего что-то тем же хриплым голосом. С огромным облегчением я погрузился обратно в свои проблемы.
После полудня я пересел на свободный стул в трюме корабля и стал думать, что я буду делать, когда паром прибудет в Англию. Восстановлю свой паспорт и вернусь на континент? Заманчиво, но неосуществимо. Пока я не буду иметь достаточно денег, чтобы заплатить штраф и за проезд, я завязну в Англии.
Остаться в Ширнесс или в Гиллингеме? В Гиллингеме? Серьезно…
Добраться до Бирмингема и сесть на шею родителей? Я мог так поступить, но либо папа побьет меня за потерянную гитару своего брата, либо мама мне еще раз скажет, что я такой же ни на что не годный прожигатель жизни, как и дядя Льюис.
Я не нашел лучшей идеи и уже приготовился разыграть возвращение блудного сына, когда одна-единственная противная мысль решила дело. Мать всегда относилась к гитаре как к родной сестре героина. Конечно же, она встретит меня с распростертыми объятиями, потому что я наконец от нее избавился.
Оставался Лондон. Если тебе некуда пойти, поезжай в Лондон, говори людям, что ты музыкант и живи на пособие по безработице. Даже в Лондоне со мной бы это не прокатило. В мои неполные двадцать пять я все еще носил драные джинсы и длинные волосы, а мои музыкальные вкусы склонялись к американскому ритм-н-блюзу, который опять вышел из моды (британские меломаны не имеют соперников в непостоянстве, если не считать итальянской богатой наследницы,
Последние комментарии
2 часов 6 минут назад
4 часов 40 минут назад
5 часов 9 минут назад
5 часов 15 минут назад
6 часов 50 минут назад
8 часов 18 минут назад