Тени войны [Алексей Оверчук] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (81) »
Алексей Оверчук ТЕНИ ВОЙНЫ
В те дни, когда я писал эту книгу, трагически погиб мой самый лучший друг, военный корреспондент Александр Котыга. Эту книгу я посвящаю ему. Мне так жаль, Сашка… Но мы еще обязательно встретимся.
1
Теплым вечером, когда изнуряющее жаркое солнце скрывается за горами, хорошо сидеть на природе в палатке и пить водку с газировкой. Ароматы диких садов приятно щекочут ноздри. Вдали высокомерные горы со снежными шапками набекрень. Они похожи… на расстрельную команду. Неспешны в вечернем сумраке звуки природы, и даже эхо автоматной стрельбы в нагорных лесах перекатывается с некоторой ленцой. Люди отдыхают. Романтику вечера портит только одно обстоятельство: мне в голову уперт ствол пистолета системы Макарова. Офицер-десантник говорит: — Молись, епона мать, по-своему, по-бусурмански. Мы тебя, шпиона, сейчас кончать будем. — Я не шпион. Молиться не собираюсь, потому как ни одной молитве не обучен. Зря, наверное. Но и времени, чтобы выучить хоть одну молитву, у меня все равно уже нет. Такая вот несправедливость жизни. Только хочешь чего-нибудь выучить — а уже поздно. О чем я думаю? О чепухе. О том, что начальная скорость пули около 900 метров в секунду. Скорость звука 330 метров в секунду. Сначала я дернусь и свалюсь с простреленной головой и только потом услышу звук выстрела. Странно, да? Сначала пуля, потом — звук. Впрочем, неизвестно, смогу ли я что-либо услышать на ТОМ свете. — Ну?! Чего молчишь? — А что говорить? — Ты шпион?! — Нет. Сухой щелчок. Я даже не вздрагиваю. Вокруг возмущенно орут офицеры: — Какого хера! Ты его мозгами сейчас всю палатку забрызгаешь! Я понимаю, что эта скотина все-таки нажала на спусковой крючок. — Бля! — восклицает в сердцах мой расстрельщик. — Когда надо, ни хера не работает! Он раздраженно передергивает затвор и спрашивает меня: — Вот как, бля, с таким оружием воевать? А? Тебя даже шлепнуть по-человечески не можем. Сочувствую тебе, товарищ офицер. Но что делать? Сказывается развал СССР, оборонной промышленности, армии. Нигде нет порядка и должного качества. А молодая демократическая Россия только-только становится на ноги… Озвучивать это все я, разумеется, не стал. — Ладно, — говорит кто-то из десантников, — раз уж такое дело, предлагаю выпить. Потом решим, что с ним делать. Одобрительные кивки. Бульканье в железные кружки. — Шпиону тоже налейте. Небось на трезвую голову помирать-то неохота. Мне наливают. Выпиваю — как воду. Бешено колотится мысль: что дальше? Бежать некуда. Ночь на дворе. И куда убежишь с позиций? К боевикам в лес? Так они тебя и ждали! Пристрелят, как только увидят. Орать и звать на помощь? Только насмешишь всех. Ситуация дурацкая. Смертельно дурацкая ситуация. Выход из нее не проглядывается. Значит, кранты? — Чего не закусываешь? Давай ешь! — К моему лицу тянется офигенных размеров нож с наколотым куском мяса. Я откусываю. Нож передается по кругу, и все тоже рвут мясо зубами. Нет, я и раньше подозревал, что люди — существа хрупкие и вечно не живут. Более того, люди настолько беспомощны, что не могут даже приблизительно сказать, когда и как помрут. Этим активно пользуются страховые компании. Но в том-то и дело, что я даже не застрахован. Приходил как-то к нам в редакцию страховой агент, анкетки раздавал. Как узнал, что я езжу в Чечню, так у него интерес ко мне сразу пропал. Я его даже найти потом не смог, чтобы анкеты вернуть. А умирать вот так вот совершенно не хочется. Не готов я. Все по-идиотски получается. Достоевщина какая-то вперемешку с толстовщиной. Будь он неладен со своими кавказскими рассказами. — А что у него в рюкзаке-то? — как бы спохватывается молоденький офицер из военной контрразведки. Мой рюкзак переворачивают и вытряхивают все содержимое на пол. — Ага! Диктофон! Что на кассетах? — Интервью с начальником штаба вашего батальона. — На хрена оно тебе? — Я журналист. — Ты шпион, а не журналист!.. Ага! Еще и фотоаппарат! — Контрразведчик откидывает крышку и засвечивает пленку. — Не надо нам фотографий. Та же участь постигает и все остальные катушки с пленками. Идиоты! Это же месяц работы! Месяц съемок в местах, куда я больше не попаду, и в обстоятельствах, какие вряд ли еще сложатся таким образом. — До хрена наснимал! Пленка рыжим серпантином покрывает пол. Ее комкают и выкидывают из палатки. — Так, дальше, — продолжает осмотр контрразведчик. — Штаны, рубахи, майки — на фуй. — Все летит в сторону. — Во, бля! Деньги! И много. Откуда у тебя столько денег, козел? — Это командировочные. — Что? Столько? — Я здесь обычно надолго задерживаюсь. Приходится платить буквально за все: за жилье, транспорт, жратву. Но контрразведчик меня не слышит: — Я и то получаю меньше! — Он трясет деньгами перед моим носом. — Ты шпион, а не журналист! Эти «бабки»—твой приговор!.. Нет, мы тебя все же расстреляем! — Он кричит из палатки: — Иванов! Автомат сюда,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (81) »
Последние комментарии
6 часов 43 минут назад
9 часов 16 минут назад
9 часов 45 минут назад
9 часов 52 минут назад
4 часов 7 минут назад
12 часов 55 минут назад