Роберт Бернс [Рита Яковлевна Райт-Ковалёва] (fb2) читать постранично

Роберт Бернс

Светлой памяти. С. Я. Маршака, который подарил русскому читателю Роберта Бернса.

Предисловие

Я поэт. Этим и интересен.

Маяковский

Писать о жизни поэта — значит писать о его стихах и о том, как они создавались.

Об идеях, которые родило «столетье безумно и мудро», как назвал XVIII век Радищев, о литературе английского и французского Просвещения и о фольклорных традициях — то есть обо всем, что могло оказать и оказывало влияние на творчество Бернса, у нас в минувшие годы написано несколько интересных диссертаций и отличный, строго аргументированный критико-биографический очерк доктора филологических наук А. А. Елистратовой. В 1933, 1942 и 1943 годах опубликованы серьезные труды профессора Орлова: «Крестьянский вопрос в поэзии Бернса», «Бернс и фольклор», «Бернс в русских переводах».

Но, не считая предисловий к сборникам стихов Бернса и кратких очерков в журналах и учебниках литературы, на русском языке нет ни одной подробной биографии Бернса.

Автор этой книги попытался дать портрет поэта, рассказать о его жизни, его благородной и трудной профессии и о его отношении к миру.

Как и отчего человек начинает писать гениальные стихи?

Откуда берется удивительный дар — заставлять слова звучать по-новому, в новых, неслыханных доселе сочетаниях, от которых у других людей захватывает дыхание и сильнее бьется сердце?

Каким образом обыкновенные слова становятся песней, которую веками поет народ, гимном и маршем, провожающим героев на подвиг, признанием в любви, бичом сатиры, плясовой или колыбельной?

Мир открывается перед каждым человеком во всем своем многообразии.

Художник видит этот мир лучше других.

Гений рождается как подарок человечеству из самой обыденной жизни.

Но у него зорче глаз и острее слух, его сердце горячей, мозг восприимчивей, а голос вернее и чище, чем у других людей.

На этот голос откликаются миллионы: бессмертие гения в признании народа.

В XVIII веке в Шотландии родился и вырос великий народный поэт.

И сейчас нет ни одного шотландского дома, где не стояли бы на полках книги Бернса и о Бернсе, где не висел бы его портрет. А когда идешь по мощенному булыжниками дворику мазанки, где родился Бернс, трогаешь его любимое кресло в дамфризской таверне «Глобус» или стоишь на берегу реки Нит у скамьи, где он сочинял поэму «Тэм О'Шентер», живое присутствие поэта ощущается с особой силой.

В этой книге как можно чаще слово предоставляется самому Бернсу.

Из его стихов и писем читатель лучше всего узнает о его мыслях и чувствах, о том, как сила таланта преодолела множество преград.

Факты его биографии проверены не только по произведениям поэта, но и по свидетельствам его современников и по многочисленным книгам, написанным зарубежными писателями и учеными.

Бернс был полон противоречий — противоречивы и эти жизнеописания.

Но если внимательно прочесть все, что писал он сам, начинаешь видеть его, как живого.

Если его понять и полюбить, можно смело говорить о нем все, что думаешь, и только стараться не делать из него шоколадного ангела или театрального злодея.

И пусть каждая новая книга о Бернсе, как сказал один из его биографов, Джеймс Барк, будет еще одним камешком в кургане его славы.

Р. Райт-Ковалева

Часть первая Письмо доктору Муру

1

В жизни каждого человека наступает такая минута, когда хочется подытожить свое прошлое и подумать: что ждет тебя впереди, что делать дальше?

В августе 1787 года Роберт Бернс, которому не так давно исполнилось двадцать восемь лет, вернувшись домой, на ферму Моссгил, из столицы Шотландии Эдинбурга, написал длинное, подробное письмо доктору Джону Муру — ученому и писателю. Поэт никогда не встречался с ним, но переписывался усердно.

Прошлой осенью, в ноябре, с бедной фермы Моссгил уехал малоизвестный автор небольшого томика стихов — «главным образом на шотландском наречии», как значилось на обложке этой книжки, напечатанной в шестистах экземплярах в маленькой типографии захолустного городка Кильмарнока. А к лету домой вернулся прославленный «Бард Каледонии», предмет удивления всех просвещенных умов Эдинбурга. Его книга вышла в столичной типографии, и весь тираж разошелся по подписке в первые же дни. И теперь поэт, которого знает вся Шотландия, которого читают в Лондоне и Дублине, сидит в небольшой каморке под самой крышей, перелистывая историю своей жизни, написанную им самим.

Каморка осталась такой, как была. Те же две деревянные кровати с соломенными тюфяками и шерстяными одеялами, похожими на толстые попоны. Тот же некрашеный, чисто выскобленный стол с неприкосновенным ящиком, где лежат гусиные перья, роговая чернильница и стопка тщательно нарезанных чистых листков.

На второй кровати спит брат Гильберт.