Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
Понятием «душа в машине» — the ghost in the machine — некоторые психологи (английские) закрепляют убеждение в том, что человек якобы является существом «двойственным», т. е. состоящим из «материи» и «души».
Сознание не является технологической проблемой, потому что конструктора не интересует, чувствует ли машина, а только интересует, действует ли она. Таким образом «технология сознания», как бы это сказать, может появиться только мимоходом, когда окажется, что определенный класс кибернетических машин обладает субъективным миром психических переживаний.
Но каким образом можно узнать о наличии сознания в машине? Эта проблема имеет не только абстрактно-философское значение, ибо предположение, что какая-то машина, которая отправляется на лом из-за того, что ремонт не оплачивается, имеет сознание, превращает наше решение уничтожить материальный предмет, типа граммофона, в акт уничтожения индивидуальности, осознанного убийства. Кто-то мог бы оснастить граммофон пластинкой и выключателем таким образом, что, если бы мы сдвинули его с места, то услышали бы крики: «Ах, умоляю, подари мне жизнь!». Как можно отличить такой, без сомнения, бездушный аппарат от мыслящей машины? Только вступая с ней в разговор. Английский математик Аллан Тьюринг (Allan Turing) в своей работе «Может ли машина мыслить?» предлагает в качестве решающего критерия «игру в имитацию», которая основывается на том, что мы задаем Кому-то произвольные вопросы и на основании ответов должны сделать заключение, является ли этот Кто-то человеком или машиной. Если мы не сможем отличить машину от человека, то следует признать, что машина ведет себя как человек, то есть что она обладает сознанием.
Отметим со своей стороны, что игру можно усложнить. Можно предположить два вида машин. Первый вид является «обычной» цифровой машиной, которая устроена как человеческий мозг; с ней можно играть в шахматы, разговаривать о книгах, о мире и вообще на все темы. Если бы мы ее вскрыли, то увидели бы огромное количество соединений элементов, подобно соединениям нейронов в мозгу, кроме того — блоки ее памяти и т. д. и т. п.
Второй вид машины совсем другой. Это увеличенный до размера планеты (или космоса) граммофон. Она имеет очень много, например, сто триллионов, записанных ответов на всевозможные вопросы. Таким образом, когда мы спрашиваем, машина ничего «не понимает», а только форма вопроса, т. е. очередность вибраций нашего голоса, приводит в движение передатчик, который запускает пластинку или ленту с записанным ответом. Не будем задумываться о технической стороне вопроса. Понятно, что такая машина неэкономична, что ее никто не создаст, потому что это невозможно и главное — неизвестно, зачем ее создавать. Но нас интересует теоретическая сторона. Потому что, если вывод о том, имеет ли машина сознание, делается на основе поведения, а не внутреннего строения, не придем ли мы неосмотрительно к выводу, что «космический граммофон» обладает им — и тем самым выскажем нонсенс? (А скорее неправду).
Можно ли, однако, запрограммировать все возможные вопросы? Без сомнения, средний человек не отвечает в обычной жизни даже на один их биллион. Мы же на всякий случай записали их во много раз больше. Что же делать? Мы должны вести нашу игру по достаточно развитой стратегии. Мы задаем машине (то есть Кому-то, потому что не знаем, с кем имеем дело; разговор ведется, например, по телефону) вопрос, любит ли она анекдоты. Машина отвечает, скажем, что да, она любит хорошие анекдоты. Рассказываем ей анекдот. Машина смеется (т. е смеется голос в трубке). Или у ней был этот анекдот записан и это позволило ей правильно отреагировать, т. е. засмеяться, или это в самом деле мыслящая машина (или человек, ибо мы этого не знаем). Мы разговариваем с машиной какое-то время, а потом неожиданно спрашиваем, припоминает ли она анекдот, который мы ей рассказали. Она должна его помнить, если она действительно мыслит. Она скажет, что помнит. Мы попросим, чтобы она повторила его своими словами. Вот это уже очень трудно запрограммировать, потому что таким образом мы вынуждаем конструктора «космограммофона» записать не только отдельные ответы на возможные вопросы, но и целые последовательности разговоров, которые могут вестись. Это требует, конечно, памяти, т. е. дисков или лент, которых, может, и вся солнечная система не вместит. Положим, машина не может повторить нашего анекдота. И мы тем самым разоблачаем, что она — граммофон. Задетый конструктор берется за усовершенствование машины таким образом, что пристраивает ей такую память, благодаря которой она сможет вкратце повторить сказанное. Но таким образом он сделал первый шаг в направлении от машины-граммофона к машине мыслящей. Так как бездушная машина не может признать идентичными вопросы аналогичного содержания, но сформулированные даже с незначительными формальными отклонениями, типа: «Вчера было хорошо на улице?», «Вчера была прекрасная погода?»,
Последние комментарии
12 часов 35 минут назад
12 часов 52 минут назад
13 часов 4 минут назад
13 часов 10 минут назад
15 часов 41 минут назад
15 часов 45 минут назад