Воспоминание. Если б только выше были (два стихотворения) [Рэй Дуглас Брэдбери] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Рэй Брэдбери Два стихотворения

О стихах Брэдбери

Кроме 27 романов и более 600 рассказов Рэй Брэдбери написал и опубликовал несколько поэтических книг. Для этой подборки мы выбрали только два стихотворения, которые, пожалуй, знакомы сегодня всем пользователям Всемирной сети — именно они появляются на самых разных сайтах и нравятся, судя по откликам, десяткам тысяч читателей в самых разных странах.

В первом стихотворении внимательный читатель сразу услышит знакомые мотивы автобиографических произведений Брэдбери. Здесь знаменитый овраг из его романа «Вино из одуванчиков», да и сами одуванчиковые парашютики то и дело пролетают между строчек. Тут ничего говорить не надо.

Второе стихотворение — одно из немногих, что хранится в электронных анналах Интернета в авторском чтении. 12 ноября 1971 года Брэдбери выступил перед большой аудиторией в крупнейшем техническом университете Калифорнии вместе с двумя выдающимися астрофизиками — Карлом Саганом и Брюсом Мюрреем и своим коллегой по писательскому цеху Артуром Кларком.

Был он в расцвете сил и таланта, много шутил. Например, рассказал, что, когда рассеются марсианские облака, в телеобъективах космического аппарата «Маринер-9» — а именно к этому полёту на Марс была приурочена встреча учёных и писателей, — появятся толпы марсиан с плакатами «Брэдбери был прав!».

Аудитория от души смеялась, и громче всех сам писатель. А потом он сообщил, что публике не избежать испытания стихами: он, дескать, всегда готовит стихотворение для таких встреч — но на этот раз, слава богу, стихотворение короткое и терпеть его чтение недолго. Но в этом стихотворении, по словам автора, он попытался выразить свою философию фантастики и своё отношение к идее межзвёздных полётов.

Наверное, его можно считать программным произведением Рэя Брэдбери. В нём всё то, что делает его писательский мир неповторимым: впечатления детства, дорастающие до размеров необозримой и поэтичной метафоры, наука познаваемого и непознаваемое нечто, а главное — страстная, рвущаяся в грядущее мечта о сегодняшнем счастье. В конце концов, это лучшее, что может дать нам фантастика Рэя Брэдбери.

Давайте читать и — мечтать.

Юрий МАСЛОВ.

РЭЙ БРЭДБЕРИ И жизни — вечной — мы откроем суть

Воспоминание

Я вспомнил, что сюда мы и ходили,
Тут напрямик, а там по тропке вниз,
И сорок лет прошло…
Вернувшись в город детства,
Брожу по улицам и вижу дом, где вырос,
Где в детстве дни тянулись бесконечно.
Теперь-то стали дни куда короче,
И хочется всё вспомнить, пережить
Мгновенья в лабиринтах долгих дней,
Найти места, где я мальчишкой бегал,
Щенок шумливый, по тропинкам тайным —
Их чуть ли не индейцы протоптали,
А может, старшие, игравшие в индейцев.
И вот овраг…
Едва держась, по склону
С трудом спускаюсь вниз —
Весь в седине уже, но мысли молодые —
И вижу, что в овраге никого.
Эх, вы! — подумалось. — Теперешние, что ж вы?
Вам невдомёк, что здесь ворота в Бездну…
Овраг-то не простой, заросший густо,
Овраг опасен: там злодей таится,
А тут кочуют пчёлы-медоносы
С ворованным нектаром. Гулким эхом
Склон отзывается на плеск воды в ручье,
Где видел я такие чудеса:
То водомерку, то рачка, то целый
Резиновый сапог…
Сокровищ сколько! А нынче ни души.
Что с нашими мальчишками случилось,
Что не глядят они, застыв от изумленья,
Как сок древесный, кровь Христа, стекает?
И отчего здесь только пчёлы, ветер, несмятая трава?
Но будет. Дальше.
Дальше.
Вспоминай…
Я к дубу подхожу. Мне лет двенадцать,
Когда залез наверх и ну орать,
Чтоб сняли поскорей. Вдруг показалось,
Что я забрался страх как высоко,
И я кричал, зажмурившись, а старший
Мой брат, весёлый парень, хохоча,
Полез спасать.
«Рожна какого лез-то?» —
Спросил он, я молчал в ответ. Хоть режьте,
Не расскажу. Ведь я хотел в дупле
Своё письмо секретное оставить.
Но тот секрет я позабыл давно.
И вновь овраг.
На склоне зрелых лет
Под тем же дубом думаю: О Боже,
Дуб не высокий. Что ж я так орал?
От силы метров пять. Ей-богу, влезу.
И я полез,
Пыхтя, за ствол хватаясь
С проворством старого орангутанга.
Как хорошо, что некому смеяться
Над стариковским трюком… Наконец-то!
Взобрался — и, о господи, вот