Immeasurable Power (СИ) [Luna Tu] (fb2) читать онлайн

========== 1. Impossible To Ignore Or Forget ==========

«There are a very few people

who… pull others in their wake.

Jyn… was impossible to ignore or forget»**.

Из дневника Мон Мотмы.

(Александр Фрид, новеллизация «Изгоя-один»).

Как все это начинается и отчего возникает, Орсону Креннику трудно после припомнить и понять. Как она входит в его мысли и заполняет их.

Она вырастает на его глазах, бегая по коридорам научного комплекса «Небесная мощь», а после — по коридорам строящейся станции, куда всегда приезжает вместе с Галеном и матерью. И вначале он не замечает ее, даже не сразу запомнив имя.

Она очень взбалмошна и непокорна и везде сует свой нос. Не раз ему самому приходится ее осаживать, а девчонка только тихо улыбается Директору в лицо.

Незаметно маленькая девочка превращается в юную девушку, которая вопреки желанию родителей увлекается военным делом.

Почему-то пару раз Орсон ловит себя на том, что его взгляд непроизвольно останавливается на ней.

Еще через несколько лет она, с отличием закончив Имперскую Академию, по просьбе ее родителей и при его содействии — оказывается в его штурмовой команде, как часть его личной охраны. Едва ли не самая надежная ее часть.

Хотя по привычке Орсон одергивает Джин чаще других своих людей.

Минует еще пара лет. И за эти годы она только больше и больше вызывает в нем легкую взволнованность, неотступно притягивает его внимание к себе.

Внимание и… сначала непонятные ему, а потом — осознанные и лишь усилиями разума и здравого смысла сдерживаемые — мужской интерес и тайное желание.

Не похоть и не вожделение в грубом смысле, нет. Желание видеть ее всегда рядом с собой. Какая-то щемящая, пронизывающая нежность, смешанная с горячей страстью.

— …Нет, ее не будет. Джин нашла себе поклонника, гуляют где-нибудь по коридорам да целуются, наверное, — смеясь, между делом произносит Гален в компании офицеров на банкете по случаю своего дня рождения, объясняя, почему дочь не придет.

Шутки и веселые вопросы про свадьбу и внуков. Такие обыденные и … острые, как нож. Орсона бросает в краску.

Он хочет выйти отсюда в коридор, глубоко вдохнуть и осмыслить сказанное. Но — не может сдержаться, не может не узнать.

— И как же зовут этого счастливца? — Как можно более небрежно обращается он к Галену.

— Ну, Кассиан Андор, конечно! Будто имени своего собственного штурмового капитана не помнишь! Честное слово Орсон, ты сейчас — прямо как муж, который все узнает последним! — Смеется Эрсо, хлопая друга по плечу.

И не понимая, отчего тот так меняется в лице.

Холодная ярость вскипает у Кренника внутри. Какой-то наглый, самоуверенный капитанишка. Посмел. Претендовать на нее.

Еще и прямо у него под носом. На его, практически родной, боевой станции.

Он сдержанно извинившись, выходит прочь. Кто-то с иронией смотрит ему вслед — вроде бы Таркин. Плевать.

Он хлопает дверью и быстро идет по коридорам, временами задевая удивленных штурмовиков развевающимися полами плаща, — к себе, чтоб скорее остаться одному.

Ему надо отдохнуть. Выплеснуть пар. Все обдумать.

Решить, что делать со всем этим дальше.

Понять, почему он позволил этому зайти так далеко.

Вдруг, когда он минует пустующий — странно, отчего он пустует? — пост у своей каюты, ему чудится какой-то шорох в боковом полутемном проходе и тихий шепот «Иди сюда… моя Звездочка».

Услышав это слово, он мгновенно сворачивает туда, щелкает подсветкой универсальной зажигалки — и замирает.

На него оборачиваются двое в штурмовых доспехах, но без шлемов. Невысокий молодой кареглазый мужчина, который смотрит сначала недовольно, а затем настороженно.

И та, которую первый явно только что страстно обнимал и наслаждался ее поцелуями. Она.

Джин Эрсо. Звездочка.

Не его — Звездочка.

— …Вы не имеете права ни на минуту покидать пост на участке станции, если находитесь на службе, капитан Андор, — теперь-то он отлично запомнил это имя, — и лейтенант Эрсо, — слышит Орсон свой собственный голос, сухой и отрывистый.

Андор коротко кивает и отворачивается.

Джин Эрсо почему-то внимательно смотрит на адмирала.

— Кроме того, напоминаю, что личные отношения в период несения службы командному составу строго воспрещены, — холодно добавляет Орсон.

Чувствуя себя желчным и скучным стариком.

Несчастным стариком.

— Мы вас поняли, Директор, — медленно отвечает она, встречая его взгляд и надевая шлем. То же самое делает и ее спутник. — Вам не стоит больше … беспокоиться.

— Мы вернемся к этому разговору завтра, — глухо произносит Орсон, прежде чем резко развернуться и уйти к себе в каюту.

С него хватит на сегодня. Праздник удался, что и говорить.

В ту ночь ему не скоро удается заснуть.

Орсон не может забыть того необыкновенного взгляда Джин из-под темных ресниц. В объятиях этого жалкого капитана, она изучала, она провожала глазами — его.

Этот взгляд окончательно и бесповоротно «добил» его.

Нет, не так. Скорее — пробудил в нем что-то давно и подспудно сдерживаемое, охотничье, даже хищное.

Он проявит эти свои стороны, вступив в борьбу за Джин Эрсо. Она — его главная, высшая цель, от которой Орсон не откажется никогда.

Мысли о ней не пройдут, и саму ее — не забыть.

Орсон сделает этот шаг. Он не простит себе, если не попробует получить ее.

Нет же, он не уступит Андору в этом противостоянии. И не проиграет.

— I will not fail, — одними губами произносит он. ***

Он опередит Андора.

Он ее получит.

________

Примечания автора:

* Immeasurable power - неизмеримая мощь (англ.)

** На свете мало людей, которые способны увлечь за собой других. Джин… невозможно было не заметить или позабыть. (англ.)

*** Я не проиграю (англ.), известная фраза Орсона в фильме.

Комментарий к 1. Impossible To Ignore Or Forget

Иллюстрация

http://imglink.ru/pictures/29-10-17/389326015ada88aba0fcacdc401cdab6.jpg

Это больше концепт-арт.

Представим тех кто на втором фото, в иных одеяниях, разумеется. Важны лица.

И еще (в 2 частях):

https://78.media.tumblr.com/9daa99126064510e0ff6498daf8b7867/tumblr_olu3jnF0LZ1vyzk3so1_540.gif

https://78.media.tumblr.com/e072f136a4623b0e783015752573db8e/tumblr_olu3jnF0LZ1vyzk3so2_540.gif

P.S. Ага, и тут тоже семья Эрсо исправно служит Империи, и Джин - штурмовик смерти. Нравится мне эта тема))).

========== 2. Too Cute To Be A Monster ==========

***

Несколько дней спустя Орсон прилетает в отпуск на Корусант, перед этим отпустив на время и свою охрану.

С большим букетом в руках он входит в комплекс «Небесная мощь», где расположено жилище Эрсо, и передает дроиду-дворецкому поручение вызвать мисс Джин к нему, на первый этаж. Войдя в зал, он с легким волнением видит, что его утренний заказ также выполнен. Это замечательно. Он встретит ее для этого разговора в такой обстановке, как и задумал.

Джин спускается ему навстречу, на миг задерживаясь на лестнице и удивленно окидывая непонимающим взглядом представшую перед нею странную картину. Ее босс и друг отца, Директор подразделения передовых оружейных исследований Империи? Он, кажется, обещал им с Кассианом выговор на прошлой неделе?

Но… нет, нет, вряд ли он приехал в их дом… с такой целью. Джин понимает это внезапно, поднося кончики пальцев к губам.

У него в руках большой букет редких для этого сезона на Корусанте белых, нежно-лиловых и голубых цветов. И на ступеньках лестницы, по которой она спускается, стоят несколько корзин с точно такими же цветами*.

Это все… для нее?

Она похолодевшей рукой принимает чудесный букет. Замирая. Вглядываясь и пытаясь понять выражение его глаз.

Нет, не приезжают выносить взыскания с такими дарами. С таким торжественным видом и… таким странно бледным лицом.

То есть он… Нет, нельзя себе дать в такое наивно поверить. Нет.

— Джин… дорогая мисс Джин Эрсо, — говорит тем временем ее гость необычно возвысившимся, взволнованным голосом, прикасаясь губами к ее руке в сдержанном приветствии. — Возможно, вам покажутся странными и удивительными мои слова. Но я не могу более держать это втайне. Примите их и решите… как поступить.

Как он смотрит. Не надо так пристально и пронзительно…

«Дорогая…» Ее почти обжигает, а сердце начинает отчего-то колотиться быстро-быстро.

Чуть дрогнувшими губами Джин произносит.

— Говорите, адмирал.

До чего она хороша сейчас в этом простом светлом домашнем платье. До чего же повезло этому мальчишке…

Орсон почти сжимает кулаки от уколовшего в сердце воспоминания. Он все отдал бы, кажется, чтоб только она вновь сейчас взглянула на него так, как тогда, — когда он застал их вместе с этим самоуверенным капитаном.

Джин, склонив голову, терпеливо ждет его слов.

Чего он ждет? В конце концов, за этим и пришел.

Да. Он скажет сейчас все. И будь что будет.

Пусть эти когти ревности, рвущие изнутри, не притупятся. Но он хотя бы откроет ей сердце.

— Мисс Джин Эрсо… Джин… — он снова целует ей руку, уже более горячо и страстно, не задумываясь, что сейчас она может испуганно выдернуть ее из его пальцев.

Но этого не происходит. А чуть выше скул на щеках Джин медленно расплываются алые пятна.

Орсон опускается на одно колено и видит, как поднимаются ее брови. И неважно. Сейчас он вымолвит все.

— Я не могу больше носить это в себе, — медленно, вкладывая душу в каждое слово, произносит он. — Я люблю вас, Джин. Люблю, и — более всего на свете хотел бы — назвать своей. Знайте об этом. Моя рука и сердце — всегда открыты вам.

Джин закрывает глаза. Кажется, она теряет дар речи.

На миг поддавшись безотчетному желанию и прижав её холодную ладонь к своей щеке, Орсон с усилием завершает. Готовый к любой ее реакции. Он все равно не отступит теперь.

— Понимаю и видел сам, что вас увлек сейчас тот, кто… намного моложе и… как вам, наверное, кажется, подходит намного больше. Но хочу, чтоб вы знали. Что я не отступлю никогда и буду ждать вас, бороться за вас — даже всю жизнь. А теперь — прощайте.

Он поднимается и видит, что на щеках Джин блестят две влажные дорожки.

— Мои слова смутили вас и заставили загрустить? — тревожно спрашивает Орсон. — Тогда сегодня более не буду напоминать вам об этой грусти своим присутствием.

— Нет! — Вдруг говорит его любимая, открывая глаза. — Адмирал… Директор Кренник… не уходите, прошу… Орсон!

Он замирает на месте — от необычного тона, с которым она назвала его по имени. Она сказала это… нежно?

— Орсон… — Бережно положив букет на стоящий рядом столик, Джин встает вплотную к нему, сложив руки на груди, и заглядывает в глаза, очень неуверенно и осторожно.

— Если вы просите — конечно, я останусь, Джин, — едва слышно отвечает он.

— Ведь я мечтала об этих ваших словах так давно, так давно, — быстро, словно боясь быть перебитой, говорит она, не отрывая взгляда от его лица. — Но даже на смела поглядеть на вас — такого далекого и красивого, такого яркого и притягательного для… неважно. Такого… недоступного. Не смела поверить, что у меня, маленькой и смешной для вас девочки… которую вы постоянно одергиваете, которой делаете замечания… есть хоть тень надежды на взаимность. Не смела сделать то, что может удивить или поразить родителей. Поэтому и пыталась забыть вас, встречаясь с Кассианом, чтоб больше не страдать. Но… не могу. Совсем не получается… запретить себе думать о вас, — она быстро касается уголков глаз. — И не хочу больше.

У него перехватывает дыхание, когда он слышит это несмелое признание. Это… не может быть правдой… неужели?

Неужели эта Сила, в которую до сих пор некоторые верят, все-таки существует? Тогда сегодня, по своей странной прихоти, она определенно показала ему, Орсону Креннику, свою лучшую сторону.

— Обними меня, пожалуйста, — просто говорит она, и время останавливается.

В теплом кольце его рук.

В биении ее сердца, которое он чувствует, бережно прижимая ее к себе — еще не веря до конца. Невесомыми касаниями поглаживая ее мягкие темные волосы.

И теперь он знает, какая мощь действительно несравнима ни с чем. Даже с мощью его боевой станции.

Того, яркого, ослепительного, что в эту секунду просияло и взошло в его сердце.

Словно весеннее солнце среди жестокого холода и бесконечной зимы — того, четко отмеченного календарем, — промежутка лет между ними.

Они все как будто растаяли от слов ее горячего признания. От жара его жаждущей души.

Он все отдаст за нее.

— Я видела раз во сне, что ты так придешь однажды, как голубоглазый рыцарь из сказки… — доверчиво говорит она. Становясь совсем не похожей на умелого телохранителя и ловкого бойца, какой он всегда видит ее на службе.

Он запомнит это до смертного мига, и никогда не предаст — вот этого ее порыва.

Никогда не солжет, даже ценою жизни.

Мощь его чувства к ней — неизмерима.

***

— Могу я?.. — прерывая его мысли, несколько мгновений спустя просительно спрашивает Джин и встает на цыпочки.

— Да, — быстро и чуть резковато говорит Орсон, даже надеясь отпугнуть.

Мягкое прикосновение к его щеке, потом еще и еще — так медленно и немножко неловко. Ситх, держать себя в руках становиться трудно — остается только предупредить:

— Будьте осторожны, мисс Эрсо.

— Ты так… опасен, Орсон? — улыбаясь краешком губ, произносит Джин.

Лучше б не спрашивала. Этот вопрос, эта просьба обнять и полудетские прикосновения, а более всего — мысль о том, что к ней так же притрагивался Андор и продолжает претендовать на это, — сводит с ума, лишает здравомыслия и оставляет лишь бешеный огненный водоворот внутри.

— Не представляешь, насколько опасен и силен. Меня многие считают и называют монстром, принцесса. Следовало бы тебе поостеречься, прежде чем вставать так близко сейчас, просить о моих объятиях и целовать меня, Stardust**, — хрипло говорит Орсон, не отпуская Джин.

— Мне все равно уже. Слишком прекрасен… слишком дорог мне, чтоб я считала тебя монстром, — тут же шепчет она ему куда-то в шею, слегка подаваясь навстречу его рукам. — Не хочу, не буду осторожничать и остерегаться. Хочу быть с тобой.

Он чувствует некую легкую вибрацию в области груди и опускает глаза. Это ощущение исходит от подвески со светло-розовым кайбер-кристаллом у Джин на шее.

— Мамин подарок, — полушепотом говорит она. — Он всегда меняет цвет и отзывается так, когда со мной происходит что-то хорошее.

А потом ее губы доверчиво открываются Орсону навстречу, и от этого не отказаться. Нет. Разве что попытаться быть сдержаннее и помнить про самоконтроль.

Помнить и быть сдержаннее не получается. Когда он отрывается от нее, то дыхания обоим не хватает.

Аромат ее волос, сладость губ, тепло ее тела в его руках — просто опьяняет. Орсон на мгновение окончательно теряет голову и поддается желанию, что носит в себе так давно. Его большая и теплая рука уверенно ложится на тонкую ткань ее платья, и она чувствует властную, требовательную мужскую ласку, когда адмирал чуть сжимает ее грудь.

При этом другой рукой крепко прижимая к себе и наклоняясь к Джин, изучая губами и языком ее щеку, шею около затылка, полуоткрытое платьем плечо, совершенно ошеломляя девушку этими неведомыми ощущениями. В ее скромном и совершенно невинном романтическом опыте такого никогда не было. Она ощущает, как внизу живота словно скручивается тугой ком, а по всему телу расходятся волны, все горячее и горячее.

— Джин!!!.. Орсон, что ты делаешь?!.. — Прерывают их возгласы Галена и Лиры, вышедших из лаборатории и в изумлении и ужасе взирающих на них с балкона. Похоже, уже несколько секунд.

Джин, отпрянув, только инстинктивно сжимает в пальцах розовый кристалл, не зная, куда деть глаза. Что сделать с неподобающе смятым платьем, припухшими от его поцелуя губами. Как будто сказку оборвали на полуслове. Как будто порыв холодного ветра развеял волшебную мечту.

Орсон только сдержанно улыбается, едва скрывая победоносное выражение лица.

Совершилось. А обсудить все с ее родителями и мягко и ненавязчиво убедить их в правильности его точки зрения — для него не составит особого труда.

_____

Прим. автора.

* Цветы Орсона для Джин очень похожи на земные лилии, фрезии и ирисы, только лилии не так резко пахнут. Примерно такие

http://dailynova.me/wp-content/uploads/2016/03/korzina_bouquet_svadba-lilii-freezii.jpg

http://prezentikov.ru/wp-content/uploads/2017/11/1-7.jpg

**Stardust (англ.) — так звучит прозвище «Звездочка», данное Джин отцом, в англоязычном оригинале.

*** Too cute to be a monster — слишком приятен (красив, обаятелен, мил), чтоб быть монстром (англ.)

Да, да, я хочу им романтики с флаффным оттенком. Да будет романтика!)))

Комментарий к 2. Too Cute To Be A Monster

Иллюстрация. Очень люблю этот объединяющий моих героев коллаж, красивые они тут - не оторваться… (под ним в источнике была подпись “May and December”)).

https://pp.userapi.com/c638521/v638521261/87b0/_keuOwA8GgI.jpg

И именно так представляю их эмоции в момент описанной в главе сцены.

========== 3. The Proposal And The Wedding Night ==========

***

— …Надо же, — ставя росчерк с завитушками на флимсипласте и копируя документ в свою деку, с иронической кривой усмешкой произносит гранд-мофф Уилхафф Таркин. Собрав на пару секунд тонкие губы в фигуру, которую Орсон про себя сравнивает с определенным отверстием банты. — Директор Кренник опустился до того, что крутит романы с молоденькими лейтенантами? Отбивает девушек у собственных офицеров? Что дальше? Через месяц после свадьбы отправитесь за приключениями в солдатский блок?

Орсон почти сжимает кулаки. Этот высохший от собственных интриг любитель сарказма запомнил-таки слова Галена на его празднике про поклонника Джин, как и реакцию на них Орсона, — и все сопоставил, сделав выводы. Чтоб сейчас, не преминув позабавиться, ехидно уколоть. Какая же он въедливая тварь.

Нет, нужно сдержаться. Нужно получить эту гребаную подпись старшего по званию. Эту криффову отписку от Таркина.

Не ему бы упрекать Кренника в небрежном отношении к — пока еще даже будущим — супружеским обязанностям, когда все вокруг знают про Даалу и то, каким образом ею было получена адмиральская должность, ситх ее подери…

— …Вам лучше знать по поводу приключений после свадьбы, гранд-мофф, — отрывисто бросает он, не сдержавшись, когда заветная характеристика в его руках, и он берется за дверную ручку таркиновского кабинета.

Брови Уилхаффа резко взлетают.

— Что-о-о? — Слышит Орсон срывающийся вопль имперского чиновника себе в спину. — Хамить мне? Я это так не оставлю, Кренник!

— Что слышали. — Говорит он, поворачивая ручку и медленно удаляясь по коридору.

Да, он в очередной раз не удержался и, наверное, нажил себе неприятностей. Но впереди у него сегодня такая встреча, одна мысль о которой заставляет послать Таркина — да всю Галактику — к банте на рога.

***

Когда она выходит к нему, такая взрослая и желанная, с красивой высокой прической, в длинном ярко-красном платье, - чтоб вместе поехать в его любимый ресторан, то его глаза вспыхивают от удовольствия. Она надела его подарок, посланный утром. И надо сказать, на ней он смотрится умопомрачительно.

— Просто неотразимая, - говорит Орсон, быстро наклоняясь к ней, чтоб коснуться руки губами. И Джин опускает глаза в затаенной радости, а щеки ее становятся пунцовыми.

Внешний предлог для встречи очевидный и приятный: он пригласил Джин, чтоб вместе отметить присвоение высшего государственного научного звания Галену и пожалование ему Императором личного имения, да не где-нибудь, а на Набу, родной планете Шива Палпатина.

За это он и произносит первый тост, поднимая бокалы с его любимым шампанским. Джин трогательно мечтает вслух, как здорово будет поехать на такую живописную планету, где она раньше никогда не бывала, посетить ее озера, водопады и другие красивые места, на которые она уже успела полюбоваться в Голонете.

Орсон молча слушает ее, едва заметно улыбаясь. И не говоря ей ни слова о том, какую роль во всем этом сыграла в этих описанных ею приятных событиях деятельность одного друга Галена, который подавал в течение последних двух лет бесконечные рапорты и отчеты о военных и научных заслугах доктора Эрсо перед Имперской Армией и флотом и Галактической Империей в целом.

А потом он с тонким юмором рассказывает ей о своем детстве на Лексруле, в Среднем Кольце, участии в республиканской «Программе будущего» вместе с ее отцом, своих студенческих годах и юношеских выходках, заразительно смеясь и время от времени чуть пожимая ее тонкие пальцы.

Теперь уже она охотно слушает, не перебивая, и только изредка задавая короткие вопросы.

И в какой-то момент она внезапно понимает, что не чувствует их разницы в возрасте. Совсем. Только серебристый отлив его волос и жизненный опыт, чувствующийся в глазах, слегка напоминают о ней. Но ей нравится и то и другое.

— Значит ты, как и папа, “сделал себя сам”… А папа тоже был таким… ветреным в те годы, как ты, Орсон?

— Нет, Гален, конечно, гений и талант… Но в части вечеринок ему до меня было далеко, — теперь его усмешку Джин бы назвала абсолютно порочной и в то же время неотразимой. Вот он - тот самый обаятельный монстр, о котором Орсон говорил ей раньше. Как он есть.

— Сейчас это все в прошлом. Тебе нечего опасаться, дорогая, — произносит он, и в этих словах такой обжигающий… даже не намек — что Джин слегка вздрагивает, не зная, что сказать. Поэтому переводит тему.

— А этот… Таркин… он тоже участвовал в этой программе с вами? — Не может не поинтересоваться она зловредным существом, о котором столько раз слышала дома, а теперь — от него.

— Не упоминай его больше на ночь глядя, прошу, Stardust, не отравляй вечера этим именем, — Орсон забавно закатывает глаза и, услышав зазвучавшую музыку, встает, подавая ей руку, обтянутую темной кожей.

— Уже поняла, как вы друг друга «любите». Не буду сегодня, так и быть, — Джин подавляет смешок и принимает его ладонь.

В медленном танце оба молчат, полностью погруженные в свои мысли и чувства. Орсон очень умело и аккуратно ведет ее, лишь слегка касаясь спины одной рукой и крепко держа за ладонь другою.

Джин почти болезненно хочется более тесного и близкого контакта… еще с той встречи дома, у лестницы. Положить ему голову на плечо. Почувствовать его объятия, его руки на ее плечах, спине… Но как сказать об этом?..

И она просто кружится на паркете ресторана, в сиянии ярких люстр, под спокойную мелодию. Даже не представляя, насколько ее партнеру хочется того же самого, что и ей самой.

— …Нам нужно поговорить, Джин, — блеснув глазами, говорит ей Орсон, когда танец окончен. — В более приватной обстановке. Ты не согласишься заехать ко мне домой… на минутку? Тут недалеко.

Она долго смотрит на него, до конца осмысливая его слова, словно все уже понимая. И вдруг, как-то отчаянно и мятежно встряхнув головой, решительно кивает.

***

Вместе они входят в его апартаменты. Орсон закрывает дверь и наспех сбрасывает свою обувь, она, стараясь выглядеть элегантно перед ним, аккуратно расстегивает и отставляет в сторону ботиночки.

Кренник что-то еще говорит ей про прекрасный вечер, и уточняет, не хочет ли Джин еще что-нибудь выпить. Она качает головой. Тогда он открывает какую-то дверь, предлагая показать квартиру.

И все мгновенно меняется, когда они входят туда вместе — по всей видимости, это спальная комната.

Орсон, не договорив фразы, резко и твердо берет Джин за руки и поворачивает к себе, одновременно плотно прижимая, почти впечатывая ее в стену.

— Дальше так нельзя, Stardust, — хрипло говорит он, покрывая поцелуями ее щеку и краешек губ. — Сводишь меня с ума. Здесь. Сейчас. Со мной. Никуда не отпущу, хочешь или нет.

Его дыхание и слова, как биение пульса, ударяют Джин в голову, словно зажигают кровь изнутри — крепче выпитого алкоголя. Орсон такой сильный и страстный.

Неловко признать перед ним свою неопытность и в то же время до невозможности хочется узнать его полностью — его умения, его ласки, почувствовать и разделить с ним разливающееся внутри от его поцелуев и прикосновений желание. Такое стыдное и такое мощное, сносящее все границы и барьеры в ее душе.

— Буду с тобой. Хочу. Делай, что пожелаешь, — тихо и уверенно говорит она, и он только резко выдыхает в ответ, быстро, не отрываясь от нее взглядом, срывая свою одежду.

— Так, на чем мы остановились в прошлый раз? — горячий шепот, перемежающийся поцелуями за ушком и в шею. Как он находит слова, которые так будоражат и сладко волнуют ее?.. — Примерно на этом?

Он безошибочно и бесстыдно находит застежки платья и через несколько мгновений опускает его с плеч своей девушки, позволяя мягко соскользнуть на пол.

— Я… должна сказать, Орсон, — запинаясь, с трудом произносит она. — Я никогда… — Джин окончательно теряется, только радуясь, что полумрак скрывает цвет ее щек.

— Я знаю, — говорит он, не ожидая окончания фразы. — Я все знаю. Тебе не нужно бояться или смущаться. Помни, что я тебя люблю, и все.

Тогда она порывисто тянется к его лицу и снова так же по-детски целует в щеку. Как тогда, у них дома, на лестнице.

От этого невинного искреннего касания Джин у Орсона Кренника перехватывает дух сильнее, чем от всех порочных и искушенных ласк, какие были в его жизни.

Он вдруг осознает, что, оказывается, внутри него, — море нерастраченной нежности и бережности.

И он готов отдавать это ей — бесконечно любимой — всю оставшуюся жизнь.

***

— Я не сдержал обещание, данное три дня назад твоей матери, — задумчиво говорит Орсон в лучах рассвета, заложив руки за голову. — Но шансов, что сдержу, просто не было.

Джин поглаживает его обнаженную грудь, обводя пальцами сосок и чуть заметные розовые отметины около него. Удивительно. Это она так могла целовать его вчера? Она вся краснеет от воспоминаний, таких сладких, таких стыдных. И ей хочется еще.

— Какое обещание? — Запоздало переспрашивает она, задумавшись и утопая в своих грезах.

— Не скажу, — вдруг усмехается он, притягивая ее к себе. — Потому что собираюсь нарушать его снова и снова, пока не…

Она не успевает задать новых вопросов. После долгого поцелуя он, погладив Джин по волосам, встает, обернувшись простыней, и куда-то выходит. Возвращаясь через пару минут обратно с небольшим подносом в руках.

Она принимает из его руки бокал с тем же вкусным шампанским, которое вчера подавали в ресторане, и он касается его края тем, что держит в своей.

— За твое согласие, Stardust, — без улыбки, очень серьезно говорит он, снова проникая в ее сердце, пробуждая в ней тайный огонек своими голубыми глазами.

— За мое… что? — Сделав последний глоток, она касается губами чего-то круглого и холодного. И понимает, что это, еще до того, как берет в руку. И о каком согласии речь.

— Будешь моей женой, Джин? — Все тот же голубой бесконечный взгляд без улыбки. Только его рука поглаживает ее обнаженные колени.

— …Я, наверное, должна сказать «Позволь мне подумать»? — Она хочет немного разрядить обстановку. И при этом сильнее сжимает в кулачке тонкое блестящее кольцо, на котором успела пораженно заметить инкрустацию со своим именем.

— Думай, — спокойно отвечает Орсон. — Пять секунд тебе достаточно? Больше не позволю.

— Деспот! Хищник! — Восклицает она. — Нексу с голубыми глазами! Вот попробуй, попади тебе в когти! Мне жаль ту девушку!

— Время вышло. — Он поднимается с колен и легким движением усаживает Джин к себе на колени, целуя в губы — медленно, долго, чуть засасывая и прикусывая ее нижнюю губку, добиваясь, что она начинает ему горячо отвечать с легким стоном.

— Не жалей ее. Она будет очень… — Он проводит тыльной стороной ладони по ее шее, спине и чуть ниже и странно ухмыляется. — … Очень довольна с этим… нексу.

— Да. — Говорит она. — Да, я согласна, адмирал.

И тихо добавляет, улыбаясь:

— Тебе не откажешь. А без тебя… я и дышать не смогу.

— Я тоже, Джин, — серьезно говорит он, снова опуская ее на постель. — Отметим это очередным ужасным нарушением моего обещания?

— Конечно, — выдыхает она со стоном, когда его губы опускаются ниже к груди, и охватывают острую вершинку, а рука касается ее там, где все давно горячо и влажно при одной мысли о нем.

***

Два месяца спустя

«…Он зовет меня вниз:

„Родная, спустись,

Обниму в тридцать три кольца!“»

Наталья О’Шей, «Невеста Полоза».

Джин стоит в ослепительном, шикарном свадебном платье со шлейфом, прислонившись лбом к двери номера люкс в лучшем отеле Корусанта.

Она знает, кто ждет там.

Она знает — и не знает. Она хочет — и не решается, думая о неизвестности, о темноте, еще о чем-то…

Только, вступив в этот большой зал и услышав сухой щелчок автоматической двери за спиной, Джин видит, что ошиблась.

И за этой дверью ждет — если даже неизвестность, то точно — не темнота.

Потому что перед нею — дорожка, усыпанная лепестками белых изысканных цветов с нежным ароматом и выложенная по краям мерцающими теплыми огнями особых плавающих свечей.

Те самые цветы, с которыми он пришел тогда с признанием. Один из них она до сих пор хранит в своей сумочке, в особом футляре.

Такую встречу устроил ей муж… как непривычно назвать этим словом Директора Орсона Кренника.

Какое бесконечное счастье назвать его так. Теперь только ее счастье, для нее одной.

Он стоит в конце этой сияющей дорожки, в своем ослепительно-белом плаще и кителе. Быстро пряча в кармане брюк старомодную зажигалку.

У их брачной постели. Глядя в упор. Встречая ее робкие объятия.

— Вечный пафос… — чуть слышно шепчет Джин, улыбаясь. — Но мне нравится… И я… так тронута, адмирал.

— Я отмечаю то, что мы наконец вместе. То, чего так хотел, — говорит Орсон — совсем без улыбки, когда обнимает Джин сзади, и его большие, теплые ладони страстно сжимают ее грудь, — как тонка и невозможна, как недолго ей быть, — та преграда цвета снега на Хоте. — Почему ты дрожишь, дорогая?..

— Мы вообще-то оба этого хотели… Директор, — доверчиво говорит она, глубоко вздыхая, принимая его уверенную ласку. — Я волновалась перед нашей… встречей.

— Теперь навсегда, Джин, — шепчет он ей в затылок, когда заканчивает с шнуровкой свадебного платья. — Нет причин для волнений.

— Да, адмирал, — отвечает она, откидывая ему голову на плечо, встречая его обжигающие губы.

— Если бы ты знала все, что я хочу сделать с тобой, когда вижу тебя такую, — в голосе звучит неприкрытое, неистовое, почти животное, когда он заканчивает с ее одеждой и касается застежки плаща, а потом — верхней пуговицы кителя.

— Но я ведь узнаю и ты… научишь меня,… дорогой? — облизывая пересохшие губы, быстро спрашивает его молодая жена, столь прелестная и несравненная в своей захватывающей его сердце, мысли, кровь, — первозданности.

— В ближайший месяц — ты узнаешь обо мне очень много, — обещает он ей то, что перевернет ее мир и принесет в него волшебство и магию в те — ослепительные грядущие дни. — Не могу дождаться, чтоб начать рассказывать и показывать тебе.

Нежная — и вместе с тем холодно-уверенная, стальная — хватка. Джин чувствует — Орсон не из тех, кто отпустит.

Ни с кем не сравним. Словно он охватывает ее не одним, а бесконечными кольцами ласково-непреклонных объятий*. Их связывает его страсть, как вечность. Пробуждая ее непреодолимое, мучительно-сладкое влечение.

— Теперь — только моя… Stardust, — слышит Джин, когда их пальцы переплетаются, а дрожь волнения проходит и отступает, растворяясь в наслаждении обладать и принадлежать.

Она вздрагивает вновь и вновь при этом обращении, этом нежном, когда-то позволяемом только отцу, — прозвище.

И ему единственному теперь оно тоже всегда позволено.

— Да, — отвечает молодая женщина. — Да… твоя, любимый.

Это — лучшая ночь в их жизни.

Ценнее, ярче и дороже кайбер-кристаллов.

Желаннее и выше любых амбициозных планов и пафосных задумок.

…Наверное, уже утро. Она просыпается оттого, что ее кто-то подхватил на руки. О Сила, этот затейник выходит вместе с ней на балкон квартиры.

— Хочу встретить рассвет вместе с женой, — говорит он, целуя ее в краешек губ.

Над Корусантом оживленное движение, и несколько водителей спидеров уже посигналили отчаянной парочке.

Тут Джин запоздало соображает, в каких костюмах они очутились на виду, пусть даже по пояс, и взвизгивает, быстро срывая с плеч мужа белый плащи и заворачиваясь в него. Орсон же только громко хохочет в ответ на это, даже не думая чем-то прикрыться.

Поцелуй и объятия в лучах восхода недолги. Минуту спустя, охваченные страстью, Орсон и Джин возвращаются на свое брачное ложе.

Она становится смелее, а он — настойчивее.

Это никогда не забудется, даже когда они проведут многие годы вместе.

Как она медленно опускается сверху, глядя прямо в его немигающие глаза, чувствуя его большие теплые ладони на своих ягодицах, умело и точно направляющие ее движения. Как он прижимается к ее груди, жадно охватывая губами влажные острые комочки плоти, посасывая и лаская языком.

Невыносимая властность и нежность, чувство наполненности и наслаждения.

— Почему я не пришел за тобой раньше?.. — Удивленно спрашивает адмирал вслух — самого себя или Джин, — неважно.

— Сама не пойму, — шепчет она, прерывисто дыша, прижимаясь к нему, когда он в очередной раз входит в нее полностью, и потом замирает.

«Я всегда…» — изумленно осеняет Джин, когда ее и его дыхание и стоны затихают.

— …Ты всегда была предназначена мне, — чуть хрипло говорит Орсон, раскрывая ее губы жадным, торжествующим поцелуем триумфатора.

_____

The Proposal — предложение выйти замуж (англ.)

The Wedding Night — брачная ночь (англ.)

Да, я снова в романтику, а не в военный историзм). Все жанры в шапке указаны, кому документализма и строгих военных — это не сюда))))

Комментарий к 3. The Proposal And The Wedding Night

К 1 части.

Платье Джин

http://g02.a.alicdn.com/kf/HTB1m5qRIVXXXXcbXpXXq6xXFXXXO/Evening-Dresses-Fast-Shipping-HE09672-Ever-Pretty-V-neck-Empire-Chiffon-Sexy-Long-2015-Vestidos-Longo.jpg

Её шикарный спутник)

https://78.media.tumblr.com/bbb8f7d3ea41e20c22b87a0f100c8300/tumblr_onu9wnuRiu1ve93sfo1_1280.jpg

Орсон и Джин в ресторане

https://78.media.tumblr.com/de64255c0ac4a06286ebf0268ac29d7c/tumblr_oczj4ouuuz1vyzk3so3_r1_400.gif

https://78.media.tumblr.com/d5a39996538ac1837921a7689216a05d/tumblr_oczj4ouuuz1vyzk3so7_r1_400.gif

https://78.media.tumblr.com/9b261fe30f4c882e12eaea42d7c84106/tumblr_oczj4ouuuz1vyzk3so4_r1_400.gif

https://78.media.tumblr.com/97605f1da0f18b9a182a54021fd5416e/tumblr_oczj4ouuuz1vyzk3so2_r1_400.gif

К 2 части.

*Орсон ждет Джин и готовит свечи

https://pp.userapi.com/c836337/v836337563/4d80e/bZ_ff8JOMPc.jpg

*Джин за мгновение “до” мечтает о встрече с Орсоном

https://68.media.tumblr.com/a5693745f5282fd334132ba2a22f8ce9/tumblr_oidje2Q0bG1v5afzmo1_r1_540.jpg

арт и гиф (18+!!)

https://78.media.tumblr.com/d4ad0f8c42e5b48a6370353ebefdd8ee/tumblr_om8uhmySGh1vulumco1_500.jpg

(Panda-Capuccino, супер) **#Orson&JynForever** ^_^

https://78.media.tumblr.com/c6a1666404648175ee1f597febd08a62/tumblr_nt7cu0rqpA1u3xgcbo1_250.gif

*На протяжении глав 1-3 герои упорно ассоциируются у меня с композицией эпиграфа. https://music.yandex.ru/album/168865/track/1704263

*Дальнейшие два драббла будут менее романтичны и относятся к более позднему периоду времени.

========== 4. Jyn’s Devotion ==========

Комментарий к 4. Jyn’s Devotion

Изложенное ниже – авторская AU… однако исходящая из 2 источников, отчасти вдохновивших ее.

1. http://www.centax.ru/cinema/spin-offs/rogue-one/1182-darth-vader-killed-a-major-character-in-rogue-one-early-draft

Об альтернативной концовке событий на Скарифе и действиях Вейдера в отношении Орсона.

2. Интервью Бена Мендельсона, где он, в частности, говорил о том, что Джин Эрсо – единственный герой «Изгоя», который мог бы успешно открыто противостоять Дарту Вейдеру.

**Приятного прочтения моим читателям))**

_________

*Jyn’s Devotion - преданность Джин (англ.)

ИЗР «Экзекьютор», год спустя. На орбите Скарифа, таймлайн — штурм повстанцами имперского архива в попытке добыть планы «Звезды Смерти». (Каким образом им стало о них известно — оставляю на откуп читателю. Но в этой AU — явно не так, как в сюжете «Изгоя-один»)

***

— …Значит, он упустил планы боевой станции, которой так был предан. И скрылся, по-видимому? — Холодно, чуть слышно и почти про себя, произносит стоящий на мостике «Экзекьютора» Лорд Дарт Вейдер, дослушав срочное сообщение гранд-моффа Уилхаффа Таркина. — Видимо, прячется сейчас там, на Скарифе, — от правосудия Империи?

Ситх взбешен, несмотря на деланно сдержанные нотки, несущиеся из его вокодера.

Это видно невооруженным глазом. И чувствуется в искрящемся, словно наэлектризованном воздухе вокруг него.

— Я отправляюсь туда — прямо сейчас. Император не будет возражать, насколько я знаю… хотя мы свяжемся и решим это по дороге. Предатель и неудачник будет казнен — сегодня же. По законам военного времени. — Он красноречиво сжимает кулак в черной перчатке, и даже окружающие Вейдера штурмовики отшатываются.

Кроме одного.

Который… как будто меньше ростом, чем остальные.

И делает — решительные несколько шагов навстречу Главкому.

Словно все вокруг, и сам Вейдер, — замирают в этот миг от подобной дерзкой и безрассудной выходки.

А мнимый «штурмовик» опускает часть брони с туловища, освобождая довольно большой живот, выдающий беременность на большом сроке.

А потом «он» снимает и шлем, и… — оказывается молодой темноволосой женщиной со светлыми глазами в коричневую мелкую крапинку. С суровым и непримиримым выражением лица.

— Выслушайте меня, Лорд Вейдер, — твердо говорит Джин. — Выслушайте и простите эту маскировку. И не торопитесь с решением.

— Леди Кренник, — чуть помедлив, холодно, но тем же ровным тоном отвечает Вейдер. — Я был на вашей свадьбе, по крайней мере, на торжественной части, … и узнал вас. Чего вы хотите от меня? К чему этот маскарад?

— Не маскарад. — Ей явно тяжело дышать, отмечает Вейдер. Неудивительно. Хотя живот по сравнению с… конечно, меньше. Впрочем, у Падме подозревали двойню, так что….

Он неимоверным усилием воли удерживает себя от непрошеного и несвоевременного, как он твердит себе, — воспоминания. Он должен наказать Кренника — военного преступника. При чем тут его… умершая жена?..

— Я пытаюсь спасти мужа. Пытаюсь объяснить вам сущность операции, которую он проводит сейчас, — с яростно горящими глазами произносит Джин в это время.

Поступить с ней так же, как тогда, на Мустафаре?.. С ворвавшейся под маскировкой, с посмевшей открыто противостять и возражать ему прилюдно?..

Это внешне будет оправдано. Но… что же не дает ему, не допускает? …

Нет! — принимает он решение. Надо ее дослушать — что-то упорно говорит Главкому.

И он — подчиняется предчувствию. Отметая эти мысли из прошлого и сдержанно-саркастически отвечая трепещущей — он это ощущает в Силе — молодой женщине:

— Ваш муж… Эти вечные «вомп-песчаночьи» скачки и бега с Таркиным. Как низко и жалко для такого …талантливого офицера, как он.

— Согласна с вами, — Она явно раздражена.

— Вы…скоро?.. — Неожиданно для себя спрашивает Вейдер.

— Через месяц, может, меньше… (Так же, как и… — мысленно отмечает Вейдер в этот миг.) — спокойно говорит Джин Эрсо-Кренник, — но это не имеет значения. Послушайте меня, милорд Вейдер… и взгляните на это.

Она быстро показывает устройство, надетое на запястье, в котором Главком безошибочно узнает небольшой бинарный маяк.

— Второй — у него, — коротко и сухо поясняет жена Директора. — Орсон никуда не скрылся, как говорите вы. Он — на башне. Преследует преступника, пытавшегося похитить планы и передать своим. Антенна передачи практически отключена им сейчас. Он готов пожертвовать собой… — Она сдерживает всхлип и внутренне явно собирается с силами.

— Но я считаю, что мой муж может еще быть полезен Империи. И прошу у вас, — она твердо и без страха смотрит в визоры его маски, — помочь мне спасти его.

— Почему вы смогли почувствовать мое намерение.. и явиться сюда, заранееподготовленной? — Не комментируя сказанное, довольно тихо бросает Вейдер. — Кто вы… леди? И — будьте откровенны, для вашего же блага, — что это сейчас вибрирует в Силе здесь?

Джин замирает.

— Это, — так же, почти неслышно, — произносит в ответ она, доставая что-то ярко-розовое, на тонкой нити, и выкладывая перед ним на ладонь, — память о моей матери.

Вейдер, не отрываясь взглядом от кайбер-кристалла, очень… очень медленно переводит его на леди Эрсо-Кренник.

Он ничего не говорит в течение минуты.

Но очень многое видит. И понимает.

И — не хотел бы он этого, о, как не хотел бы! — но ЭТОТ кристалл вызывает в нем к жизни того, кто казался практически растоптанным и забытым навсегда.

И этот кристалл… — говорит ему о том, что леди Джин права.

Что Орсон Кренник — абсолютно невиновен и обвинен по ложному доносу. И нуждается в их помощи. Сейчас.

— Вы летите со мной, — спокойно говорит Вейдер через пару мгновений.

Не выдавая себя ничем. Указывая Джин путь и пропуская вперед.

— Давайте ваше устройство сюда. Будь по-вашему, леди, и пусть все решится на месте.

Джин с тем же суровым и сдержанным выражением лица коротко кивает и передает Главкому бинарный маяк.

Они поднимаются на борт знаменитого черного шаттла, а Вейдер думает, что некоторые женщины, возможно, по ошибке ими родились.

Потому что с таким же успехом могли бы стать отличными и надежными воинами, которых даже он охотно принял бы в свою команду.

========== 5. It is a fiasco, Grand Moff ==========

Таймлайн — тот же момент, Скариф. Башня связи. Позже — планета Набу.

***

…— Кто ты? — Кричит поднявшийся на вершину башни связи Скарифа Орсон Кренник тому, кто встречает его там, — невысокому человеку в шлеме и форме штурмовика.

— Вы знаете меня, — отвечает тот, и Директору слышится ненависть и гнев в слегка искаженном шлемом голосе.

Он пытается узнать и вспомнить. По интонации и манере говорить.

И — узнаёт.

В тот момент, когда повстанец срывает с головы черный шлем и сам отвечает на его недоумения.

— Я — Кассиан Андор. Бывший капитан Империи Кассиан Андор. Вспомнили теперь?

Андор? Тот самый, из его штурмовой команды?

Орсон ошеломлен этой информацией.

Да, он знал, что вскоре после того, как Джин приняла его предложение, капитан Андор подал в отставку. Но — сразу же перейти на сторону Альянса? Отчего? Неужели потому, что….?

— Вижу, ты меня узнал. У меня к тебе личный счет, Кренник — надеюсь, не забыл? — Говорит мрачно бывший капитан Кассиан Андор.

…Именно потому. Он перешел не ради службы Альянсу и не из безличной ненависти к Империи.

Напротив. Это у него — очень личное.

— Ты отнял у меня — ее. А я отниму у тебя — твою жизнь. И даже память твоя будет покрыта позором — как упустившего планы своей драгоценной боевой станции, — бросает Кассиан Андор ему в лицо свою — такую явно выстраданную — правду.

С презрением и просто физически ощутимой болью.

Он перешел, чтоб однажды отомстить счастливому сопернику. Ему, Орсону Креннику.

— Но ведь это глупо, капитан! — Качая головой, отвечает Директор, решаясь произнести далее самое главное — чего не знают в подробностях пока, — даже Гален и Лира. — Если тебе дорога леди Кренник… если тебе так важна она — Джин… Подумай — намного ли ты сделаешь ее счастливее, если убьешь отца ее ребенка?..

— Ребенка?..

Кассиан на долю мгновения теряется, но затем вновь вскидывает бластер. Одновременно с Орсоном, который выигрывает ценнейшую секунду.

Они стреляют так же одновременно, но из-за внезапного порыва ветра, пошатнувшего мостик, — заряд Кассиана проходит лишь по касательной, лишь слегка опалив плащ Орсона.

Кренник же попадает в цель, прострелив повстанцу руку. Андор со стоном оседает на мостик башни связи, неудачно ударяясь и лишаясь чувств. Диск с планами боевой станции все еще зажат у него в другой руке.

И именно в этот миг — Орсон слышит странное гудение рядом с мостиком башни связи, и — резко оборачивается.

Шаттл Лорда Вейдера, — отмечает он краем сознания.

Готовясь к мучительной и неминуемой смерти.

Но первым из шаттла выходит — вовсе не Лорд Вейдер.

А — его жена. Его беременная жена, леди Эрсо-Кренник. Которая должна быть сейчас на Корусанте, или на Набу, у отца с матерью, только не…

У Орсона перехватывает дыхание, когда Джин обнимает его. На его предплечье падает в этот же миг — ее заветный кристалл. Он вибрирует, так необычно, так… проникновенно.

— Джин, ты же знаешь! Тебе же нельзя летать!.. Зачем?!.. — Бессильно спрашивает Орсон, понимая, как бессмысленны любые его слова.

— Мы с Лордом Вейдером спасаем тебя, — быстро и горячо, касаясь его губ своими, говорит она и — выпрямляется, бросая взгляд на бесчувственного Кассиана.

Орсон мгновенно прослеживает за ее взором — и порывисто говорит:

— Джин. Это — Кассиан. Да… да… тот самый. Помоги ему… Джин.

Он этого искренне хочет. Он за все простил повстанца и понимает его.

Его жена… привезла сюда Вейдера. И тяжелые шаги того он уже слышит над собою.

Его протянутую руку — не в захвате Силы — Орсон Кренник видит перед собой, воочию.

Все это — сделала Джин.

Нельзя сказать словами о его отношении к ней в этот миг. Нет ни в одном языке Галактики таких слов.

…Пока Джин, издав какой-то слабый звук, присаживается около Кассиана Андора, и пытается, оторвав полоски ткани от своего платья, остановить ему кровотечение, — Вейдер, подавший руку, помогая подняться, и Орсон — быстро обмениваются несколькими репликами.

Орсон сразу же передает ситху — вынутый из ладони Андора и спасенный им для Империи диск с планами боевой станции.

И тот, сдержанно и коротко кивнув, прячет их в одной из секций своего знаменитого костюма.

Но затем — из глубины шахты лифта башни связи раздается какой-то шум и сдержанная брань, и Главком с Директором заглядывают туда, смотря вниз.

Поскольку шахта просматривается насквозь, то мужчины почти сразу замечают какую-то фигуру, копошащуюся возле нижних стендов и выхватывающую из них целыми стопками блестящие маленькие диски, чтоб тут же спрятать их в большой пакет.

Сейчас, в этот момент, — один из ящичков с дисками не подается похитителю, либо же введен неверный пароль, и человек с пакетом изрыгает ругательства по этому поводу.

Присмотревшись, в странном экспроприаторе данных оба мужчины быстро и с крайним удивлением узнают — гранд-моффа Империи Уилхаффа Таркина.

…— Что он там делает, Кренник, как полагаете? — изумленно спрашивает Главнокомандующий у Директора. — Я думал, он все еще на «Звезде Смерти». По крайней мере, его докладная на ваш недосмотр поступила именно оттуда… (На это Орсон странно хмыкает.) Сейчас это место — по моим оперативным данным — будет сметено с лица земли. Зачем ему эти диски?

— Я знаю, что ему там нужно, — секунду помолчав, мрачно отвечает Кренник. — Я хорошо в свое время изучил структуру скарифского архива. В нижней его части — именно там, где он сейчас роется — содержатся файлы класс секретности «AAA», то есть…

— … Компромат на первых лиц Империи, — ровным и холодным тоном заканчивает Вейдер. — С грифом «Не вскрывать 50 лет» и более. И наш уважаемый гранд-мофф, рискуя собственной жизнью, спасает… или вернее сказать, стремится под шумок прикарманить данную информацию. Странно, откуда у него эти пароли, хотя что сейчас об этом говорить… Хитро, ничего не скажешь.

Главком несколько секунд еще наблюдает за беззастенчивым грабежом имперского архива, но, наконец, не выдерживает.

— Таркин! Вам так дорог компромат на нас всех, что даже выстрел боевой станции не пугает? — ледяным гулким басом окликает Вейдер гранд-моффа.

Уилхафф Таркин замирает как вкопанный, прямо с очередной стопкой дисков в руках и медленно, медленно поднимает голову. Однако молчание старый интриган хранит только миг.

— Мне ее выстрелы не страшны, Милорд и вы, бывший Директор! — Напыщенно выкрикивает чиновник Вейдеру и Креннику. — Здесь я уже закончил, а сейчас выйду и отправлю на станцию спецсигнал из моей личной, снабженной мощнейшим в Галактике передатчиком, радиорубки с командном пультом — видите шаттл внизу?

Даже Вейдер замирает на месте, ошеломленный такой неприкрытой наглостью гранд-моффа. Орсон мрачно улыбается. Леди Эрсо-Кренник встает, наспех перевязав рану Кассиана, и вопросительно смотрит на мужа и Вейдера.

Но в это время бывший штурмовой капитан Империи Кассиан Андор, о котором все на несколько мгновений забыли, приходит в себя. Из внутреннего кармана своей коррелианской куртки он медленно вынимает странное маленькое самодельное устройство, похожее на пульт управления.

Взгляд его падает вниз, к подножию башни, где неподалеку от имперского шаттла стоят какие-то неприметные коробки. С усилием, морщась от боли в раненой руке, Кассиан нажимает небольшую черную кнопку, прежде чем, застонав от кровопотери, снова лишиться чувств.

Секунда — и личный транспорт гранд-моффа — вместе с командным пультом, радиорубкой и прочими только что описанными им во всех красках достижениями военного искусства — взлетает на воздух, обдавая даже тех, кто тут, на мостике, — снопом искр.

Несколько секунд висит гробовая тишина.

Только Таркин орет какие-то неразборчивые проклятья, первым осознав, ЧТО именно произошло.

— …Как, говорите, Директор, зовут этого молодого человека и какое у него звание?.. — деловитый бас Главкома перекрывает вопли в шахте башни.

— Это, — почти не сомневаясь, отвечает Орсон, — наш секретный агент, работавший под прикрытием. — Капитан Кассиан Андор.

— Я запомню. Будет представлен к правительственной награде и повышен в звании в ближайшее время, — произносит, помолчав, Ужас Галактической Империи.

…А в это время «Звезда Смерти», не получившая по понятным причинам необходимой команды задержать выполнение удара, медленно входит в атмосферу Скарифа.

Вейдер быстро делает знак всем присутствующим, и Джин, которую под руку поддерживает Орсон, вместе с ним поднимается на борт главкомовского шаттла. Через несколько мгновений Дарт Вейдер туда же на руках заносит Кассиана Андора.

А что же Таркин? А ему, быстро побросавшему свою добычу и за эти минуты взобравшемуся на мостик башни, — ничего не остается, кроме как наблюдать, с выпученными глазами и открытым ртом, как боевая станция, руководство которой было выцарапано им с таким трудом, наводит прицел… и на кого? На него, гранд-моффа Империи!

Он хватает ртом воздух, показывая пальцем на увиденное, пытается что-то сказать, но не может.

Зеленый луч, сконцентрировавшись, ударяет совсем недалеко — в море, откуда тут же поднимаются вначале клубы пара, а после — начинает медленно разрастаться желтый раскаленный шар.

— Похоже, что это — фиаско, гранд-мофф, — картинно разведя руками, говорит Орсон Кренник потерявшему дар речи от животного ужаса Уилхаффу.

***

— Достаточно, Директор, — Орсон мог бы поклясться, что слышал в вокодере Главкома нечто, похожее на саркастическое хмыканье. — Подайте ему руку.

Орсон удивленно смотрит на Вейдера.

— Подайте, — не оборачиваясь, повторяет тот впоголоса. — Он — все равно уже политический труп. Но как источник сведений может быть полезен. Да не медлите, у нас несколько секунд, а потом от того шарика, что там, вдали над морем, — нас уже и Сила не спасет!

…— Курс на Набу, — холодно, не оборачиваясь, бросает пассажирам Вейдер, после прыжка в гиперпространство и краткого разговора по секретной связи. — Императору весьма интересно узнать, что именно произошло на Скарифе.

— А более всего он хочет пообщаться, — он произносит это слово с особым нажимом, — с вами, гранд-мофф.

— А ведь всё, всё это было достигнуто моими усилиями!.. — Напоминает Орсон сверлящему его полным ненависти и затаенного страха взглядом Таркину. — Не вашими! Вот и получайте по заслугам! Приятной аудиенции!

Полет продолжается.

— Лорд Вейдер, — после долгой паузы вдруг говорит Джин Эрсо-Кренник, положив руку на живот и задумчиво улыбаясь. — Да пребудет с вами Сила, Милорд, за помощь в нашем спасении. Я бы своего будущего сына в вашу честь назвала… но имя Дарт Вейдер будет странно звучать для новорожденного.

Вейдер замирает прямо за штурвалом, потом касается кнопок автоуправления и оборачивается.

— Леди Кренник… — глухо говорит он. — Не стоит благодарности. Спасение ценнейшего военного кадра Империи и ближайшего друга вашего уважаемого отца я счел бы исключительно своим долгом и обязанностью перед этой Галактикой. Что же касается выбора имени…

Он ловит на себе непонятный взгляд Орсона Каллана Кренника и чуть улыбается под своей маской.

— Что же касается выбора имени, леди, — стараясь придать своему тону суровое звучание, произносит Главком Галактической Империи, — то я хотел бы выразить вам порицание.

Джин удивленно выдыхает.

— Милорд?..

— По личн… по опыту близких мне людей — медленно и внушительно произносит Дарт Вейдер, — имена будущим детям, а тем более! — будущему сыну… должен выбирать ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО отец ребенка, леди. Вы небрежны к семейной субординации. Будь вы в моем подчинении и не в столь…уязвимом… положении — я назначил бы вам строгое взыскание, однозначно.

Повисает новая пауза. Вейдер видит в боковом зеркале, как Директор бросает на свою Леди несколько торжествующий взгляд.

…— Если мы летим на Набу, то после аудиенции у Императора я приглашаю всех присутствующих, — за некоторыми исключениями, конечно, — говорит, наконец, Джин, искоса глядя на отвернувшегося гранд-моффа, — отдохнуть в поместье моего отца, которое было пожаловано ему Его Величеством год назад.

— Благодарю вас, леди, — спокойно отвечает Вейдер, — и с радостью принял бы приглашение. Но, думаю, пробудем мы на этой планете недолго, поэтому и временем на отдых располагать я не могу. К тому же… — он как будто что-то обдумывает, — на Набу у меня есть свои дела и… места, которые я хотел бы посетить.

— О, простите, — тихо произносит Джин. — Не знала… что у вас там тоже родственники.

— Скорее уж гробницы родственников, — мрачно отвечает Вейдер. — Но не будем о смерти … прежде времени.

Комментарий к 5. It is a fiasco, Grand Moff

It is a fiasco, Grand Moff - это фиаско, гранд-мофф (англ.)

(Вариант довольно **известной** фразы).

========== 6. Epilogue ==========

***

…Через некоторое время Орсон и Джин узнают, что вскоре после аудиенции у Палпатина и краткого судебного разбирательства одного очень высокопоставленного имперского чиновника приговорили к пожизненному заключению на планете Кессель.

Предварительно тот некоторое время находился в тюремной больнице, так как аудиенция у Императора Палпатина не лучшим образом сказалась на его психическом и физическом здоровье.

Капитану Кассиану Андору на Набу оказывается вся необходимая медицинская помощь, усилиями леди Джин Эрсо-Кренник. Юная женщина часто приходит к капитану в больницу и подолгу разговаривает с ним, в чем-то пытаясь убедить.

От повышения в звании и имперской награды Кассиан отказывается, и, закончив лечение, через две недели покидает прекрасную планету, ни с кем не попрощавшись и оставив только сообщение для Джин.

В нем он просит у нее прощения, желает счастья и дает обещание больше не выступать против Империи, но и настаивает, чтоб она больше никогда не искала встречи с ним.

Остается только надеяться, что у человека, все же сыгравшего такую кардинальную роль в произошедшей драме, тоже сложится все в жизни хорошо, — вздохнув, думает леди Кренник.

Мужу о случившемся она не рассказывает, но Орсон сам предупредительно не расспрашивает жену ни о чем.

После рассмотрения дела о нападении на скарифский архив руководство боевой станцией «Звезда Смерти» передается ее Директору Орсону Креннику, которого повышают в звании до гранд-адмирала.

А своего сына, который рождается три с половиной недели спустя в одной из лучших клиник Тида, Орсон и Джин называют — Энакин Эрсо-Кренник.

Никто так и не узнает причины необычного выбора имени для маленького внука академика Эрсо и сына знаменитого гранд-адмирала Империи…

…ассоциирущегося для некоторых… и даже — для многих… — с отважным и бесстрашным генералом-джедаем времен Республики.

Только Орсон и Главнокомандующий Имперскими армией и флотом Дарт Вейдер могли бы рассказать о кратком разговоре, который состоялся между ними перед тем, как Вейдер побывал в одном памятном ему месте и готов был покинуть Набу.

***

— …Берегите свою супругу, Орсон, — странно дрогнувшим голосом произносит Ужас Галактической Империи, впервые обращаясь к Директору по имени, а не в рамках субординации или имперского военного протокола. — Я знаю, о чем говорю вам, — верьте. Если бы не то, как она смогла себя повести в день нападения на архив, если бы не ее решимость… —…мы бы сейчас не разговаривали.

Кренник ничего не отвечает, понимая, что Главком говорит правду. Он и сам понимает, что не прояви тогда Джин такой доблести и отваги — в ее-то положении — и он бы точно узнал, что такое «задохнуться от амбиций».

Помолчав, Вейдер жестко договаривает:

— Увы, далеко не каждая женщина оказалась бы предана своему мужу… в таком… состоянии…и такой ситуации. Не каждая бы просто решилась противостоять такому человеку, как я. А леди Джин… словом, в ней есть некая, как вы выразились в свое время, — неизмеримая мощь.

— Я знаю, — коротко кивает Орсон.

Ему и льстят слова Вейдера, и в то же время — они потрясают его. Он бесконечно горд — своей любимой… и хочет сказать что-то еще, но Вейдер отрывисто продолжает.

— Я ответил ей отказом тогда, на шаттле. На ее просьбу. Но, посетив некоторые памятные мне здесь места и приняв во внимание все обстоятельства… я изменил свое решение. И если леди Кренник все еще этого хочет… назовите вашего сына в честь моего боевого товарища и друга. Ему, к сожалению, не так повезло встретить такую преданность в лице супруги, как вам. Сейчас его уже нет в живых.

— Я буду рад ей передать, — вновь кивает Орсон. — И я знаю, что Джин не передумала, Лорд Вейдер.

— Тогда, — Главком отворачивается, — назовите вашего сына в честь одного незадачливого генерала Старой Республики. Назовите его … — Энакин.

Орсон странно улыбается.

У него были догадки, но теперь он полностью уверился.

Но… гранд-адмирал благоразумно молчит, и ничем себя не выдает.

— Обязательно, Милорд. Мы почтем за счастье, — только произносит он, кивнув.

*

the Happy End