Кубок орла [Константин Георгиевич Шильдкрет] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (108) »
Кубок орла
Часть первая
1. МОРЕ УХОДИТ
В неуёмном буйстве выла метелица. Вглядываясь в белёсую муть, Пётр хмурился всё больше. Неистовая тоска уже третий день томила его. Лечь бы, растянуться пластом — ни о чём не думать, ничего не решать… А решать нужно. Он зябко передёрнулся, потирая руки, прошёлся по терему и снова остановился у окна, молчаливый, злой, опухший от бессонницы и вчерашнего хмеля. «Ишь, воет, проклятая! Самому от неё, от ведьмы, впору бы взвыть…» За столом, подперев пухлым кулаком двойной подбородок, сидел Пётр Павлович Шафиров — глубокомысленно рассматривал на карте места предполагаемых военных действий со шведами. Чёрные, чуть насмешливые глаза его щурились. Влажные губы казались тонкими на белом упитанном лице. — Когда же она угомонится, проклятая! — простонал Пётр. — А ни зги… Словно могила тебе… — Могила и есть, — с нарочитой весёлостью подхватил Шафиров. — Так и чудится, государь, будто в землю гроб опускают. Ну, ей-же-ей, упокойничка во гробе зрю. — Хмелен ты, что ли? Шафиров встряхнулся, ещё веселее, ещё увереннее крикнул: — Признаю, да! Карл во гробе! Грустная улыбка скользнула по лицу царя. — Карла, говоришь, во гробе узрел? Пётр Павлович перехватил улыбку и без всякой робости, как равный равного, обнял государя. — Сколько верёвочке ни виться, а конец всё равно будет… Будет, Пётр Алексеевич! Как волка в яму, в гроб вгоним шведа. — А что, ежели он меня в гроб? — усмехнулся государь и вдруг изо всех сил стукнул кулаком по столу. — Нет! Не бывать тому! Что нос повесил, Петрушка? Не пропадём! Шафирова не очень обрадовал резкий переход этот от уныния к веселью и бодрости. Кто-кто, а уж он знал, как часто резкие переходы кончались звериным гневом, жестоким припадком. «Будет бить, — горько подумал Пётр Павлович. — Обязательно будет». Набив трубку, он разжёг её и торопливо сунул в рот государя. Пётр трижды затянулся и побежал вдоль стен по бесконечному кругу. — Ну, говори, — на полном ходу остановился он, выпустив в лицо советнику едкую струю дыма. — Доподлинно знаем, — сразу, без лишних слов, начал Шафиров, — через малое время швед уйдёт из Польши в русский поход. А имеет Карл двадцать четыре тысячи человек кавалерии и двадцать тысяч пехоты. Да на подмогу к нему всякий час может прийти из Лифляндии генерал Левенгаупт с четырнадцатью тысячами человек. Всё это Пётр знал сам. Что в самом деле ждало его впереди? Страна с каждым днём нищает. Леса кишат беглыми. К ватагам всё чаще примыкают воинские отряды. Союзники вероломны — только и ждут того часа, когда из друзей можно будет превратиться в недругов и разодрать Российское государство на куски. Одна Польша ещё кое-как держится. Но и на неё особенно полагаться не приходится. Посадит Речь Посполитая королём Станислава, и всё будет кончено, прахом развеется дружба. А шведы? Их наступление несёт с собой гибель. И страшнее всего, что движутся они к украинским рубежам, туда, где живут самые непокорные московские холопы — запорожцы. «Неужто ж правду говорят про Мазепу?» Пётр стиснул ладонями виски. Его глаза округлились, стали ещё чернее. Ноздри раздулись. Через лоб поползла под коричневую шапку волос тонкая синяя жилка. — Ну, чего приумолк? — выкрикнул он сквозь зубы. — Говори… радуй далее. «Будет бить, — потупил глаза Пётр Павлович. — Обязательно будет…» И, вздохнув, поклонился: — Покель всё, государь. — Всё-о! — передразнил царь. — Покель всё-о! Мало ли? Таково утешил, что хоть в прорубь. — Он вытянул шею и прислушался. — Ревёт-то, а? Ревёт каково за окном? Словно море в непогоду. Он опустился на лавку. Голова его склонилась на подставленную ладонь, лицо обмякло, как у тяжелобольного, на миг почувствовавшего облегчение. — Море… Нам ведь крохотку эдакую… Махонький клочок берега с пристанями… А оно уходит. Уходит море от нас! И не удержим его. Какая война может быть, коли казна пуста? Шафиров будто ждал этих слов. — Будет казна, — сказал он громко и твёрдо. — Только сотвори то, о чём не единожды на сидениях думали… — На части, что ли, Россию разбить? Дворянам раздать в полное управление? — Так, государь. — Рано. Пускай поучатся ещё малость. Пётр сердито фыркнул. Советник, глядя на него, пожал плечами. — Хочешь — гневайся, хочешь — с глаз долой прогони за дерзость мою, а подменили тебя, Пётр Алексеевич. Словно бы не владыка Санкт-Питербурха передо мною… — Че-го-о? — Да! Словно зельем опоили тебя. Во всяком деле тебя ныне сумленье берёт. Убей, а я и при последнем издыхании помазаннику Божьему правду скажу. Ты, сам ты сему обучал. Шафиров не ошибся. «Правда» попала в цель. Пётр ласково ударил его по плечу: — Коли правду, сыпь, брат, не сумлевайся. Откинув далеко трубку, он вскочил и снова заходил по
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (108) »
Последние комментарии
17 часов 24 минут назад
17 часов 40 минут назад
17 часов 53 минут назад
17 часов 58 минут назад
20 часов 30 минут назад
20 часов 34 минут назад