Господин Великий Новгород. Марфа-посадница [Дмитрий Михайлович Балашов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (264) »
Дмитрий Балашов Господин Великий Новгород. Марфа-посадница
Господин Великий Новгород
Глава 1
Олекса Творимирич возвращался из немцев, куда ездил по торговым своим делам, домой. Под Саблей, обогнав обозы, — Радько довезет! — налегке, сам-двое со Станятой (нетерпение одолело) пустились вперед, и вот уже пошли ближние погосты да пожни, чаще и чаще заобгоняли возы с сеном, дровами, обилием, близился Новгород. В воздухе пахло весной, ноздреватый снег оседал рыхлыми тяжелыми кучами, проваливался под полозьями саней. Копыта взбрызгивали ледяную подснежную воду. Взъерошенные, отощавшие в долгом пути кони то и дело сбивались, вразнобой дергая упряжь. Солнце по-настоящему пекло, и купец, радуясь близкому дому, здоровью, весеннему солнцу, распоясался и распахнул шубу: любо! — Эй, Станька! Любава-то без тебя не сблодила чего? Тот не расслышал слов, оглянулся на голос хозяина — рожа веселая, тоже рад, прокричал в ответ что-то. — Чегой-то? — переспросил Олекса. — Вона! София видна! Над верхушками елей уже посвечивал золотой шлем, и, когда в ясном воздухе, мерно отделяясь друг от друга поплыли знакомые звоны, Олекса Творимирич широко, радостно, истово перекрестил себя: приехали! Дома! Вот и Левонтьев крест, вот и часовня, а вот и конная сторожа новгородская, княжеская. Разом переглянулись Олекса со Станятой, озорниковато кинув глазом на прикрытую рогожей тушу. Кабана свалили за Мшагою: дуром сунулся к обозу, облаяла выжля [1]. Олекса сгоряча кинулся наперехват с коротким мечом, да подкатнулась нога, провалилась в снег, меч прошел скользом. Зверь рванулся, выгорбив щетинистую серую спину, пошел на Олексу. Станята подхватил кабана на рогатину, спас. Олекса вскочил, ударил снова — в бок и не промазал на этот раз. Кабан дрогнул и стал валиться на задрожавших ногах, хрюкнув, посунулся в сугроб, заливая вспаханный снег кровью. За охотой забыли все на свете, а тут вдруг холодом прошло по спине, никак на княжьих угодьях наозоровали? «А свиньи бити князю за шестьдесят верст от города», — плохой купец не знает договорных уложений наизусть! Посмотрели друг на друга. Станята хмыкнул, разлепил толстые губы: — А, никто и видел! Олекса воровато повел глазами, бросил хрипло: — Ладно, не бросать же… (Ай взять да отдать?.. Да и отдавать жаль, такой подарок!) Была не была! Заворачивай сани! Свели упиравшихся, всхрапывающих от запаха крови лошадей в снег. Завернули зверя в мешки, в сено, чтоб не капала кровь, завалили сверху. Лишь бы довезти до Малых Пестов, там уж можно и открыть — поди проверь, где били! Ночью Олекса вставал, подходил к возам, отогнал зарычавшую собаку. Под санями натекла теплая лужица. Крякнув, натужился, сдвинул воз, затоптал, закидал снегом. Так и береглись до Шелони, но бог миловал. Дальше уже везли закоченевшую тушу открыто, хвастались удачей — знай наших! Мужики прищелкивали языком, тыкали зверя кнутовищами: — Матерущий, беда! Один только вредный старик прищурился: — Далеко били? Цегой-то весь закоценел! — Дивья, не мало и стояли, сани поломалися! — ответил Олекса, отводя глаза. — Не эти ли? — Ну-ко, старче, отдай! — прикрикнул Станята. — Кажному тут ротись [2] да божись! И снова обошлось. Обошлось и с новгородской сторожей, те ничего не спросили, покосились только. И вот уже сани выбежали на простор, и весь Господин Великий Новгород открылся вдруг, праздничный под весенним солнцем, от Антониева монастыря на той стороне Волхова, от Зверинца и до далекого, теряющегося в весенней дымке Юрьева. И пригородные церкви, и посады, и бревенчатая стена острога, над которой главы и кресты, и грозные белокаменные стены Детинца, и золотоглавая София, сердце Новгорода, в ней же Спас Вседержитель со сжатой десницей. И пока не разогнется рука, дотоле стоять Великому Новгороду, нерушимо. Вот и башня въезжая. С нависших стрельниц волглой, почерневшей городни [3] капала вода. От каменной стены башни отделился воротный сторож грелся на солнце, не торопясь, подошел второй. Поздоровались. — Ай издалека? — Из немцев! — Цегой-то там раковорци, воевать не собралися? — Да к тому идет! — Вона, все в одно бают! Воткнув копье в снег, бегло осмотрел воз: — Товара не везешь ле? Мотри, какого зверя у князя украл! Шуткую… Проезжай, купечь! Гулко протопотав в сводах ворот, выехали на Легощую. И пошли терема новгородские, вырезные крыльца, висячие сени, крутые чешуйчатые кровли, крытые дубовой дранью, серые и цветные: зеленые, голубые, красные, — на иных сверкала даже позолота, — наполовину уже освобожденные от снега, с бахромами сверкающих сосулек на мохнатых свесах крыш и потоках. Там и сям, в коричнево-сером море бревенчатых строений, розовели каменные стены церквей и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (264) »
Последние комментарии
1 час 21 минут назад
5 часов 3 минут назад
5 часов 24 минут назад
6 часов 18 минут назад
9 часов 17 минут назад
9 часов 18 минут назад